Баллада о крестоносце

Ты в башне высокой его так ждала,
Ждала из крестовых походов.
Ты плащ вышивала: скользила игла
Не месяцы – долгие годы.
На платье твоём по подолу кайма,
Шнуровка из ленты атласной.
Он вряд ли вернётся, ты знала сама.
А рыцари дружно сходили с ума,
В любви признаваясь напрасно.

Но времени бег, как известно, жесток.
И движутся стрелки упрямо.
Объявлен турнир. А турнира итог –
Рука несговорчивой дамы.
Ах если бы, если бы, если бы он
Вернулся из адова круга!
Быть может, он где-то страдает, пленён,
И с губ почерневших срывается стон,
А рядом нет верного друга?

Отцовская воля. Ясна её цель,
И скрыты забралами лица.
Все лучшие рыцари здешних земель
За руку твою будут биться.
Клинки пламенеют и копья остры,
И рыцари к схватке готовы.
Ты – приз победителю этой игры.
Потупив глаза, ты молчишь до поры,
Готовишь последнее слово.

И будет на плечи надет алый плащ,
Где лев поднимается в рыке.
Готова ты слышать не песни, а плач,
Не смех, а прощальные крики.
Схлестнулись. Ристалище воплей полно,
Проклятий и сдержанных стонов.
А в замке готовят к помолвке вино,
И будут там яства редчайшие, но
Умолкнет толпа удивлённо.

Один за другим на горячем песке –
Поверженным тут не до смеха.
А лидер свой меч крепко держит в руке –
Лишь он без герба на доспехах.
Уже победитель. Но тайну хранит
Железного шлема забрало.
Отброшен расколотый надвое щит,
Волнистый клинок белым солнцем горит,
Удача ему подыграла.

Вручён алый плащ. Победитель, гордись
Одержанной в битве победой!
Но дева прекрасная смотрит лишь ввысь
И шепчет молитву при этом.
И прежде, чем воин снял шлем с головы,
Пред дамою встав на колено,
Сказала она: «Я невеста, увы!
Теперь я лишь Богу невеста, увы!
Решенье моё неизменно».

И меч, что так крепко держался в руке,
Вдруг падает наземь случайно.
И шлем сиротливо лежит на песке,
А счастье сменилось печалью.
Обет непреложен. Лишь зрение лжёт,
Судьба так жестоко смеётся!
Ведь здесь, на коленях, воистину тот,
Кто жил в её сердце не месяц, не год,
И меч так сверкает на солнце!

Не людям решение это судить.
Твой дом – одинокая келья.
Теперь только чёрное платье носить,
Не зная мирского веселья.
А он, уважая решенье твоё,
Из плена бежав сарацинов,
К ногам твоим бросил и меч, и копьё.
И славу снискав, оттолкнул он её,
Став Господу преданным сыном.