Испытание Южным Крестом. Глава 2

Глава 2.

Цитата дня:
- Влад, Влад! Надо срочно брать интервью у этого дяденьки, директора лоджа!!!
- Но почему сейчас, ночью, а не утром???
 – Протрезвеет…
 (Аксинья Леус)

Если помните, мы расстались с вами на том, что команда нашей трансафриканской экспедиции, оседлав своих железных коней, отправилась из аэропорта Хосэ Кутако в столицу Намибии Виндхук, чтобы затем предпринять марш-бросок на север страны к городу по имени Грутфонтен.
Предварительно, правда, пришлось сделать пару-тройку десятков кругов по парковке близ здания аэровокзала, чтобы просто приноровиться к левостороннему движению и к тугим механическим коробкам передач, от которых большинство из нынешних россиян уже отвыкло.
Каждому экипажу были торжественно вручены рации и назначены довольно унылые позывные «01», «02» и «03» соответственно.
- Скучные позывные какие-то, - огорчилась Аксинья,  усаживаясь на переднее кресло третьего экипажа.
- Почему? – удивилась Люся. – Всё как в жизни: пожарные, милиция и скорая помощь. Группы немедленного реагирования. В прошлом году у нас, правда, машины имели более звучные названия. Влад командовал «Флагманом», Инна с Андреем и Мишей Кравченко ехали в «Бригантине», ну а мне выпала честь представлять экипаж «Якоря».
- Тогда пусть и у нас будет что-то похожее. Ксюнь, свяжись с экипажами по рации, какие у кого будут предложения? – я с волнением рассматривала проносящийся за окнами знакомый намибийский пейзаж, который, тем не менее, разительно отличался от прошлогоднего. Сейчас стояла южноафриканская зима, а потому деревья были почти сплошь серовато-желтыми, часто безлистыми, а сам буш напоминал осеннюю (ноябрьскую) рощицу в какой-нибудь Воронежской области.
- Есть предложение назвать третью машину «Аптечкой», нашу «Свистком», а первую «Шлангами», - донеслось из рации машины Тамерлана.
- Не солидно как-то для героев-путешественников, но мне нравится, - улыбнулась Люся.

Совершив небольшой налёт на дежурный супермаркет (времени было в обрез), мы решили пообедать и основательно заправиться кофе, дабы не терять в долгом пути драгоценные минуты на всяческие перекусы.
- План действий таков, - начал инструктаж Влад. – От головной машины стараемся не отставать, длительных остановок на покурить-пописать не делать, в восторг от каждой встреченной животины не приходить. На этом отрезке еще почти сплошная цивилизация, так что затевать съемки антилоп и бородавочников, которые могут выскочить к дороге,  не имеет смысла. Время для этого еще будет. Наша финишная точка на сегодня – пригород Грутфонтена, лодж под названием «Беби Буш».
- А на завтра какие планы? – поинтересовался Женя и даже приготовил блокнот для записи.
- Завтра посмотрим метеорит Гоба и будем считать на этом обязательную культурную программу завершенной. Как только минуем границу, начнется настоящее приключение (в духе того самого Ливингстона), о котором так мечтала Инна.
- М-м-м-м, Каприви-стрип, - я восторженно закатила глаза. – Сотни километров лотосовых полей, невидимые протоки в зарослях папируса и грунтовки из песков и болот….
- Да уж, - досадливо крякнул Андрей, - О чем только мечтают эти писательницы… Покататься по бездорожью, застрять в какой-нибудь тмутаракани, а потом преподнести читателям этот печальный и позорный факт в виде исследовательского подвига.
- Но это же и есть приключения! – мы с Люсей произнесли нашу любимую фразу почти одновременно.
- Ладно, поживём – увидим, - резюмировал Влад, и на этом мирное столичное кофепитие подошло к концу.

