Поэма Исповедь солдата-срочника, лихие 90-е

Кульков Виктор Константинович
лит. псевдоним Петр Лирэнский)
поэт, поэзии талант прозы
рожден 13.11.1984., г Судогда


8.06.2000 -26.06.2000.
Поэма «ИСПОВЕДЬ СОЛДАТА-СРОЧНИКА, ЛИХИЕ 90-Е».
(текст написан на реальных событиях и воспоминаниях  солдата-судогодца, воевавшего в первую чеченскую войну 1994 -1996)

1
Когда в Чечне воевали родные,
От захватчиков мы землю очистили,
Разгоняли бандитов, видели дети и братья,
Как они головы резали солдатам,
Раны, залечив, мы в бой уходили весной.
Послушаёте местных ребят-баянистов,
Голосом чистым поют из народа,
Но песня как капля-роса, два друга сидели
На лавке, пили и ели закуску, беседу, да мирно
Вели, как могли, держались на службе, да дружно.
Выйдёт на поле, покурят и спят
После завода на день выходной,
Встанет Санька на коне поскачет,
Местный старик одолжит, а потом он на службе.
Поедем по лесу, проверим покой,
Дойдём до коморки и выпьем по чарке.
В далёком двадцатом году, казаки шли
На оккупантов, имея нужду и узду,
Мочили непрошенных немцев.
Кости убитых на поле, в роще, тайге
На просторной земле, вспомниться ныне
Отец святой, сколько труда на равнине
Вложили мы ранней весной, пшеница
Погнила на складах, голодная армия ходит,
Много теперь дезертиров бегут от Чечни.
Не хотят они, жизни вешать на пули бандитов.
Горит в крови патриотизм, да голодным идти
Воевать, зная, что в тёплых квартирах,
Кто-то, пируя, живёт,
От взяток на сборах, жируя.
В сердце, рыданье в глазах, хочется счастья,
Да нет. Вспомню блистанье столицы,
Цветное шоссе, сколько храмов!
Жизнь то была, какая текла,
Ярко, чудно, всё людно, как любовался я ей.
Летом в Москве натружусь, а вечером гулять,
По улицам мотать, жили не богато,
Да с братьями мирно, листья жёлтые пруда,
Бывало наводят тоску, футбол посмотрев.
Играли «Динамо», «Спартак»,
Орут болельщики громко.
Топают звонко, футболисты мячик ведут.
От гола сердца всех поют, бывало, сядешь
На стул, Лемешев сладко поёт,
Соседка лепёшёк напечёт, беспризорникам
Первым отдаст, голос оперный шлёт.
Приветы и толпы, поклонниц, ахнуть
На стоны скрипки нежно, играющей,
Блеснёт и душа в стороне, выёдешь на улицу.
Отец святой холодной зимой.
Играет, концерты даёт
Старик-баянист ветеран, жаль без голоса
Только поёт, эх бы, Лемешев спел под баян.
Жизнь по-тихому б шла, да счастье ушло.
Девушки шли по цветам, по чудесным садам,
Песни голосисто затянут, косы развяжут
Из красивых цветов на шёлке ковров,
Теперь на заводе родимом поют,
За станочком пол суток,
Эх, как бы прожить бы до хлеба святого.
Эх, как дотянуть бы до зарплаты моей,
Два года не чуял любимой своей.
Да, раньше на праздник, мы на работу.
Не зная, заботы, трубы стальные ставили крепко.
Не в роскоши жили, но счастливо с верой
На лучшее с надеждой.
Теперь живём мы бедно,
Лишь с верой, не веря и бледно,
Словам, работа не праздник, а каторга,
Сколько случаев пьянства, нелепости,
От жизни усталость, раньше Стаханов,
Боец трудовой, сто норм за сутки, учится, успел.
Зарплату двойную, теперь, сколько норм не давай.
Не заплатят, кто-то хапнет,
На курорты с красоткой убежит.
Раньше меньших братьёв, по приютам селили,
Кормили, теперь от сплошных забот,
На донор продаёт, делец-подлец,
Не мало погибло, немало погибнет.
Хороший хозяйственник, держит
Рабочих и платит зарплату,   
И хорошей жизни ребят трудовым,
Да прости мне господь, оплошность мою,
Правду горькую!
