Поэма РУСЬ VIII часть

                VIII часть
                1.
Весна в природе – пробужденье,
Душа ликует и поёт,
Вот песен чудное рожденье
Нам жизнь так радостно даёт.
Черёмуха  -  невеста чья же?
Душисто с зорями цветёт,
Что пьяным вот иду, и что же?
Коль Русь опять босым зовёт.

                2.
По алым зорям всем, кудрявым,
По синим росам, по траве,
Хоть не юнцом уже  ведь бравым,
Чтоб затеряться в мураве.
Всё босиком  да и лохматым,
Как прежде в юности, хмельным,
Лишь не ругаться б только матом,
Чтоб показаться вновь блатным.

                3.
Стоит берёзка на опушке
Во всей своей земной красе,
Что подарить тебе, подружке,
Сапожки, может быть, в росе?
Обуешь ты вот их нарядно
На белы ноженьки свои,
Глядеться будешь, надо ж, ладно,
Но где ж серёженьки твои?
4.
Глянь, сарафанчики пошили
Портнихи славные твои,
А зори-звёзды праздно вшили
С небес вот дивные  свои.
Наряды разно вышивали
Ромашки, надо же, мои,
Алмазы-росы пришивали
С небес всё ангелы твои.
5.
Серёжки – чудо с жемчугами,
Горели, словно фонари,
А бусы Божьими руками
Всё собирались до зари.
Со всех лугов, лесных полянок,
Да всё по пояс, во траве,
Вот с ближних, с дальних хуторянок,
Что затерялись в мураве.

6.
Что вот черёмуха душисто
Цвела всё лето на беду,
И до чего ж бело-пушисто,
Что всё ж с собою уведу.
Что та от радости  свихнулась,
Что закружила вальс-бастон,
От счастья даже поперхнулась,
Но всё ж держала  так фасон.

7.
Что вот фата, из белых россыпь,
Глянь, нарядил Бог  всё ж её,
Прекрасная из дам  ведь особь,
Пиши любой заказ с неё.
Невеста всем на загляденье,
Скажите, кто   её жених?!
Вот надо ж, чудное виденье,
Да ведь на зависть для одних.

8.
Что  аж  рябина загляделась,
Что застыдилась оттого,
Но красной девицей рядилась
Да всё смущалась от всего.
Что и она всё ж так нарядна,
Ветра сошли по ней с ума,
Да  что кокетлива изрядно,
Про то ведь знает и сама.
9.
Что строит глазки кавалерам,
Но всё ж смущается она,
Да всё целуется с ветрами
До алой зореньки  без сна.
Что расцвела вся буйным цветом
Невеста  чья же, где жених?
Бог повенчал ведь с белым летом
Да был вот сватом  всё ж для них.

10.
Что вся округа любовалась,
Как хороша была она,
Да как всё сладко целовалась,
Что все лишились даже сна.
Сорока по  лесу носила
Вот эту новость всё  без сна,
Да,  Боже, как ведь голосила,
Что сваха лучшая она!

11.
Что для неё нет легче дела,
Коль сваха лучшая она,
Да целый день лишь это пела,
Что засмущалась и весна.
А что просватали рябину,
В том лишь заслуга  вот её,
Но про подруженьку калину
Сказала – что же взять с неё!

12.
Ну, а калина, глянь - невеста,
Как хороша  да как мила,
Что не находит себе места,
Ведь жениха всё так ждала,
Всё молодого вот гусара
Да  чтоб на зависть, право всем,
Но лучше всё же  эмиссара,
Чтоб было только всё при нём.
13.
Чтоб был высок  да чтоб и статен,
Чтоб и мундир сидел на нём,
Да и к тому был очень знатен,
Чтоб это было всё ж не сном.
Да как бы жарко век любила,
Что обжигала бы огнём,
И страсть в нём пламенем будила,
Души не чаяла бы в нём.

14.
Она бы щи ему варила
Да нарожала бы детей,
Коль надо, только бы журила,
А он носил бы ей сластей.
Да век вот так бы и любила,
Да миловала всё его,
И никогда бы не грубила,
Сдувала б пыль она с него.

15.
Был б накрахмален, отутюжен,
В ботинках лайковых своих,
На службе был бы очень важен,
Поесть любил бы за двоих.
Да в меру был бы и упитан,
Всё щеголял усами так,
Конечно, чтобы и воспитан,
Ну  и, конечно, не простак.

16.
Да  чтоб, конечно, был серьёзен,
Не балагурил вот притом,
И  по возможности  чуть грозен,
Да чтоб тащил всё только в дом.
Да  чтоб жену всё баловал бы,
Чтоб был галантный ухажер,
Почаще в губки целовал бы,
В семье был главный дирижер.
17.
Детей любил бы беззаветно,
Всё ж  как-никак  они его,
Пусть даже может безответно,
Но что вот станется с того.
На то они ведь в жизни детки,
Всё эгоисты ко всему,
Коль вот малы, малы и бедки,
Так  что терпение всему.

18.
Нарядов чтобы было много,
Ведь женщина она при всём,
И нет вот мнения иного,
Она ж красавица притом.
Да и к тому же не болтлива,
Не любит сплетен ко всему,
Вот и к тому самолюбива,
Должно всё быть так  потому.

19.
Да и характером терпима,
Всё ж хороша она собой,
И век судьбой ведь так хранима,
Её ж полюбит хоть любой.
Да в меру всё же, но ранима,
Не будет вовсе докучать,
Да  чтоб была всегда любима,
Чтоб  было некогда скучать.

20.
Вот думы девичьи  да грусти,
Всё грёзы-зори по весне,
Но вам, мой друг, скажу без лести,
Что вы прекрасны, верьте мне!
А на сороку, что сердиться,
Коль та болтлива да вредна,
Ведь ей другой уж не родиться,
Да и к тому  же так дурна.
21.
Плюнь на неё  да и помилуй,
Давно ж знакома с нею ты,
Её хоть этим всё ж побалуй,
Коль вот запросы так просты.
Не зря же всех так перессорит,
Не рад, что будешь и во сне,
Но вот обиженно всех корит,
Хоть бы влюбилась по весне.