Первые двести километров дались относительно легко. Правда, с непривычки, «Аптечка» и «Свисток» ехали не столь идеально быстро и ровно как головная машина, периодически скатываясь на правую сторону дорожного полотна, а то и вообще виляя задними бамперами, словно девицы под хмельком, спешащие за строгой мамочкой. Но часа через три все водители уже настолько освоились и приноровились к дороге, что даже позволили себе шутки в эфире и пока редкие, но любопытные прострелы глазами в боковые стекла при приближении необычных животных.
Пассажиры были возбуждены значительно сильнее и, соответственно, реагировали более эмоционально.
- Ой, смотрите! Коровки-коровки, а над ними воробушки, прямо как у нас….
- Это не воробьи, Инна, это ткачики. Кстати, а вы знаете романтически-прагматическую историю любви у ткачиков?- раздался из динамика голос Влада.
- Нет! Расскажи, пожалуйста.
- Может, на привале?
- Нет, сейчас, сейчас! – хором попросил экипаж «Аптечки».
- Ладно, слушайте. Гнездо ткачиков, без сомнения, самое необыкновенное в мире птиц. Его строит только самец. Ткачик всегда строит гнездо в одной и той же последовательности. Сначала он делает крышу, которой уделяет особое внимание, поскольку она будет защищать от дождя. Затем через несколько дней начинает строить потолок, который не плетет, выкладывает из кусочков листьев до тех пор, пока не исчезают все просветы. После этого, по нисходящей, плетет стенки будущего гнезда и «прихожую». При этом ткачик плетет гнездо над головой, пятясь назад до тех по пока вход не станет горизонтальным. Законченное гнездо, имеет овальную форму и горизонтальную длинную ось. Входное отверстие находится на одном из ее концов и обращено вниз. Самец заканчивает его в последнюю очередь, после того, как самка устроится в гнезде…
- А в чём романтика? – не выдержала Аксинья. – На лицо, как раз, суровый бытовой подход.
- Романтика заключается в том, что ткачиха (или как там её правильно назвать), привлеченная трелями самца, ведет себя достаточно своенравно. Если гнездо ей не нравится, она его попросту разрушает и упархивает искать более умелого строителя. Печальный влюблённый ткачик тоже не живет в гнезде один, домик чахнет, желтеет и остается покинутым.
- Ты посмотри, какие привереды эти женщины! – раздалось из «Свистка». – Всё как есть про нашу жизнь!
- Да, согласен. Но есть одно утешение для мужчин. Если самка гнездо одобрила и, так сказать, допустила до себя ткачика, то следующие двенадцать дней она безвылазно высиживает птенцов, а потом еще двадцать дней их выкармливает. Зато в это время её муженек совершенно открыто строит новый домик и охмуряет очередную подругу. За брачный период ткачик может поменять две-три семьи.
- И это знакомо, - вздохнул кто-то из дам…
- Правда, наказание для гуляки следует неизбежно. Когда дети во всех домиках подрастают, папаша должен обеспечить разросшемуся семейному клану достойный перелёт, сорганизовать их в стаю и проследить, чтобы до места зимовки все добрались целыми и невредимыми.