Не грамотен я, по профессии слесарь,
На заводе учился и жил,
Спасибо, мастеру приютил,
Как многие от горя пил вино в выходной
И пьяный на сене валялся, когда  напивался,
Но был спокоен, да прости,
Отец святой, грехи отпусти.
Были друзья, повелись,
Сдружились в общенье, свелись.
Я молод, а складки уже от труда и станков.
Бывало в минуты вечерни, в небо глядишь,
Мечтаешь, сидишь, мечты золотые летят,
Цыган запоёт по радио, так сердце к счастью стремит.
Новое время и новый народ.
Кто-то, кто-то
Хапнет послаще, бежит, народ обдерет,
Сирота-беспризорник, рядовой сидит
За кражу яиц, птиц.
Снега весны, колхозы разорены,
Конюшни, машины в арену сданы,
За гроши человек голодный, свободный —
Школа — армия — тюрьма —
Калека — да сумма.
Жизнь раньше плодами росла,
Зелёна, красна была и свала нас к чуду.

2
По военной мели, три года шли,
Девяносто четвёртый и пятый, шестой.
Десятки тысяч желторотых, не готовых
Послали в Чечню воевать.
Как саранча чёрная, террористы свободу душили,
Цветущие ягоды сгнили.
Позорно головы резали,
Смеясь грубо над солдатом,
Пели ха-ха над равниной,
Действительно, страшно идти воевать,
От холеры умирать, вот лето родное прошло.
На убыль ушла зелень влажная.
Солнце  зашло, дрожь по ногам развелась.
Автоматы и лицемерные щели,
Двое солдат на прицеле.
Отряд боевой из пятидесяти бойцов,
Маршем в Грозный вошёл, половину легли
На воде-росе, при тупой косе,
Ракеты и ручки, вертолёты на землю
Летят, от огней гудят, стремятся.
И вот гранатомёт от счастья поёт,
Бандит бородатый, режет труп,
Солдата живого, еще мальчишку, зарезал
Ножницы-клещи пальчики мягкие режут,
Да здравствует смертная казнь!
Убийцам-мучителям только за жизнь!
Воздух бензином пропах, прямо в пах
Баба-снайпер пулю пустила.
Троих в ночь заколола, зло.
Солдат погубила, через дым в пыл
Потемнела родная Чечня,
Русская земля, оскорбили и вороны,
Вскружили над крестами молодых.
Командир наш приказ отдаёт.
Брали Грозный двести трупов солдат боевых,
Что наёмники не издевались над трупами,
Танки давят и слёзы текут, над кровью текут.
Слёзы и рвота и запах мёртвых
Из под гусениц мрачный идёт, нас воротит,
Минутами тошнит.
Иду по Грозному в патрульном отряде,
Разруха, государства нет,
Коммуникации и службы разрушены
И нефть разлита, где на свалках ночуют
Дети-чеченцы кочуют,
Вечно голодные, вечно холодные,
Не где спинку сложит, спать уложить,
Помилуй господь миллионы
Бедных, голодных и нищих склоны!
Забитых людей и слёзы полились.
Юнцов на кусочки порезали, вешали.
Как сердце болело и билось, кровью лилось.
В поле мёртвом крылья сложил,
Ворон своё отслужил.

3
—Дядя, дяденька, дайте тушёнки
Хоть ложечку съесть, голодные несколько дней.
Сержант у костра добрый был
Отдал им четыре банки тушёнки.
Эх, родная страна с ресурсами, а бедна.
Тут колхозы чеченские, нет мужиков.
Молодые разъехались все, подальше от войны.
Урожай погибает пшеницы густой.
Нет рук умелых и выносливых ног,
Только осыпалась вся. И ходят до сотни за ночь
Стариков и детей собрать горсть
Пшеницы покушать и ветки послушать.
Мы под ударом запели сердца
Под страхом свинца.
Поднялся отряд и девять солдат
От снайперов замертво пали,
Злодейство поели банды наёмников.
До гроба я запомню жестокость войны.
По равнине убогой, по рассвету-туману,
По степному бурьяну тысячи наших прошли,
Эшелоны идут захватчиков бить,
Мы Грозный берём, о России поём.
Окружили и взяли сполна,
Нет, какая б земля не была,
Не сдадим, а за целостность им;
Постреляем быков бородатых, буйно рогатых.