22.
Глядишь, хоть выдали бы замуж,
Жених нашёлся б  хоть какой,
Хоть индюка бы взять, но где уж,
Ушла б, глядишь, всё ж на покой.
Не зря ж она для всех старалась,
Что так осталась вот одна,
За невозможное ведь бралась,
Что и лишилась даже сна.

23.
Что никому нет дня покоя,
Ведь от неё в ушах всё звон,
Что превратилась  аж  в изгоя,
Все разбегаются же вон!
Лишь у кого невеста – рады,
Ведь сваха  всё же  как-никак.
Коль поджимают ещё годы,
Где женихов взять просто так.

24.
И  даже пусть хоть небогатых,
Но  чтобы только не кривых,
Не нужно битых, чуть поддатых,
Но где взять ей  хоть таковых?
Послать гонцов  хоть за границу,
Но где взять денежки для них,
Наймём тогда, пожалуй, жрицу,
Что было проще для одних.
25.
Весна над всеми лишь смеялась
Да  забавлялась всё без сна,
Но за сороку растерялась,
Что та осталась вот одна.
Но та и ухом не водила
Да всем болтала чепуху,
Всё женихов вот находила,
У всех была ведь на слуху.

26.
Что для меня нашла невесту,
Берёзку тонкую одну,
Скажу, пожалуй, хоть не к месту,
Что без неё уж не засну.
Мундир надену самый лучший,
Начищу туфли до зеркал,
Жених, скажу, совсем не худший,
Найму для форса  всё ж вокал.

27.
Чтоб мог под окнами горланить,
Коль нет  всё ж прыти молодой,
Но, чтоб чуть-чуть похулиганить,
Приду, глядите, с бородой.
Ведь есть усы, хоть и седые,
Но всё, же это вот – усы!
В карманах есть гроши худые,
Что молодым утру носы.

28.
Смогу дать фору и вокалу,
Не зря ж учился, так потел,
Могу всё ж выступить по делу,
Коль постарался  да пыхтел.
Вот потому надраил туфли,
Надел костюм  всё ж лучший свой,
Всем женихам утру ведь сопли,
Хоть напрокат взял всё с собой.
29.
Смотрелся пугалом болотным,
Так  что снимай наряд ты свой,
Хоть будешь снова  всё ж свободным,
Вокал кто будет слушать твой?
Ты ж не Карузо, не Доминго,
А просто вшивый вокалист,
Вот не хватает тебе ринга,
Чтоб станцевать на старость твист.

30.
Так  что не верь ты разным свахам,
Нет толку, как ни посмотри,
И  даже праздным сладким слухам,
Да лучше нос себе утри.
Коль голова к тому седая,
Какой, скажи, с тебя жених?
Да и сума почти худая,
Где взять невест – ведь для таких?

31.
Так  что, подруженька калина,
Ты не грусти уж потому,
Зато невестушка-рябина
Была так рада по-всему.
Что свадьбу пышную играли,
Жених был лучший балагур,
Да рюмки полные всё брали,
Что было всем не до фигур.

32.
Вот зорька с сватом танцевала,
Ох  и плясала, надо ж, как!
Да всё невесту целовала,
Но не по пьяни, просто так.
Да от веселья понемногу
Всё ж было выпито вино,
Да от всего  того смешного,
Коль право  ведь на то дано.
33.
Так свадьбу звонкую играли,
Что веселились до утра,
Не зря ж гостей таких собрали,
Не расходились, хоть пора.
Так на Руси играют свадьбы,
Что пьют до самого утра,
Не зря венчаются ведь судьбы,
Давайте крикнем им – ура!

34.
Берёзка тоже всё от счастья
До зорь водила хоровод.
Бог даст и ей своё причастье,
Что закружится небосвод.
Кружится вальс, размер трёхдольный,
Рассвет по зорьке догорал,
Конём вот скачет день раздольный,
Звучит божественный хорал.

35.
Хорал о жизни бесконечной,
Где нет начала и конца,
И оттого, порой, беспечной,
Что всё ж дошёл ведь до венца.
С главой седой, с пустой сумою,
Что рядом нет вот никого,
Лицо своё слезой умою,
Видать, что это от того.

36.
Что рядом нет жены любимой,
И нет детей, и нет друзей,
По свету век судьбой гонимый,
Лишь рядом парочка ферзей.
По жизни сытых да убогих,
Но так довольных от всего,
Да, к сожалению, двуногих,
Всё ж больше жалко оттого.
37.
Что вот остались лишь ферзями
Да с брюхом полного дерьма,
Моими не были друзьями,
Не сожалею в том весьма.
Что не знакомы всё же с вами,
Да не слыхал о вас совсем,
Теперь ведь  что же будет с нами,
Коль отклониться нам от тем.

38.
Что у меня сума пустая
Да голова седа  как лунь,
Задача, видно, непростая,
А ты возьми на всё и плюнь.
Судьбу свою ведь не обманешь,
Её не купишь всё ж за грош,
Да и в силки вот не заманишь
Лишь за стекляшку или брошь.

39.
Судьба ведь - женщина другая,
Никак её ведь не поймёшь,
Плюёться всё, тебя ругая,
Что ты  её вдруг и доймёшь.
Что та хитра, да и тупая,
Да и зануда, хоть  завой,
И век с ней так ведь поступая,
О стенку бьёшься головой.

40.
Что ты от горя вот завоешь,
Что ведь от боли закричишь.
Лицо слезами всё ж умоешь
Да лишь на время замолчишь.
Сума - совсем другое дело,
Хоть тоже женщина она.
Коль та пуста, шагаешь смело,
Да не страшна она для сна.
41.
Коль что там есть, совсем не дело,
Сведёт тревогой ведь с ума,
Хотя сама и не посмела,
На то она  лишь вот сума.
Вот и решай, что делать с ними,
Ведь ноша эта лишь твоя,
Решить всё это они сами
Не смогут, хоть она своя.

42.
Так что, друзья, сидите смирно,
Коль обе на моих плечах,
Хоть вы забрались и бесправно,
Что не видать и при свечах.
Так что  сидите, хоть вам скверно,
И не скулите по ночам,
Решать мне это правомерно,
Продам-ка вас вон тем грачам.