За разговорами и пересмешками мы чуть не прозевали закат.
Если бы не распахнутые окна, в которые врывался прохладный вечерний воздух и умопомрачительные запахи, то прозевали бы обязательно.
Мы уже много раз писали, как пахнет Африка. Но зимняя Африка пахнет особенно ярко. Какой-нибудь особо талантливый парфюмер унюхал бы в этом густом аромате до сотни разных оттенков. Но даже человек с хроническим насморком смог бы насчитать с десяток «травяных нот» . Еще бы! Ведь именно в этих местах ученые насчитывают до 9000 видов различных видов цветов, злаков, молочаев, кустарников и деревьев. Самый распространенный кустарник – экзотическая протея. Его в Южной Африке насчитывается до 130 видов. Цветок протеи, кстати, даже стал символом ЮАР.
Но мы ехали в то время, когда протеи не цветут. И лишь по наличию перемежающихся полос то сиреневого, то буро-багряного, то коричневато-зеленого кустарникового покрова можно было догадаться о том, какая красотища наступает здесь весной, когда шишкастые, головастые огромные бутоны невиданной и диковатой красоты предстают миру во всём своём великолепии.
Вечерний воздух пах не только цветами и травой. Он пах глиняной кислинкой, пресноватым ароматом измочаленной в пыль придорожной земли, шоколадом катышков антилопьего помёта (да-да, не удивляйтесь!) и знакомым деревенским ароматом коровьего навоза. «Странный букет!» - скажете вы и будете абсолютно правы. Именно он и является визитной карточкой Южной Африки – терпкий, мускусный, дразнящий…
Впрочем, я отвлеклась. Я же хотела написать о закате…
Закат, к слову сказать, в этот вечер был так себе… Видали мы закаты и покруче. Так, в частности, по мнению Тамерлана, самые красивые закаты он снимал на Бали, а этот намибийский заход солнца особого впечатления не произвел. Небо сначала пожелтело, потом налилось свинцовой тяжестью, и лишь на мгновение полыхнув багряными полосками, светило стремительно скатилось куда-то за горизонт.
Наступила ночь.
Точнее, по временным меркам был еще самый настоящий день – всего шесть часов вечера. Но на поверку – антрацитово-черное полуночное небо и россыпь крупных ярких звезд от края и до края.
В свете автомобильных фар мелькнула надпись: «Грутфонтен».
- В город не сворачиваем, проезжаем мимо, - сообщил Влад экипажам. Наш лодж находится примерно в сорока километрах от города.
- Инн, - постукивая зубами от холода, пробормотала Аксинья, - Скажи, я путаю, или мы говорили о четырехстах километрах?
- Ну, да. А что?
- Уже почти пятьсот. Точнее, 430 уже было, а еще сорок ехать.
- Это Африка, дружок. Здесь всё иное: время, расстояния, речь, мысли…
- А у меня пока самая российская мысль – хочется в душ и в кроватку.
- И не одной тебе, девочка моя…

«Беби лодж» , куда мы всё-таки добрались практически без приключений, встретил нас почти морозом.
- Ничего, поднимемся из кемпинга наверх, в горы, станет теплее, - успокоил всех наш проводник, и пошел договариваться о ночлеге с хозяином. Мы, словно стадо овец, укутанное в пледы, куртки и свитера уныло побрели за ним. Почему-то всем казалось, что на ярко освещенной веранде ресепшн будет теплее. Как минимум, от света электрической лампочки.
Хозяин лоджа, мужчина импозантной внешности по имени Дэвид, встретил нас радушно и шумно. Лене он галантно поцеловал руку, Аксинью чмокнул в вихрастую макушку, остальных дам приобнял, а мужчинам пожал руки.
- Добро пожаловать в «Беби-Буш», - улыбаясь произнес он, обдавая нас ароматом хорошего, выдержанного виски. – Я готов всё вам рассказать и показать. Вы счастливцы! Вы попали в уникальное место, где очень рады не только людям, но и любому зверю. Мы – за спасение любой живности!
- Влад, Влад! Надо срочно брать интервью у этого дяденьки, директора лоджа… - затеребила нашего проводника за рукав маленькая Аксинья.
- Но почему сейчас, ночью, а не утром???
 – Протрезвеет…
Мы покатились со смеху, порадовавшись, что Дэвид ни слова не понимает по-русски.
Кстати, позже выяснилось, что наша юная тележурналистка была абсолютно права. Вечером Дэвид просто сыпал историями про найденных и спасенных им в буше малышах – детёнышах львов, антилоп, гепардов, леопардов и даже носорогов. Утром же он категорически отказался подтвердить эту информацию и отвести нас к вольеру со спасенными питомцами.
Зато в остальном всё было по-честному. Нас ждали уютные номера с белоснежными постелями, горячая вода в душевых комнатах и даже огромный камин на смотровой площадке, расположенный аккурат возле того места, где для нас был накрыт праздничный ужин.
- Инне вина не наливайте! – предупредила Людмила, выбрав к ужину бутылку самого дорогого красного вина.
- А что? Есть проблемы? – усмехнулся Евгений.
- Проблем нет. Есть абсолютно бессмысленный перевод драгоценного продукта, - усмехнулась Люся и рассказала всем историю о том, как однажды, в той же Африке, только на Занзибаре, она решила угостить меня каким-то коллекционным белым вином, бог знает сколько-то там летней выдержки, и чуть не поперхнулась, заметив как я втихаря добавляю в вино воду и две чайные ложечки сахара.
 – Кисловато ей было, видите ли -  закончила Людмила, плеснула себе вина и повернулась ко всей нашей команде. – Друзья! Сегодня много раз все вы поднимали бокалы за то, что мы такие замечательные, что нам повезло оказаться в самом чудесном месте мира в одной компании….  Я не хочу вас огорчать, но свой собственный бокал я поднимаю за то, чтобы  все эти тосты вы произнесли в последний день нашей экспедиции…. Пройти испытание Южным Крестом дорогого стоит. Во всех смыслах. Через тысячу километров накопится усталость. Через две тысячи сдадут нервы. Кто-то окажется мудрым и сильным, а кто-то слабым и трусоватым. Так было и так будет всегда. Африка – это то место, где каждый из нас может увидеть себя совершенно нагим, незащищенным, первозданным. Мы можем считать себя кем угодно, но Африку не обманешь. Дай Бог, чтобы я ошибалась, но пока, за 18 лет путешествий, исключений из правила не было… Поэтому я искренне призываю каждого из нас, что бы не случилось, в первую очередь показывать пальцем на себя, искать причину в своих слабостях и ошибках, а не назначать крайнего…
За столом повисла неловкая пауза. Влад и Андрей сидели, низко наклонив головы, потому что понимали стопроцентную справедливость Люсиных слов, так не гармонирующую с общим восторженным настроением. Мне вообще захотелось уйти в номер. Про «испытание южным Крестом» я знала не понаслышке.
Ситуацию спасла неунывающая и мудрая не по годам Аксинья.
- А у меня алаверды, - сказала она и выпорхнула из-за стола. – Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы встретились на моём пути, и за то приключение, которое вы мне уже подарили. Я не знаю, каким будет конец этого приключения, но точно знаю, что ничего подобного в моей жизни еще не было и поэтому я счастлива.
- Урааа! – нестройными голосами поддержала тост наша команда, и было не ясно, то ли слова Люси заставили всех крепко призадуматься, а то ли усталость накрыла всех разом.

