Ангелы

Если с прожитым днем уходит мой разум,
что же я с ним поделаю?
 
Я об ангелах не написала ни разу.
Ангелы, ангелы! Крылья белые,
кончики перьев
в церковном вине.
Я в них верю, конечно, верю,
но не прилетали они ко мне!
 
И еще у меня не росли крылья.
Никакие и никогда.
То ли слишком дышала библиотечной пылью,
то ли взрослела не в те года.
Я боюсь высоты. И я никогда не летала,
и нет у меня, честное слово! – нет шрамов на спине!
 
Может быть, потому, что меня слишком мало,
И не прилетали они ко мне.
 
Никогда, никуда – ни на окошко, ни к изголовью.
Ни разу не осенили светом моей головы пустой.
И, может быть, всё, что я называла любовью,
было всего лишь дьявольской суетой.
Ворожбой, переплясом,
преступлением исступления.
Нигде, ни разу
Не преклонила колени я.
 
/ах ты ж придворная врейлина, стервь лживая!
Но иначе – как?/
 
Видимо, не тому служила я
от первой улыбки и до звонка.
Мне было не страшно – весело, весело! –
течной сукой между стерильных сук.
 
А когда я третий раз на гвозде повесилась,
поняла – надо искать сук.
Самый надежный, наверно, осиновый –
на все века,
но ни у кого не спросила я,
где искать.
 
Я бежала, бежала дорогой странной –
без клубка по дождю, по метели.
Но даже когда я стерлась до рваной раны,
ангелы не прилетели.
 
Это не мой мир. Не моя территория.
Не мои зеркала.
Может быть, я кому-то проспорила,
а может быть – проспала.
 
Я выхожу на улицу,
кормлю подвальных котят.
Небо дождится, хмурится,
ангелы не летят.
И, видимо, надо всплакнуть, встревожиться,
заметаться в панике, но –
пока я вижу мохнатые хитрые рожицы –
мне все равно.
И сердце, танцуя, целуется с ребрами,
в ритме – на целую треть.
 
Ангелы, ангелы, вам же дано быть добрыми!
Прилетайте котят посмотреть!