43.
А то они  как разгалделись,
Что нет у них совсем сумы,
В костюмы, глядь, ведь  приоделись,
Видать, что лучшие умы.
Сидят, смотрите, словно гранды,
Нужна сума – бери её!
Коль все вы главари вот банды,
То проживу и без неё.

44.
Ведь всё равно она пустая,
Что толку нет вот от неё,
Да и к тому, гляди, простая,
За что же мне любить её?!
Пусть хоть грачам послужит славно,
Пожалуй, может, будет толк,
Пусть наберёт грошей, вот главно,
И мне вернёт хотя бы долг.
45.
За жизнь набралось ведь немало,
Хотя бы за проезд на мне,
Вот лишь потратить всё сумела,
Вон как довольна на спине,
Что ножки свесила свободно,
Сидит да лыбится всё мне,
Что барыне она подобна,
И всё себе ведь на уме.

46.
Чтоб заработать - нет  и в мыслях,
Помочь, чтоб старому ослу,
Чтоб травки свеженькой мне в яслях,
Как тому тощему волу.
Вот так и едет тунеядка,
Вот так сидит  всё на спине.
Глянь, до чего же стала гладка,
Но всё скажи, по чьей вине?!

47.
Так вот и думай, коль придурок,
Коль не нажил себе ума,
Хоть настрелял бы ей окурок,
Чтоб век кумарила кума.
А то и глаз не открывает,
Лишь только спит, да и сопит,
Да и  на мне всё зло срывает,
Хоть даже бедная и спит.

48.
Отдать судьбу  тут посложнее,
Придётся, видно, в драку влезть.
Она, пожалуй, поважнее,
Да и с меня не хочет слезть.
Ведь как-никак  вот с ней родился,
Бог подарил её навек,
Коль вдруг ты где-то заблудился.
Найдёт тебя  всё ж, человек.
49.
Но так привык  всё ж к этой даме,
Что снится даже мне во сне,
Ты покопайся в своём хламе,
Её роднее нет ведь мне.
Так вот и едут мои дамы,
А  я - ослом у них в узде,
Так  что по жизни дружно  с ними,
Так  что мы  вместе, вот везде.

50.
Так  что, друзья, вы не горланьте,
Отдать судьбу никак нельзя,
За ней  хоть в очередь вы встаньте,
Пожалуй, это  только зря.
Всё это сказано по-русски,
Эй, вы! Ведь с вами  говорю!
Хоть и осанки ваши барски,
Но вам, коль надо, повторю.

51.
А то прикинулись глухими,
Хоть всё горланите день-ночь.
Не выйти вам, друзья, сухими,
Знать вот придётся вам помочь.
Да кинуть палку в вас потолще,
А то - пальнув вообще с ружья,
Хоть вас, смотрю, и стало меньше,
Но всё ж послушайте, друзья.

52.
Без головы остаться можно,
Подстрелят, будь тогда здоров,
От этого лечиться сложно,
Коль свалишься башкой всё ж в ров.
Тогда кому ты  что докажешь?
Придётся охать и стонать.
Тогда себе ты, может, скажешь,
Что ты нахал, пора признать!
53.
Они устроились ведь славно,
Им наплевать на всех вот вас,
Им до конца доехать нужно,
Так  что забудьте вы про нас.
Судьбу свою не выбирают,
Навек ведь дарено тебе,
Но и назад не забирают,
Так  что оставим вот себе.

54.
Так и шагаю с ней на пару,
Везу её, хоть тяжела,
Хоть подарили мне  всё ж сдуру,
Но ведь душе она мила.
Так  что сидит на шее годы,
Вцепилась, будто бы  жена,
Хоть и прошли на них вот моды,
Знать, мне она   всё же  нужна!

55.
Что в меру даже и терпима,
Ведь и не любит докучать,
Да и была всегда любима,
Что ей  теперь-то  уж скучать?!
Ведь и характером ранима,
Да хороша она собой,
Век Богом тоже так хранима,
Что с ней поладит ведь любой.

56.
Почти  как я, уже седая,
Не зря со мною  много лет,
Да, как царица, восседая,
Молитвы шлёт от разных бед.
Но от того ли, кто вот знает,
Беда обходит стороной,
Пусть это даже Бог признает,
Но это кто  тому виной?
57.
Так  что вы так уж не горланьте,
Не то она сойдёт с ума,
К тому вон в очередь вы встаньте,
Ведь у него полна сума.
Не дорожит он ею очень.
Видать, устал так от неё.
Да от обжорства тянет печень,
Не зря ж кружится вороньё.

58.
Ему осталось, видно, мало,
Тащить суму ведь на себе,
Но  что  же с ним такое стало,
Что ведь не рад своей судьбе.
Смотри - и сытый, и мордатый,
Да и ботиночки при нём,
Зарос весь шерстью, бородатый,
Да ведь в костюмчике своём.

59.
Так что с него вы всё стащите,
Что можно, да и что нельзя,
Да громко так не верещите,
Вот вам компания, друзья.
Так  что пойду дорогой дальше,
Да всё же   со своей сумой,
Не зарьтесь на моё так больше,
Пожалуй, рад своей судьбой.

60.
Хоть голова совсем седая
Да ноги сбиты все вот в кровь,
И лишь устало приседая,
Себя разглядываю вновь.
Прошли ж года мои лихие,
Уж  где догнать мне по весне?!
Слова выводишь лишь сухие,
Приснилось, может, всё во сне?!
61.
Звенят по вёснам вновь капели,
Что синь до самых ведь небес,
Что снова соловьи запели,
Да жизнь слагается с чудес!
О, Русь! Даль с синими глазами,
Всё васильковые поля,
Умылась росами, слезами,
Святая русская земля!

62.
Веками так ведь настрадалась,
Полита кровью, потом вся,
Но ты всегда вновь возрождалась,
Народам всем  ведь мир неся.
Враги всё шли стадами злыми,
Оскалив злобно ведь клыки,
Но лишь остались все былыми,
Нося позора ярлыки.

63.
Каких ведь не было уродов -
От чингизидов до арийц,
Лишь на Руси у всех народов
Осталась память от убийц.
Русь помнит их всех поимённо,
Всех  турков, фрицев да монгол…
Шакалом выли  что знамённо,
Ведь нам так сказывал глагол.