Первая ночь прошла относительно спокойно. Рассвет вышли встречать почти все: и Тамик с фотоаппаратом, и Аксинья с камерой, и мы с Петровичем, разбуженные криками птиц, орущих прямо под окном нашего бунгало.
Панорама, открывшаяся нам, была фантастической.
В огромной котловине то ли долины, а то ли бывшего кратера поблескивали небольшие зеркальца озер. Солнце уже озарило вершины холмов, но в самой долине клубился легкий молочный туманец, да сизой краской отсвечивала сочная зеленая трава. Это было место водопоя, и к водным чашам то и дело подходили небольшие группы копытных, среди которых знатоки-зоологи безошибочно определили бы и спринбоков, и антилоп-импалу, и даже куду. Ну, а если есть антилопы, значит поблизости бродят хищники. Помнится, вчера Дэвид хвастал, что в его огромном частном заповеднике можно наблюдать практически всю большую африканскую пятёрку: слонов, носорогов, жирафов, львов и черных буйволов.
Но даже с учетом того, что пока никого из этой славной пятёрки нам повстречать не удалось, утро казалось волшебным.
Я снова поймала себя на мысли, что приезжая в каждый новый лодж, встречая каждый новый рассвет, искренне жалею о том, что маршрут экспедиции так жестко распланирован еще в Москве. Как было бы здорово остаться здесь и погостить у Дэвида хотя бы пару деньков. Ан нет! Вот уже нетерпеливо жмет клаксон своего автомобиля Влад, а мужчины выносят из номеров наши рюкзаки и чемоданы. Нам снова пора трогаться в путь.
Что у нас по плану? Самый большой метеорит мира и новые пятьсот километров?
Эх, прощай «Беби-лодж», чао, беби, чао! Увидимся ли еще?
Бог даст!


23 июня.
Диктофонная запись. Посиделки. Влад, Инна, Людмила.