Яркое пламя при сердце горит
И солнце пестрит, ни шагу назад,
Каждый пятый солдат,
С интерната иль улицы вышел,
Уж много увидел, при том нет родных.
Не ждут на пороге, а только дорога
Всех калек и малых берёт,
Кого губит, кого бережёт.
Отец святой помилуй меня за грехи мои.
Наблюдаю, поле алеет в крови,
Бандиты смотрят в бинокли.
По нашим солдатам огонь лучезарный
Упорно бандиты дают,
Против них боролись, на холмах
Бородатые дяди, стояли вожди.
Много фугасов под колёса наши попало,
Погибло не мало солдат срочной службы.
А дома мать с отцом кого-то ждут.
Лесными шатрами массив протянул
И лихо ветрами он нас обманул.
Грозный, Чечня — часть России,
За Русь многие на смерть побегут.
Что же движет людьми по дорогам
Забытым, под пули открыто?
Слава иль страх, за собою желанье
От бед убежать, поскорее в могилу уйти,
Не видеть разрухи и голода?
Сколько? Боже помилуй, наших солдат погибло.
Как в сорок первом далёком на ура,
Да не с ружьями чисто, бойцы с автоматами,
Поднимали из зданий на смерть.
Захватчиков  бить до конца и вот сибирская рота,
Сыны и детдомовцы бывшие, воспитаны холодом.
Спокойно как один поднялись, чтоб взять холм:
Частичку русской земли, полегли.
Как боялись бандитов, головы, глотки,
Резали, чуть ли не юнцам.
Вспомню историю в школе;
У кремлёвской стены русские дружины
Стояли пред ордой папаши Мамая,
Тот юбкой махая, побежал за тридцать вёрст
От русских длинных копий, бросив груду золота
И бойцов на поле своих. И снова свобода
Над родиной солнцем светила.
Лучи холодные к утру на десятое декабря
Мёртвое поле оплачут над грудою трупов.
Многие братья, кто в убогих местах родился,
Кто из детдома вышел, из бедных семей
Подались на заводы рабочими,
Денег откупиться не нашли,
Добровольно в армию служить
Пошли, попали в Чечню, венчать судьбу,
Покидая родные станки.
Гробовые венки украшают, погибшие формы
Сапоги и мешок сухарей,
На равнине степей,
Но сплочёно бойцы,
Рядовые,
Хлопцы лихие
Воевали с бандитами.
Снаряд упадёт,
Заденет, умрёт
Рядовой,
Стройбат боевой
Помню отец святой.
Да прости за грехи.
Честно служил, я не косил!
В стройбат попал,
Строили дачи.

4
В части зайдёт офицер,
Был плохим человеком,
«Духов» поставить в отряд, прикажет лечь,
Ноги не сгибая. По животам скакать,
А днём пахать, кормили плохо;
Черви, да блохи, в часть какую попадёшь?
Повезёт, найдёшь колбасы отбой.
А дальше в Чечню воевать,
Стеной против расистов, террористов
Живою оградой встали дивизии,
Бывшие рабочие юнцы из бедных семей,
Из детдомов и улиц, кто побогаче,
Те откупили чадо своё.
Помню, я сам родился в многодетной семье.
Мать пьяница, отец в тюрьме, ну, что же делать?
Девять классов, пошёл на завод,
В трудящийся народ.
Хозяин бумажник законный забрал,
Работать, как царь заставлял!
И крохи платил, и не куда больше податься.
Зарплата зависит от мненья хозяина.
Оказался в Чечне в артиллеристы послали,
Как способного и честного.
Упорно и метко, батарей ракеты-стволы,
Ставили, в горы спускались.
Выйдут солдаты все тощие,
Немощны, голодно, не дома холодно.
Нет денег в казне, только тяжесть на сердце.
Вот разведка наступала вражья.
Точки, огонь, координаты
И в бой солдаты, прочёсывать, бороды резать
Арабам-бандитам.
И вот сапёры идут, чуя минное поле.
Дыхание страх, раз и он подорвался.
Наёмники идут, их свирепство
Отгоним от русских границ.
Много пало весёлых ребят, рабочих солдат,
По многим стреляли и вешали.
Холодная осень над степью прошла.
Эх, зима, холодно будет.
Может встречу знакомые лица
При ветре густом.