64.
Как Гитлер в бункере выл злобно,
Что волк, не евший дней вот пять,
Ведь изложили вам подробно,
Что не хотим вас в плен опять.
Он так брыкался перед смертью
С волчицей серой, как и сам,
Хоть весь порос кабаньей шерстью,
Признали всё же по усам.
65.
Волчар на месте бить всех нужно,
Со всем вот выводком его,
Ведь для потомков это важно,
Коль польза будет от того.
Особенно таких, как Гитлер,
На живодёрню всех подряд.
Да вот сподвижников, как Гиммлер,
Чтоб поредел их подлый ряд.

66.
Волчарой был и им остался,
Содрали шкуру хоть с тебя.
Не зря ведь годы обрастался,
Но всё ж забили для себя.
Лишь память горькая осталась,
Его народу на века.
В наследство что ещё  досталось?
Не зря течёт ведь жизнь-река.

67.
Её течь силой не заставишь
Ведь вспять назад, как хочешь ты,
Что детям, внукам ты оставишь?
Лишь вот бредовые мечты.
Как Чингиз-хан Батыю, внуку,
Сощурив узкие глаза,
Зажав комчу свою вот в руку,
Коль манит вдаль тропа-лоза.

68.
Что потекли  ведь сладко слюнки,
Что утирал всё кулаком,
Бежал назад, без жён, без няньки,
Зажав кадык большим комком.
Что шлёшь приветы внуку-хану,
С тех пор прошло хоть много лет,
Всё лижешь языком ведь рану.
Тебя забыл давно весь свет.
69.
Как Наполеона, что без рода,
Что растерял всё на ходу,
Ведь прокляли его – Иуда,
Его солдаты на беду.
Сбежал, солдат своих всех бросив,
Спасая шкуру лишь свою,
Портки сушится все повесив,
Всё прятался подлец в бою.

70.
Да бегал, семеня ногами,
За спинами своих солдат,
Да коротышками-руками,
Ведь подписал он всем мандат.
Кому – вот жить, кому – не нужно,
На то, пожалуй, и война!
Но лишь списать себя так сложно,
И потому лишился сна.

71.
Вот потому на всякий случай,
Он  всё ж сушил портки свои.
А лучше ты солдат не мучай,
Да и мотай, коль сдал бои.
Не лезь ты к нам, пожалуй, больше,
Тонка кишка, как погляжу,
Ведь проживёшь тогда подольше,
Тебе подсказкой  услужу.

72.
Коль так мозгов  всё ж не хватает,
Хоть бы занять, но кто же даст?
Ведь каждый рядышком мечтает,
Когда Бог смерти вас придаст.
Не зря ж дурак, да и бездарный,
И слава у тебя дурна,
К тому же ты неблагодарный,
Вот на тебе ведь вся вина.
73.
Так  что, милок, давай подвинься,
Не по тебе вот место то,
Коль ты в грехах  всё ж повинился,
То проживёшь ещё лет сто.
Возьмёшь француженку  ты в жёны,
Родит она тебе детей,
И будут щеголять пижоны
Да слать тебе дурных вестей.

74.
Но пусть сидят  лишь только смирно,
Да  чтоб не думали к нам лезть,
И жизнь их кончится ведь мирно,
Чтоб не пришлось им в ад залезть.
Иль прятать зад свой под кусточком,
Ведь этому научишь ты,
Назад вновь драпать, лишь по кочкам,
Забыв про грешные мечты.

75.
Как ты когда-то размечтался,
Тебе ключи бы от Москвы,
Но ты тогда ведь просчитался.
Теперь же с нами  лишь - на Вы!
Ведь руки чуть не оторвали,
Что опростался в один миг,
Тебя же мы к себе не звали -
Вот получил по фазе сдвиг.

76.
Что ходишь с той поры подвидом,
В себя не можешь всё прийти,
Один такой ведь индивидум,
Не может всё себя найти.
Что так блуждает мёртвой тенью
Среди таких же, как и ты,
Ведь как по щучьему веленью,
Ты залетел в свои мечты.
77.
Вот всё сбылось, как и хотелось,
Ведь по тебе и все мечты,
Не зря ж тебе в пути потелось,
Что за собой все сжёг мосты.
И получил, что захотелось,
Что вот богат, почти как Бог!
Видать, тебе всё ж как пыхтелось,
Тебе сказал бы  прямо слог!

78.
Вон и Батыю захотелось
Кусочек русской лишь земли.
Скакал степями, всё потелось,
Что без штанов его нашли!
Облезлым да налысо бритым,
Босым и даже без сумы,
Своими навсегда забытым,
Коль лечь, то нет куска кошмы.

79.
В рубищах  дервишем век бродишь,
Народ свой  бросив на земле,
И вот века его ты славишь,
Маяча тенью так во мгле.
Да шлёшь посланья своим внукам,
Чтоб те молились за тебя.
Пусть хоть прислушаются к духам,
Чтоб не позорили себя.

80.
Молись, услышит  может, Будда
Все причитания твои,
Такого натворил Иуда,
Что отреклися и свои.
Пусть по степям живут  там мирно
Все внуки-правнуки твои,
Да и ведут себя пресмирно,
И берегут штаны свои.
81.
Ведь у дедов их не бывало,
Не знали вот про них они,
Что ветром всё там поддувало,
Что всё пропало там в те дни.
Что и потомков не имели,
Да и с чего бы их иметь?
Коль что сберечь  всё ж не сумели,
Так значит нечем поиметь!

82.
Так  что лишь косточки остались,
В степях монгольских ни следа,
Лишь тени призраков метались
Да выла сволочью беда!
Вот вам Монголия степная,
Где всё кочевники живут,
Страна Батыя  всё ж родная,
Где до сих пор его зовут.

83.
Лишь от него осталось имя,
Что по степям ветра метут,
Сосёт мать   жеребёнок вымя,
Его Батыем ведь зовут.
Вот и осталось только имя,
Но нет могилки, нет костей,
Сосёт всё жеребёнок вымя,
Прекрасный, вороных мастей.

