Отобранная весна

Женщины переступали через свежесрубленный валежник. Повсюду разбросанные распиленные и обрубленные стволы, ветки; сотни низких пеньков, как бородавки торчали из жухлой порыжевшей травы. В прошлом году здесь красовалась рощица – место отдыха горожан… Всё вырубили враги, опасаясь партизанских набегов…
Фашисты срубили под корень даже молоденькие деревца, изуродовав красивейший пейзаж… 
С нескрываемой печалью в глазах женщины встретили грачиную стаю, буквально заполонившую небо над городом. Птицы вороньей масти кружили над валяющимися обрубками, в хаотичном порхании ощущалась тревога, сумятица. Ведь крылатые вестники принесли весеннюю живость после долгих морозов. Многоголосый гам разукрасил серое однообразие оккупационных будней. С грачами повеяло запахом весны, весенним пробуждением, сама мать природа послала их, чтоб встряхнуть горожан от тягот военного бремени… Грачиный галдёж заполнил пространство, будто птицы ожидали сказочного действа: именно сейчас из мёртвых пней ввысь устремятся ветвистые стволы, и предстанет та самая рощица… 
Женщины сыпали из ладошек кое-какой припасённый корм, хотели задобрить грачей, чтоб те не улетели… Но беспокойство птиц усиливалось. Где свить гнёзда? Где выводить потомство?  Коли не найдут здесь пристанища, то они улетят отсюда в другие края. Не хотелось верить в это. Наверняка, женщины думали, что фашисты, отобрав у города рощу,  тем самым прогнали посланцев весны…   
Птицы покидали пустырь небольшими стайками, как бы нехотя, ещё надеясь на что-то… Сначала одна часть грачей направилась в даль, за ней другая, затем ещё стайка последовала за первыми. После их исчезновения в небе осталась ностальгическая грусть… от утраченного, наверняка, навсегда – это  особенная грусть… незабываемая грусть…

                Записано со слов профессора МГУ
                Валерия Леонидовича Цвика