Не один порога военкомата
На фронт уходил, много из города
Уходило детдомовцев и рабочих парней.
Коля, хороший друг из детдома был,
Экзамены провалил.
Вместе со мной в Чечню на поезде
Уезжал, погиб на мине, тело его
Танком напрочь разнесло,
Части тела его я собрал,
На красивой опушке закопал,
В лесу гроб и крест сколотил.

6
Ночь глуха, золотятся звёзды,
Катятся под ноги звёзды боевые,
С жизнью погибли мечты, как красна реальность.
Красота лесов, заря наступила,
Крылатой мечтой промчалась мгновенно,
Ночь лучезарная стремится волненьем
По сгнившей траве.
Лампу товарищ тогда погасил.
По неба милые звёзды скитаются давно.
Лёгкий ветер постель постелил,
Спать уложил батальон трудовой.
Пожарищем лес объят.
На востоке дым из кустов бандиты.
Мы огнём режем, и тополь молчит.
Поют редкие птицы по шумом пулевым.
Сидим в сугробе костёр развели.
И Грозного районы, крыши снегом покрыты,
Помню красные гробы
Лежали друг на друге
В Армении, разруха и паника.
Много армян погибло, как на войне
И я в тишине за гитару берусь,
Заиграю, и все слушают, сухарики кушают.
Дымок из печурки идёт, забытье гнетёт,
Сидят в кирзухе дети разрухи,
Солдаты из нищих семей,
А то и без семьи,
Когда-то по домам малыми,
Ходили дубравами,
Бывшие детдомовцы, воры-беспризорники,
Осуждённые с колючки на войну,
Кто плохо учился,
Со мною Никола служил, по праздникам пил
Учась делу, на заводе трудился
На благо хозяина, за спасенье кланялся
Доброму человеку рабочий боец,
Семья его детдом, подростком уходил.
Сидим у костра, пора.
Часовой на проверки отошёл к равнине,
Как холодно чисто в снегах.
Мороз рубит врага, где жарко,
Там нет голода и холодных снегов.
Помилуй зима братьев-солдат и просто людей.
Сгуби бородатых захватчиков.
Подкоси отряды; до нас не дойдут.
Никола не бредёт, холод и гнёт.
Досыта съели
Разрухи и гнили.
Огонь автоматов, трое наших мертвы.
Я взял автомат, двоих уложил
Бородатых во тьме, жизнь убил, защищая свою.
Прости за грех во имя родины, падших солдат,
Страдальную смерть, перенёсших.
Одно вперёд, ни страх, ни злость
всеми движут в бой хладной зимой.
Орды бандитские, командиры афганские,
Храбрые воины, злые, богатые,
Там с голоду гибнет народ,
Элита хорошо живёт,
Вторглись на землю родную,
Арабы-наёмники, не мало знакомых братьев
Перерезали, сжигали живьём,
Граждан свободных истребляли, губили.
Тогда на свежем снегу мы дали врагу
Патрон и гранат,
Каждый солдат, по пять гранат.
Бандитам всадил и тем победил.
Помню, как деды в сорок первом
Насмерть стояли в холодных окопах
Назло страданью и боли, холоду-голоду.
Со страху и боли
Как на ура батальон поднимал,
Как немец на тыл подходил,
По русским палил.
Много жутко погибло мирных граждан
В блокадном Ленинграде, были хмуры их лица,
Постельным бельём становились,
А мясо собачье едой, много из интернатов
Погибло, мальчишек много ушло на заводы.
Сколотит ящик мальчишка-сирота,
Встанет на него, точить на станке детали простые.
Много перестреляли, жалко не погиб,
Остался жить страдать, вернулся домой.
За зло убивал, защищая Россию.
Меня два раза ранили.
Пол печёнки лишился и почки,
Да кому нужен такой,
Хорошо частник утроил.
Помню из истории, как фашисты
Еврея-мальчишку пытали и резали
Медленно, помню бандит
Чеченца-подростка, что отказался за него воевать,
Партизанить, искать, он сначала побил,
Глотку порезал, убил.
Жизнь многих пленных
В ад превратили захватчики,
Сколько рабов имели они из людей!
Но куда не глянешь, бояться они,
Танков русских, винтовок прицельных,
Мёртвыми гнить будут в болотах
От русской пехоты, захватчиков
Победим, повесим, да кто доживёт.