84.
Душа витает, словно ангел,
Но что-то чёрненький такой,
Наверно, в прошлом был всё ж Врангель,
Коль не простой, а вот другой.
Но нет, друзья, был крестоносец,
Что так давно лежит на дне,
К тому же  даже рогоносец,
Позор по чьей, скажи, вине?
85.
Жене шлёт он всё докладные,
Мол, так  вот так, уж  извиняй!
За блуд простят его родные,
Что ж ветра в поле обвиняй.
Здесь загорать придется долго,
Комфорта нет  да нет свечей,
Стели постель одна надолго
Среди тоскливых всё ночей.

86.
Кто виноват, кто это знает?
Ведь дураков везде полно,
Но всех детей её признает,
Судьбой  коль это всё дано.
Чтоб только те сидели дома
Да сберегли своё добро,
Не то их поджидает драма,
Когда получат под ребро.

87.
Волкам достанутся на ужин,
Костей потом не соберёшь,
Коль ты настолько  всё ж отважен,
То русских этим не возьмёшь.
Рога твои враз обломают,
Как некогда они ведь с нас,
Коль и к тому же вас поймают,
То шкуры посдирают с вас.

88.
Тогда ты будешь век здоровым,
Без шкурки гладенькой своей,
Таким ведь будешь славным, бравым,
Что станется с женой твоей?
Что будешь славным рогоносцем,
Пожалуй, праведней меня,
Для них ведь будешь полководцем,
Судьбу свою весь век кляня.
89.
Так что, внучок, сиди ты дома,
Не суйся-ка к чужим вовек,
Не то случится в жизни драма,
Запомни, коль ты человек!
И турок пёр на Русь святую,
Да  что несчастный получил?!
Затычку по зубам простую,
Но сей урок  всё ж  заучил.

90.
Что шлёт поклоны своим деткам,
Аллаха молит день и ночь,
Чтоб не учились злым повадкам,
Чтоб от Руси вот шли все прочь.
Хоть что-то  им, давай подскажешь,
Коль зачесались кулаки,
Рассказы все свои доскажешь,
Куда ж вы прёте, дураки?!

91.
Бегут назад, орут – вай, доты!
Всё побросали на ходу.
Ну  и солдаты, вот вам  баты,
Домой сбежали на виду.
Так и сидят с тех пор в аулах,
Чаи гоняют в чайханах,
Позор свезли на тощих мулах,
Тряслось от страха всё в штанах.

92.
Так к нам не сунутся уж больше,
Коль малосильны да слабы,
Сидите, думайте подольше,
Просите счастья у судьбы.
Коль сунитесь опять – посмотрим,
Кто будет снова с ног ведь сбит,
Мы вас, как деды наши, встретим,
Что снова будешь весь  забит.
93.
А там пощады не проси уж,
За всё придётся отвечать,
По  чайхане чай разноси уж,
То не придется получать.
На этот раз дадим покрепче,
Что навсегда ведь сгинешь в ад,
Поверь, уж  нам вот будет легче,
Коль пнём покрепче вас под зад.

94.
Тебе покажется немало,
Про Русь забудешь навсегда,
Но что же, глянь, с тобою стало?
Запомни! Будет так всегда!
Язык не понимаешь русский -
То получай пинка под зад,
Как и король, сосед твой прусский,
Что до сих пор бежит всё в ад!

95.
Не зря ж - друг лучший  он у деда,
Ведь получил, как дед, сполна,
Давай-ка спросим правоведа,
Оценка им за что дана?!
Что кубарем вот в ад слетели,
Лишь кто за кем всё ж не понять,
Коль кросс устроить захотели,
На память ведь для внуков снять.

96.
Чтоб на дедов своих смотрели,
Чтоб было им гордиться кем,
Ведь фотографии пестрели
На всех афишах  между тем.
Гляди, какой прекрасный ракурс,
Ведь как-никак – герои дня,
Хоть для души поганый привкус,
Но  как-никак  ведь вам родня.
97.
Коль всё гордиться  иль стыдиться,
За всех дедов  таких ведь вам,
Иль чертыхнуться да сердиться,
Да и поклоны слать всем нам.
Мол, так и так, нас извиняйте,
Вот за отцов  да и дедов.
В аду покрепче их гоняйте,
Чтоб не осталось и следов.

98.
А там, смотри, ведь поумнеют
Вот внуки, глядя всё на них,
Грехи загладить вдруг сумеют,
Лишь был примером для других.
Глаза, безбожники, прикройте,
Не зарьтесь на моё добро
Да рты свои не раскрывайте,
Коль так прогнило всё нутро.

99.
От вас идёт смрад невозможный,
Дышать ведь нечем возле  вас,
Что даже воздух оглушённый,
Всем раздражаете вы нас.
Коль человек ты всё ж двуногий,
Живи и чти законы все.
И так скажу тебе, убогий,
Вот вам от нас для вас досье!

100.
Так будьте вы добры, соседи,
Законы чтите наши все,
Ведите с нами всё беседы,
Вот вам ответ – пардон, месье!
На вас мы зла веков не держим,
Хоть расплатились не сполна,
Коль вы друзья, мы вас поддержим
В минуты трудные без сна.
101.
Мы хлеб и соль поделим с вами,
Дадим испить глоток воды,
Поддержим вас вот и словами,
Чтоб только не было беды!
Мы этим так ведь нахлебались,
Что хватит на века вперёд,
За грош ведь жизни продавались,
И век прошедший в том не врёт.

102.
Ведь миллионы умирали,
Испили горя всё до дна,
От страха дети замирали,
Хоть на дворе была весна.
На что, скажи, похожи стали,
Глянь в отражение своё,
От вас, пожалуй, мы устали,
Что не родит уже жнивьё.

103.
Что поджидает вас всех хором,
На казни души поведут,
И время не теряя даром
До преисподней вас свезут.
Всё ж  до чего мы докатились,
В друг друге видим лишь врага,
Назад к макакам ведь скатились,
Что, соглашаетесь – ага!

