Слоновая кость

Я ломал слоновую кость
 пальцами.
 На берег падали надежды,
 ожидания и мечты. 
 Нет, я никогда не был
 слабаком,
 но все же, когда
 что-то ломается,
 я хочу бежать прочь,
 хочу не оглядываться,
 скрыться в джунглях
 и смотреть на солнце
 сквозь вычурные сплетения
 веток и лиан.
 Наверное, это явный признак
 слабости, трусости,
 наверное,  я вовсе не я,
 а кто-то совершенно иной,
 усаженный в инвалидное
 кресло,
 крепко сжимающий
 жёлтые ребра слона
 в скрюченных руках,
 с надеждой в глазах,
 но с умирающей плотью.
 Отчасти лишь, отчасти.

 Я смотрю на портовую
 суету, вцепившись в рюкзак,
 нервно сглатывая, в бешенной
 нерешительности. 
 Старый араб играет на цитре,
 он сидит на стоптанном тротуаре,
 прикрыв веки,
 сомкнув тонкие губы
 в полуулыбке;
 будто безмятежность и
 умиротворение прошили
 его душу шёлковыми нитками,
 будто он один на всём белом
 свете сумел подняться чуть
 выше той линии,
 которую постоянно видят
 слепые.
 И его сознание проходит по струнам,
 ступает на запылённый асфальт,
 идёт куда-то,
 я вижу.

 я сажусь рядом
 вечность сжимается
 до семи нот
 постепенно сумерки
 сглаживают пространство
 уходит волнение
 да и все сомнения
 я отчётливо слышу
 свой немного охрипший
 голос
 «я остаюсь»
 старик протягивает
 цитру
 жестом предлагая
 мне научиться играть