Много братьев ушло в мир иной,
Тысячи, много оружья на поле лежит.
Кровь их льётся рекой,
Пока на посту солдат трудовой.
За брата Егора, детдомовца бывшего,
Под Грозным погибшего, я славно отомстил,
Огнём бандитов мочил,
До потери пульса бил,
За землю широкую, печень свою,
Инвалидность всю.
Настанет чудо, в то верилось
И месть благородным огнём обернётся,
Товарищ вернётся невредимым домой
С чеченской войны.
Неутолимая месть в крови течёт,
Марш свободы поёт, командиров бородатых,
Смелых наёмников
Настигнет солдатская пуля
Русской нации, огонь авиация
По точкам врага, наш отряд: четыре взвода
Почесали по лесам, мелкие бои
И братья мои погибают всё больше,
И горе всё дольше.
Вот четверо вышло бандитов.
Огонь мы открыли, сразили.
И наш один погиб, его закопали,
Земле придали, горячая кровь
По снегу польёт и нация мрёт,
Вспомню, и слёзы текут по лицу,
На жестокой войне работорговля
Цвела не на шутку, душители,
Жизни губители людей похищали,
В Турцию продавали.
Не страшно осколком поранить тело
Солдату на войне, чтоб не мучиться калекой,
Правильный выбор, бесстрашно покончить
Со страданьем, застрелиться,
Победе молиться.
Лютый холод в памяти живёт.
Помню детдомовец бывший Егор,
Восемнадцать лет, когда радужно
Грянул рассвет, троих бандитов убил,
Погиб от осколков гранаты,
Сердцу легче как вспомню, стоял
У станков учеником.
Под шумок колёс кто-нибудь песню затянет.
Руку потянет, горячие звуки, любовь разлуки.
Станок разряжен, и сбыт, отлажен товаров.
Теперь солдат на чеченской войне.
Жалко до боли экзамен провалил.
От войны бы откосил, сейчас бы учил.
И не шёл на смерть.
На белом снегу кровь редеет.
За каждый квартал Грозного,
Сотня юных жизней за цель-отчизну,
Юнцов-солдат отдавали.
Вспомню, сидели без отопленья.
Выйдет солдат, сирота от роду
Водой ледяной и студёной,
Тело в мороз обольёт,
Старинку запоёт,
Как почует боль в спине,
К станку поднимется во тьме.
Гранаты пошли, осколки одни
И в пропасть упало пол взвода,
Эх, непогода Гудермеса,
Могила для нас, начальство: ни шагу назад.
И вот погибает отряд от мин и засад,
Лесных и пуль разрывных.
Одного брата гранатой как-то
На части рвало, кишки вынесло
И всё на меня, меня же тошнить,
Огонь по кустам, по псам.
Я против насилья и смерти обилья.
Всех отстреляем бандитов, найдём.
Помню в нашем отряде, был слепой гармонист,
С улицы подросток и вечерком
В глухой избе и на окне, песню затянет «Эх, дороги».
И все замирают от песни великой.
чеченских ущелий дороги, мне не забыть.
Бутылку откроем, самогона попьём.
И опять нас на труд дома строить
В стройбат голодный.
Багрянцем с утра
Облака
Поплывут.
Прости господь
За правдивую речь.
В далёких лесах
При весне гробовой
Тоска та лежит;
Заплутавшейся доли.
В феврале над окном
Не поют снегири.
Залитые кровью
Холодной следы,
Везде исчезает
Мороз непогод,
Но кровь остаётся
И дальше течёт.
От жизни бесправной
Измученной земли.
Родные каторги,
Шахтёры в пыли.
Страны несчастливой
Закат окровавленный.
Кровью блестящей
В холоде синей
Облака загорели
И мы поспели
За отрядом арабским.
Волокна пурпурные,
Щели сирени,
Где в красной крови,
Где в медном серебре
Леса утонули
В глубокие дали
Верхушки голые —
Ветки обсохшие
Хотят от хладов к солнцу, палящему.
От боёв горят полевые полосы.
Струями стекают снега ледяные.
Чеченских детей, поющих,
Многим, видно, за детство обидно
К лучам потеплее от боли и слёз
Хочется бежать.
Тоскливые сосны — зелёная хмурость,
Обритые ветром могильные ели,
На кладбище пули ревут по ночам,
Много случаев отрезанных глав
Мы находим на кладбищах солдат-братьев.