104.
Что поделить всё не сумели,
Ведь поделил всё Бог давно,
Чтоб к нам залезть вы не посмели,
Мы ж вас побъём всех всё равно.
Так  что сидите вы уж дома,
Кто в юртах, шалашах, в домах,
Да бойтесь Божьего ведь грома,
Хоть даже вы не при умах.
105.
История уроки помнит,
Но  помните, друзья, ли вы?!
Она, пожалуй, вам напомнит,
Что вновь получите – увы!
Ведь снова будете побиты,
Не любит Русь за это вас,
Побьём и будем с вами квиты,
Так бойтесь вы всегда вот нас.

106.
Мы никогда ведь к вам не лезем,
Не нужно нам чужой земли,
И на рожон в ад не полезем,
Коль вас прогнать туда смогли.
Вот потому хлеба златятся,
На травах, как слеза, роса,
Детишки славные родятся
Да Божья радует краса.

107.
Невесты славятся красою
На заглядение любви.
С глазами неба с бирюзою
Да с жаром, как огонь, в крови.
Сыны высоки да плечисты,
Все, как один, да к одному,
Лицом, как ангелы, вот чисты
Да и сильны ведь ко всему.

108.
Попробуй-ка к такому сунься,
Бока намнёт, что будь здоров,
Ты лучше чертыхнись  да сплюнься,
Да не ломай  вот лучше дров.
Пей чай свой  в чайхане у дома,
Лягушек лопай у себя
Да пей айран, коль нет вот рома,
Живи да радуйся, любя.
109.
И нам от этого спокойней,
Без вас ведь дел невпроворот,
Да не считай нас всё же ровней,
Под паранджой скрывая род.
Невест всех ваших завербуем,
Кто будет вам тогда рожать?
Вас в белы тапочки обуем,
Чтоб вам до ада добежать.

110.
Вот вам домашние уроки,
Готовьтесь, жизнь всё ж  хороша!
Себе назначьте вы все сроки,
Пусть успокоится душа.
Что вот и Бог со всем согласен
И подписал вот вам досье,
Урок, пожалуй, всем так ясен,
Давайте в мире жить, месье!

111.
На том все дружно порешили,
Не то придёт конец Земле,
Народы  чтобы не смешили,
Не то придётся жить во мгле.
Как крестоносцы загорают,
По крайней мере, лет пятьсот,
Да чингизиды удирают
Вот от плетей лет как семьсот.

112.
Да турки скачут всё без чая,
Лишь так мечтая вот о нём,
Плетей удары получая,
Без отдыха и ночью-днём.
Вот лягушатник наш без шляпы
Бежит под солнцем, словно гном,
Что подгибаются всё лапы,
Как у лягушек перед сном.
113.
Фашист, как главный, с перепугу
Орёт всё до сих пор -  Ja voll!
Забили до смерти хитрюгу,
Коль заработал, так изволь!
Не рад судьбе своей вот фюрер,
Что шлёт молитвы всем богам,
Да вертит головой, как флюгер,
К каким   причалить берегам?

114.
Никто его не принимает,
Не нужен никому такой,
Но чёрта  всё же  донимает,
Чтоб отпустил вот на покой.
А то устал, нет сил ведь боле,
Служить вот так всё у чертей,
Что по судьбе, по чьей-то воле,
Уж не собрать своих костей.

115.
Вот так молился он всё Богу,
И днём и ночью без конца,
Но Бог отправил просьбу слогу,
Чтоб тот довёл всё до венца.
Слог разложил слова на строчку
И дал он им вот все права,
На помощь же  призвали ручку,
Начнём – засучим рукава!

116.
Ну  что же, братцы-крестоносцы,
Вот вам курорт, да на века,
Поклоны шлите, рогоносцы,
Вот вам молитва дурака.
Что скажешь, Гитлер, mein F;hrer,
Попал к чертям ты за дела,
Служи-ка им, крутясь, как флюгер,
Да закуси-ка удила.
117.
Наполеону нет терпенья,
На то он – неженка-француз,
Ему бы костыли-крепленья,
Чтоб был чуть выше карапуз,
По голове, его всё лупят,
Да так, что звон стоит в ушах,
Ведь даже шляпы не прикупят,
Хоть и ведёт себя, как шах.

118.
У чингизидов вечный праздник,
Не нужно мыться, нет воды,
Зато их лупит чёрт-проказник,
Что на спине в крови следы.
Не зря ж кочевники-монголы
Всё стерпят лучше  даже всех,
Что ухмыляются глаголы,
У них имеют ведь успех.

119.
Но турки что-то приуныли,
Без чая им невмоготу,
Откуда родом, позабыли,
Ведь пересохло так во рту.
Уже давно про всё забыли,
И даже имена свои,
И что вояками вот были,
Как били вас «друзья мои».

120.
Как вас Суворов-полководец
Бил, гнал со всей Святой Руси,
Слабы ж вояки, ну – народец!
Так  что теперь всё с них проси.
Зачем ходил на Русь Святую?
Зачем глумился над людьми?
Спроси  ты  голову тупую,
За что здесь скачешь, чёрт возьми?
121.
Ответа нет от полоумных,
Да и не будет никогда,
Что взять от разных слабоумных,
Коль в ад попали навсегда.
История лишь всё напомнит,
Что вот осталось от веков.
Да внукам вашим всем припомнит
Дела дедов  ведь, дураков.

122.
Вершились судьбы ведь вот вами,
За нас решали всё они,
Смотрите, что же стало с ними,
Коль тяжелы  всё ж так их дни.
Труд с обезьяны человека
Всё ж сделал нас из дураков,
Да и творил из века в века,
Пожалуй, разных чудаков.

123.
Но видно, что ведь всё буксует
И нет прогресса в деле в том,
Лишь воображение рисует,
Что будет всё  о,кей  потом.
За что казнили жизнь злодеи?
Что натворили на Земле?
Ведь за бредовые идеи
Вы оказались вот во мгле.

124.
Всё разнесли ветра по полю,
Что не осталось и золы,
За всё несёт судьба ведь долю,
За то, что были вы так злы.
Что оказались вот у чёрта
И служба рабская у вас,
Спина  что так у всех потёрта,
Так поработайте за нас.
125.
Без выходных, без перекура,
И днём и ночью, в дождь и в снег,
Что вся полопалась ведь шкура,
Вот вам и жизни вечный бег!
Что за собой телегу тащишь,
А там чёрт с плёточкой сидит,
Пожалуй, с ним ведь не пошутишь,
Как на тебя он зло глядит!