Этот разговор состоялся вчера. Но мог бы случится сегодня или завтра, словом, в любой день нашего непростого путешествия. Мы потягивали остывший кофеек и говорили о нас. Мы вспоминали прошлое, вспоминали Мишу… Но мы боялись заглянуть в завтрашний день. И, знаете, почему?
Слишком тяжелым и серьезным для каждого из нас был этот разговор.
Почему нас так тянет в путешествия? Что ищем мы в этих приключениях, за тысячи вёрст от родины?
Нам нужна слава? Нет.
Мы претендуем на какие-то гранты, лавры, дипломы и премии? Нет.
Мы удовлетворяем собственное неуёмное любопытство? Хм-м, да. Отчасти.
Более всего же нам хочется увидеть и вобрать в себя этот удивительный, исчезающий мир для того, чтобы со всей щедростью поделиться им и с нашими попутчиками, и с теми, кто вряд ли соберется в подобное путешествие. Желание подарить радость себе и, главное, другим – вот что составляет перманентную основу любой экспедиции. Если бы у нас отняли фото и видеокамеры, заклеили пластырем рот и навсегда бы лишили возможности описать наши путешествия при помощи пера и бумаги просуществовал бы наш клуб и наш интерес почти два десятка лет? Сомневаемся.
И нам так хочется быть предельно искренними, быть для кого-то полезными. Но эта задача, сложная уже сама по себе, многократно усложняется тем, что кроме желания влюбить людей в Африку, каждый из нас борется с желанием влюбить людей в себя самого. А вот этого делать нельзя категорически! Потому что влюбить в себя – это значит обнажить душу. И тысячу раз прав Влад, прячущий свою душу за нарочитым и грубоватым профессионализмом. Потому что иначе обязательно найдётся кто-то, кто захочет туда плюнуть. Просто из озорства, или невоспитанности, или даже походя.
Это и есть главное испытание Южным Крестом. Научиться разговаривать друг с другом, а не просто перебрасываться фразами. Научиться слышать и слушать собеседника, а не забрасывать его фактами личной биографии, или размышлизмами, почерпнутыми в журналах и интернетах… Мы так много времени тратим в жизни на бесчисленные развлечения (от фейсбука до телевидения), что даже самую РЕАЛЬНУЮ Африку продолжаем воспринимать как обязательное десертное блюдо, о котором у нас заведомо (еще до приезда на континент) есть собственное мнение.
И, конечно же, наивно полагать, что от желания кого-то из нас – опытного Влада, или восторженной Инны, или вдумчивой Людмилы – картинка мира изменится, или изменится чье-то сознание. Нам, скорее всего, предстоит столкнуться с тем, что называя себя «опытными водителями» мы спасуем перед первым же увязанием в песке. Называя себя «опытными дайверами», стыдливо сообщим, что забыли удостоверения дома. А хвастаясь своей силой и выдержкой не поделимся булкой хлеба или яблоком с тем, кто по определению меньше и слабее.
 Что же можно сделать? Надо признаться, кто ты. Признаться искренне, кем ты являешься на самом деле: в жизни и в работе. Надо сказать это тому, кто чувствует себя потерянным, тому, кто еще как и ты не умеет признавать свои слабости, тому, кто научится этому (если научится вообще) когда-нибудь, через пару-тройку подобных экспедиций.
Главный урок Южного Креста – это понимание, что ты нужен миру. Именно ты. Ты настоящий, а не тот, кто ходит в пафосных ботинках и пятнистой бандане, прочитав книжку о том, что именно так выглядят настоящие путешественники. Ему нужны те, кто не боится признаться, что чего-то не знает, не умеет, но старается быть искренним и доброжелательным.
Самый мудрый совет Южного Креста – оставаться самим собой. Это непросто, но жизненно важно. На пути может встретиться много препятствий, но самое большое из них – глубоко укоренившееся убеждение в том, что мы никому не интересны. Интересны, но только сутью, нутром своим, а не той пеной, которая выползает из нас словно лишний воздух из барокамеры. Пена – это самое простое, и, как правило, далеко не самое интересное в нас. Стоит сосредоточиться и сдержать в себе парочку лишних атмосфер, не расплескивая их наружу, чтобы кислород прочистил не только кровеносные сосуды, но и совесть.
Время идет. Всё меняется. И этот вечер в «Беби Буше» тоже никогда не повторится. Завтра он будет уже другим. И другими, изменившимися будем мы. Мы постареем на один день, повзрослеем на один день, помудреем на один день или профукаем этот день в бессмысленном раздражении и продолжении фонтанирования пеной….