Бурьян от морозов прогнил до мрака.
Болотное море змеями кроет.
Кусаются твари от голода-холода.
Могила откройся, жизнь несчастливая,
Мать родила, в интернат отдала,
По воскресеньям в пьющей семье,
Вырос: работа и гнёт,
Чечня и калека,
Могила приюти, забери,
Меня убейте, остаток дней
Не хочется, мучится мне,
Инвалидом, прося подаянье,
Лучше смерть, сколько в столице
Нахмуренных глаз смотрит по вокзалам
Стоят и просят на хлеб.

7
Эх, настанет время светлое для всех,
Ярче братец запоёт в гимнастёрке трудовой
В грязной полу майке,
Кто войну хоть раз
Прочуял на шкуре своей,
Тот поймёт, что лучше нет
Мира в стране, доли светлой,
Буянство, пьянство, всё худшее в жизни.
Придёт к дверям на сиротский порог
Солдат срочной службы, в кирзухе его
Встретят младшие братья.
А пока раны и чистые слёзы,
Верится, измученной душе,
Что будет больше заботы,
Больше будет любви,
А меньше крови, а пока снаряд,
Котелок и ложка железная.
По буханке в неделю до Дагестана дойдём,
Очистим от тьмы мы степи Чечни.
Вот ещё один солдат-призывник,
На форме меркнет лёд густой,
От стойкого холода дрожь по ногам.
Улетели птицы за предел земли,
С неба золотого тихие дожди,
Зимушкой пошли, листья прогнили
От снегов густых.
Сколько их погибло братьев боевых?
На коре еловой мокрая тоска,
Жалит сердце болью хмуро синева.
По лугам широким гной травы лежит.
Где ты дом далёкий, где моя семья?
Сколько мостов и домов сожжено
И судеб сочтено?
Сколько кирпичиков, сколько земли
Разрушили они?
Нет весёлой той жизни;
Ящик водки, да славной работки.
По улицам с рукой детвора
И холод с утра, всё обгорело,
Отец святой.
Казнили погибшего псы,
Саню двоюродного брата моего.
Погиб зимой.
Закусывай Саня, пока есть еда
Вымойся в бане, крапива свежа.
Весело в жизни скитаться по станкам,
За смерть товарищей отомстим по счетам.
Бывало, намоемся брат,
Выбежим в поле зимой,
Наедимся селёдки до смерти святой
И горькой водочки, и хмель под ногой,
Закусывай Саня, пока стол накрыт,
Затапливай баню на десять корыт.
Помню отец святой
Бой за боями, схватка за схваткой,
Много бандитов побили в лесах,
Сам инвалид я сейчас,
Забери в могилу, дай силу небо погибнуть,
Покончить с собой бесстрашно.
До победы дойдём не легко, тяжело.
Последнюю еду делили солдаты,
Последнюю кружку протухшей воды,
Помню, звериные эти глаза,
Как гроза, да плюс борода,
Не мыта, как страшно смотреть
На врага жестокого, смелого в бою,
На войне жизнь человечья не стоит гроша,
Когда пуля летит хороша,
Не родные братья и сёстры,
Но в глуби каждой души,
Одна кровь течёт в плоти живой.
И вот смерть, и раны,
Едут танки, тараня, бандитские окопы,
И взрыв бутылки-смеси;
Горит машина во тьме.
В морозном облике зима.
Ночь настала и мгла загустела,
И тьма заревела, гранату достанет,
Солдат кинет в утку,
Хоть и жутко, но хочется кушать.
Волны туч редко плывут по простору
От Каспийского моря.
Нефть течёт солдатского горя,
За нефть война, грязные воды,
Что там неизвестно, какие же ходы,
Победа ли будет?
Хорошо людам жить в США,
Каждый день солдат есть сыто,
Все радости жизни имеет,
Не в кирзухе, а золоте ходит,
Причёсан, умыт, тяжело служить,
Как обидно и жалко за родное крыло,
Одна пара сапог на двоих ребят.
Как хорошо поёт голодной оперы певец,
Покоритель сердец с нужды меркнет.
Со сцены за границу, где кормят,
Много талантов поёт
В достатке ходят, холодом не вянут.
Хорошо в США греться телом
В доме просторном, роскошном.