126.
Как на врага чертей-народа,
Как на раба, ведь ты здесь раб,
На вас в аду сейчас ведь мода,
Что так за вас здесь каждый рад.
Не зря  осёл ты здесь двуногий,
Что скачешь целый день – не лень,
Да чёрт – хозяин очень строгий,
Сидит на шее, словно пень.

127.
А вот приехал и Суворов,
Держи ответ ты перед ним,
Не любит он ведь разговоров,
Не зря же Богом так храним.
С тебя сдерёт шкуру с живого
За все твои дела, за зло,
При жизни, может быть, лихого,
Тогда тебе чуть повезло.

128.
Теперь ответ держать придётся,
Ведь спросит строго за дела.
Так на Руси всегда ведётся -
Бить вас, судьба, коль так свела.
Да так, что головы летели,
По всем ведь вашим чайханам,
Коль вы того  всё ж захотели.
Не лезьте больше вы так к нам.
129.
Так вот гонял Суворов славный,
Что с той поры у вас зудит,
Не зря ведь  генерал он главный,
Что голова у вас гудит.
За Русь Великую по праву,
За землю Русскую свою
И за Отчизну и во славу,
Прославил он  себя в бою.

130.
А следом прибыл и Кутузов,
Чтоб вот Суворову помочь,
Да загонял он здесь французов,
Что и чертей смог превозмочь,
Что Сатана в кювет свалился,
Задрыгал ножками в кустах,
Наполеон в слезах взмолился
С кровавой пеной на устах.

131.
А Гитлер в ножки повалился,
Молил всё Жукова ползком
Да весь в поту у ног свалился,
С сапог слизал грязь языком.
Все радостно над ним смеялись,
Плевались - да в дерьмо его.
Да так позорно насмехались,
Что тот взмолился оттого.

132.
Но Жуков всё ему припомнил -
И Ленинград и Сталинград,
Москву осадную напомнил
Да все бои за стольный град.
Как драпал тот, как лез под бункер,
Забыв про всех своих солдат,
Как вот трусливый юный юнкер
Шакалом выл от горьких дат.
133.
Вот ад, скажите, что за место?
Кто побывал там из живых?
За что отправили вас всех-то?
За что вы здесь из скаковых?
Осёл - порода не из лучших,
Совсем уж незавидный зверь,
Но ты, пожалуй, ведь из худших,
Коль там ты  лишь ослом, поверь!

134.
Осёл в природе зверь ведь нужный,
Не зря ж на четырёх ногах,
Порою  даже - очень важный,
Коль всё ж участвует в бегах.
Не так, как ты,  ослом двуногим,
Что скачешь день и ночь в аду,
Он отличается ведь многим,
Коль всё ж ему вот корм кладу.

135.
За труд его ведь повседневный
На водопой его веду,
За то, что он трудяга верный,
Что даже трудится в аду.
Что даже там он век в почёте,
Не держат просто его там,
Что труд его, как бег, в зачете,
Как хлам его туда не сдам.

136.
Видать, что много бед наделал,
Коль скачешь там – знать, поделом,
По жизни зло ты только делал,
Что вот призвали всё ж ослом.
Что ведь чертей свой век изводишь,
Да плеть - вот лучший твой дружок.
Что всё  вонючим гадом бродишь,
Вослед  что слышится смешок.
137.
За что так проклят ты живыми?
Что и потомков даже нет.
Зачем вот стали таковыми,
Какой дадите нам ответ?
Что приуныли  вы, подонки?
Что представляете с себя?
За что устроили вам гонки?
За что здесь «любят» так тебя?

138.
За что портков иметь не смеешь,
Не знаешь мест отхожих здесь,
За что друзей вот не имеешь?
Ты всё, пожалуй, это взвесь.
Что всё молчишь, трусливо смотришь
Да в рот заглядываешь всем.
Всё головой лишь странно вертишь,
Что вот подохни раз вот семь.

139.
Что и строке ведь так брезгливо,
Что будет плохо с животом,
Она  порою  так ворчлива,
Что заплюёт тебя потом.
Ведь там, в аду помыться негде,
Да ты и так уж  провонял,
Ты был холёным, свежим прежде,
Теперь куда весь лоск слинял?!

140.
Ответ получим мы не скоро,
Глянь, опупел и не у дел,
За что сюда пригнали вора,
Коль ты полмиром  вот владел.
Ведь грабил, убивал всех ближних,
Себе подобных – оставлял,
Да уничтожил вот ненужных,
Себя ты этим забавлял.
141.
Что кровь людей текла рекою,
Смотри на всё же, ты – злодей,
Ограбил мир  в крови  рукою,
Теперь один  им всем владей.
Как  будто  ставленник ты Бога
Наместником вот стал, царьком,
Давай-ка спросим мы у слога,
Что так заботишься, о ком?

142.
Что нам ответит слог великий,
Какой ответ он даст вот нам?
Коль ты, пожалуй, всё ж  безликий,
Что оказался просто там.
Вот место по тебе - за клеткой,
Так проживёшь ты здесь века,
Служи чертям, дружи лишь с плёткой,
Что скажешь нам  вот, жизнь-река?

143.
Всем по заслугам в Божьем мире,
Ведь зло карается во мгле,
Коль изменял по жизни вере,
Знай, будешь лишь золой в земле.
Иль канешь Каином навечно
Ты за грехи свои  лишь в ад,
Что будешь жить весь век беспечно
Да и всему там будешь рад.

144.
Ведь ад лишь место для подонков,
Таким, как ты, таких, как он,
Где добивают вас подранков,
Коль нарушал земной закон.
Что называется вот жизнью,
Для всех живых ведь на земле,
Чинил над жизнью суд,  да с казнью,
За что в аду ты в вечной мгле.
145.
Вот рай, скажите, что за место
И как бы нам туда попасть?
Да ждёт ли нас, скажи, невеста,
В её обьятья чтоб упасть?
Да сколько стоит это место,
За сколько можно прикупить?
Бог наложил для многих вето,
Чтоб шкуры вот с таких дубить.

