Собачья жизнь. Из сборника Собачье дело

****
  Этот пёс давно здесь живёт. Прибился случайно к сторожам. Не прогнали и спасибо. В благодарность стал службу нести - охраняет тут всё, как умеет. То пронесётся рысью вдоль забора, то облает проезжающую машину, то строго посмотрит на прохожего. 

  Вот и сейчас он на посту - услышал собачий лай вдалеке и вышел на дорогу посмотреть, кто это тут посмел пасть открыть без его разрешения. Ага, три разномастные собаки на противоположной стороне улицы крутятся возле магазина. Перелаиваются. Постоял, посмотрел на них. Гавкнул на всякий случай. А они заняты своими важными делами, не слышат его, не видят. Такая досада. Бегают там себе, цепляют друг друга то лапами, то мордой. Ну, и голос подают, понятное дело. А на него и не взглянут. Возмутительно!

  Эй, вы! Ну-ка, тихо там! Ишь, разошлись! Не слышат. Постоял, подумал и разразился длинной собачьей бранью. Долго и выразительно лаял на них, стоя у дороги. 

  Я наблюдала за этим лохматым сторожем и чувствовала, что готова и сама встать рядом с ним на газон и заливисто лаять на неорганизованных собак. Да и то сказать, а чего они...

***
  Маленький взъерошенный пёсик бежит по тротуару вдоль оживлённой трассы. Короткие кривые лапы, жёсткая шёрстка неопределённого цвета, хвост закручен тугим колечком. По сторонам почти не смотрит. Уткнул нос в пыль человеческих следов и семенит куда-то по своим делам. Иногда поднимает морду, чтоб оглядеться, и продолжает свой путь дальше. 

  Потом остановился у самого края тротуара, поднял голову и продолжительно посмотрел на противоположную сторону улицы. Мимо стремительно проносились машины - шум, грохот, сигнальные гудки. Пёс предпринял несколько нерешительных попыток перейти через дорогу - поднимал было над бордюром переднюю лапу, но, подумав, опускал. 

  Так и не решился. Постоял. Поднял голову и завыл. 

  Почему-то захотелось завыть и мне...

***
  Бывают такие жаркие летние дни, когда не хочется ни двигаться, ни думать, ни есть или пить. И ощущаешь лишь одно желание - лежать в тенёчке где-нибудь под липой, блаженно расслабив всё тело, и предаваться истоме. 

  Бездомный лохматый пёс лежал в такой день у входа в маленький придорожный магазин. Животное совершенно безмятежно растянулось во весь рост, лёжа на боку. Лапы расслаблены, одно ухо подмято под голову, второе иногда слегка приподымается, показывая, что обладатель его не спит. 

  Он и не спал. Лежал вот так, приоткрыв глаза, и умиротворённо поглядывал на дорогу, на ноги прохожих, на проползающего мимо пыльного муравья. Во всей его позе угадывалось полное блаженство. 

  Симпатичная дама, выходя из магазина, умилённо посмотрела на собаку и начала рыться в своей сумке. Выцарапала в конце концов оттуда сосиску, изломала её на кусочки и положила перед мордой пса. 

  Пёс лениво мотнул хвостом, изображая признательность. И продолжал лежать без движения. Сосиска заманчиво пахла перед его носом и пробуждала тем самым собачьи инстинкты. Пёс совсем слегка вытянул шею и, не приподнимая головы, зацепил зубами ближайший кусочек, пару раз шевельнул челюстями и задумался. Ещё шевельнул и ещё и опять задумался. И посмотрел вдаль затуманенным взором. 

  И так он лежал и смотрел, и думал, и изредка шевелил челюстями. И было видно, что ему хорошо. А я смотрела на него и ловила себя на мысли, что завидую.