Тоскливые, убогие
И тощие, высокие,
Детдомовцы и всякие
Семейные, бедные,
В газетах писали во всю, что три процента
Теней воруют по-крупному,
Живут припеваючи,
Остальные средние,
Или без зарплаты из нужды не выходят.
Детство измучено, голодом учено,
Желторотым пришёл,
Калекой ушёл.
Бандиты отпетые,
На деньги нефтяные одетые.
Как небо светло и снежок раним,
Как холодно мне и братьям родным.
Я голову склонил
Над случаем классическим
В девяносто четвёртом восемнадцати лет
Сироту из детдома забрали,
В армию призвали.
Он ростом под два метра,
А тощий и бледный,
Автомат старый поднимает
Голодный идёт, на мину попал
И взрыв, ростом прямым,
Упал одним.
Увидели с утра, в лодку залезли,
Поедем рыбку ловить: хочется жить.
Коммуникация питанья разрушена вся.
Рыбу гнетём, тушёнки не ждём.
Помню убогие семьи Сибири,
Юноши шестнадцати лет,
Как наступает рассвет,
Шахтёрами стояли.
Их сибирские спины
И тощи, и длинны
Ломались на шахтах.
В памяти свежо, как уводили в рабство
Братьев, похищенных
На труд каторжный руки в труде
Молодые, серебренные.
Пулемётным огнём до бандитов дойдём.
Верил я тогда, что дойду до конца.
Обожгло и точка, калекой стал,
Покончить готов, страх внутри лишь.
В бой шли, не считая, погибших,
Кровь поливших,
Помню чеченцу-подростку
Пальцы бандит отрезал,
Только смерть убийцам окаянным.
Богато Америка живёт,
Сытое детство в тепле и свете.
Горе и слёзы льются,
Как плохо живётся.
Хорошо на юге жить,
Хорошо курить дорогие сигареты.
Эх, далёкая равнина
Белокрылая страна,
Эх, увижу ли вживую
Я до смерти гробовой.
Солнце жарко, ананасы
Труд на радость людям всем.
Глубина зовёт тревожно
И не вольно плачу я.
Море палубы качает,
Чайки белые летят,
Мне досадно, что когда
Там, не здесь я родился.
Жизнь хорошая — мечта.
Море, солнце и пески,
Черноглазые берёзы
И отели: первый класс.
Там под небом рай далёкий,
Здесь реальность, жизни гнёт.
У дорог широких стоят столицы,
Вечной светлицы
Чеченский подросток.
Стоит у дороги мальчишка-цыган,
С лица покатилась густая слеза,
Спина трудовая с завода ушла,
Хозяин жестокий прогнал.
Голод замучил распухший живот.
Асфальт гробовой, при молитвах стоит,
С рукою протянутой брат-сирота,
Под небом у края моста.
Гармонь заиграла в шершавых руках,
Хранима могила, надгробная пыль,
Улыбка сквозь слёзы блестела его,
Картошку гнилую жуёт.
Прохлада ревела, и ветер гудел,
Листва гробовая и свалка в лесу
О чём-то кричала, кричала вдали.
— Не бойся надгробной пыли.
Тоскует гармонь, и ладони дрожат,
Эх, доля сиротская, эх, доля солдат
Мальчишка цыганский с суммою стоит
Рубль просит на хлеб трудовой.
Прости небо за правдивую речь,
Каждый по праву власть себе выбирает,
Нет виноватых.
Сражаемся грозно без пощады к врагам,
Помилуй Россия-мать родная,
Братьев-солдат.
Что на войне потеряли,
Выдели средства на спасенье-протез,
Чтоб было по человечьему им жить.
Мне повезло, с ногами остался.
Но в могилу хочу, всё равно помру
Без печени я.
— Цель у нас общая, врага уничтожить,
Себя сохранить, нет, рабства не будет
На земле свободной, ура бойцы мои!
Произнёс старшина и два батальона
Поднялись брать
Грозный, квартал за кварталом.
Рядами падали, к концу боя,
Лишь треть батальона вернулась
Из города от боевиков,
Улицы очистив.
Север тёмен родной,
Пеной обвиты моря.
Океан ледяной, бедный флот.
Нет рыбы давно, с голоду Швеции сдали.
На флоте мой старший брат служил,
В детдоме жил, от тифа погиб.
В семье было девять сынов,
Двое в тюрьме, трое в могилах,
Один на шахте без зарплаты сидит,
Двое пропали, хозяин жаден и богат
Мерседесы меняет, как варежки.
Льды бесконечные, волны кипучие,
Молчанье на севере, лишь воздух
Прозрачен и чист.
А ветер душист, недоверье-суровость
Жизнь становит.
Калеку уволят с работы — конец;
Ни хлеба, ни водки, а смерть.
Нет, не забуду я Грозный разрухи,
Как появлялись на улицах
Схватки и стычки,
Бутылки-затычки
Между нами, врагами.
Много слов сказано, но мало дел сделано
Для солдат-инвалидов,
Мне повезло: телом я цел,
Видел недавно и из глаз моих
Слёзы невольно текли.
С пенсией пять буханок
Солдат в метро широком стоит,
С костылями, бинтами сотни сидят,
В подаянье на хлебце святом,
Целые роты, ряды и ряды,
Лучше смерть мне, чем мука такая,
Помню, как в славный сорок первый
От пылких речей, от слов призывных
Против фашистов миллионы восстали.
Верится, настанет светлое время
Для нищих людей, рук и умов золотых.
Надежда есть, город чеченский стоит,
Из развалин дымятся костры,
Улицу за улицей мы берём,
По дорогам идём, от снайперских пуль
Много погибло.
Двадцать взводов родные песни
Затянет рота, поёт вся широта.
Сегодня живи, а завтра мертвы,
У гармони лады до рассвета играют.
Небывалый, тяжёлый груз
Люди в не лёгкий период несут,
Но вскоре победа.
На родной сторонке
Окажутся скоро отчаянье и нужда,
И проблемы для жизни.

8
Когда Грозный обвился холодным огнём
Пёстрые свалки.
Чуя божественный свет
Мы шли напролом, из квартир пустых
Арабы-наёмники, солдат из винтовок
Снимали на пораженье.
Не счесть сколь погибло
Солдат из интернатов и улиц,
Из убогих и средних семей.
Отравлено, тут воевать,
Что пережил, не забыть.
Страшный голод в чеченском округе,
Одного за другим нефтяников убивали,
Узкие круги лишь там рабочим людям
Достойно зарплату платили,
Но всё по блату.
Многие не хотели идти воевать,
За что воевать, за кого?
Не мало до победы погибнет,
Боевики живьём, вспомню — слёзу;
Сжигали, облив бензином людей.
Как страшно, печально жить,
Но верим в страну, как когда-то
Верили деды и прадеды
В сорок первом заводов бойцы.
Верю, день настанет,
Окончится эта война.
Помню этот день
Этот день девяносто четвёртого,
Десять взводов срочной службы
Под марш «Славянки» к поезду уходили
В слезах, как заключённые под конвоем,
Шли!
Восемь переведённых солдат,
Бежали из поезда.
Поймали, сроки дали
За дезертирство и прочее.
Где бы ни жил солдат родной,
Где бы ни служил, не едал досыта.
Вот и войны конец, со службы ушёл
Инвалидом, теперь жить не хочу,
Лучше смерть, чем мученья.
Грозный взят и враг отступил.
Тысячи гибли, а, сколько не знать.
Десятки тысяч звёзд
На небе сияют и плачут.
Заветное, ясное близится.
Разбит враг и захватчики грозные
В ущельях холодных лежат.
Радость великая, победа залпами,
Взята столица Чечни,
Эх, победила широта,
Грохот стволов замирает,
Окончены битвы теперь.
Время настало побед и сияний.
Как жаль, многие братья этой красы
Не увидят, только трава
Над землёю качает, в которой зарыты,
Навечно прикрыты
Бурьяном, засохшим тела.
Жизнь светла, грядущее верится
Солнцем пойдёт.
Наши части тысячи солдат,
Идут эшелоны к родным поездам,
Вот сели и едем в Россию, Сибирь.
Много погибло мне близких людей.
Только песня прощально звучит,
Под марш мы идём живые и целые.
На прежних заводах станки загудят,
Машину поедут, умы полетят.
Два года боёв и смертей
Прошёл и тоже убил,
Защищая родное, себя.
Прости за великий,
Да пытки мне по страшнее,
С честью погибнуть!
Помилуй господь своих грешников!