146.
Как с Чингиз-хана  да с Батыя,
Как с Гитлера, его друзей,
Коль в жизни были не святые,
Вот вам компания зверей.
Таких, как турки, крестоносцы,
Наполеон и прочий хлам,
Чтоб были век свой, рогоносцы,
Всех вас к чертям собачьим сдам.

147.
Всех  просто скопком, за спасибо,
Или, как хлам, в утиль-сырьё,
Коль жили подло  да спесиво,
Отдам, как прочее старьё.
Чертям, наверно, пригодитесь,
Рабсила ведь нужна и там,
На что-нибудь  вы всё ж сгодитесь,
Коль подойдёте тем местам.

148.
Ведь жён и то всех разобрали
Да растаскали по кустам,
За них и плату ведь не брали,
Нужны путанки даже там.
Что даже свадьбы ведь сыграли,
Всё ублажали жён своих,
Работу даже побросали,
Одна досталась на двоих.
149.
И поделили черти дружно
Всех  Чингизхановых ведь жён,
Так это было и несложно,
Всё ж  счастьем каждый награждён.
Одна осталась не у дела -
Отдали хану напрокат,
Чтоб та монгол-рабов рожала,
Чтоб не пошёл род на закат.

150.
Отдали так её Чингизу,
Чтоб тот продлил свой грешный род,
Но не дадут ему в рай визу,
Хоть босиком вот через брод.
Так  что живи, коль здесь живётся,
Не зря ж с тобой все тут на ты,
Коль, если туго и придётся,
Есть у тебя свои мечты.

151.
Что благодарят они всё Бога,
Да - слава Богу! - говорят,
Давайте спросим  всё ж  у слога,
Что там они в аду творят?
На что ответил слог вот строго,
Что это адовы дела,
Коль завела туда дорога,
То закуси-ка удила!

152.
Ведь ад не место для пригожих,
Туда дорога лишь таким,
Там не бывает вот прохожих,
Тогда же надо быть каким?
Вот – ад, вот – рай! Что между ними?
Вопрос не праздный, где ответ?
Одни туда навек гонимы,
Других  сюда - за просто так!
153.
Не поделить сей мир ведь ровно,
Границу просто не найти,
Все раздерутся, даже кровно,
Чтоб до убийства вот дойти.
Ведь зло с добром не соизмерить,
Как бы нам взвесить на глазок,
Коль можно просто всё  замерить,
Взвалить потом чтоб на возок.

154.
Одним отдать добро за просто,
Другим продать, хотя б за грош,
Тогда где взять его для нас-то,
Наверно, ты сейчас соврёшь?
Что разодрались даже братья,
Так, что пролилась Божья кровь,
Всё это зло творит  ведь бестья,
А где ж была тогда любовь?!

155.
Где затерялась, где пропала,
Что сердце больше не стучит,
Наверно, с воза всё ж упала,
Да вон в кювете всё мычит.
Что и душа не понимает,
Налейте ж стопочку и ей,
Она же  всех здесь донимает,
Всем будет весело так с ней.

156.
Любовь  порой ведь так развратна,
Что ходит пьяно по рукам,
Поймите вы  не так превратно,
Но ходит лишь по дуракам.
К отцам пузатым, даже тощим,
Лишь бы платили ей гроши,
Даёт подряд и нашим-вашим,
Порой  бывают хороши!
157.
Душа бессовестно ругалась,
Что ей придётся отвечать,
И до того вот испугалась,
Пришлось ей срочно замолчать.
Что и болеть вдруг перестала,
Да не хватаешься за грудь,
Всё охать-ахать ведь не стала,
Но  начеку ты всё же будь!

158.
А  то вдруг дух так перехватит,
Что будет ведь не до любви,
Глянь, вот кондрашка, может, схватит,
Что будет вся душа в крови.
Что зарыдает она, сволочь,
Что не сберегла тебя в тиши,
Сказать тебе, что это мелочь,
То стопкой вой свой заглуши.

159.
Но всё ж тебе придётся туго
Держать ответ перед судом,
Давай-ка призовём вот слога,
Чтоб адвокатом был кругом.
Глянь, отболтает перед Богом,
Красноречив не зря везде,
Придётся не скупиться слогом
Да не держать его  в узде.

160.
Вдруг не туда совсем заедет,
Начнёт болтать вот чепуху
Да и в кювет, пожалуй съедет,
Расскажет всё  как на духу.
Но быть такого ведь не может,
На то он слог и честен, брат,
Его всегда вот совесть гложет,
Ему поклоны шлют стократ.
161.
За то, что врать он не умеет,
За то, что честен так в быту,
Лишь правду рассказать сумеет,
Язык коль  держит он во рту.
И Богу служит правдой, верой,
Ведь дали вот права ему,
Что совесть стала высшей мерой
Да служит только век ему.

162.
Слог век свой служит только ручке,
И то, что будет на строке,
Не даст пощады белоручке,
Лишь доверяется руке.
Они друг друга не подводят,
В глаза умеют всем смотреть,
Друзей без меры не заводят,
Ложь никогда им не стерпеть.

163.
Так  что крутись, душа, как хочешь,
Сама себе будь адвокат.
Глянь на себя, ты что хохочешь?
Видать, что папенька богат.
Но были ведь его богаче,
Хай Гитлер, Чингиз-хан, Батый,
Что скажешь ты на всё вот, старче,
Что скажешь, верный слог, и ты?

164.
Заглянем в ад, где все их души,
Что скажут вот они тебе?
Заткнём, пожалуй, наши уши,
Что скажешь ты теперь себе?
Полмиром все они владели,
Теперь на них нет и портков,
За что  добро всё проглядели?
И сколько здесь они веков?
165.
Наполеон, гляди, без шляпы,
Но причиндалы все при нём.
В крови, в грязи его все лапы,
За что его все так клянём.
Так  что душа ад просмотрела,
Как впечатления твои?
Видать, немного присмирела,
Считая все грехи свои.

166.
Так  что при жизни будь умнее,
Храни, блюди  ты  честь свою
Да  будь  порою поскромнее,
Чтоб не кляли так мать твою.
Что ты - исчадие вот ада,
Нет грамма совести притом,
Не прикрываешь даже зада
И не нуждаешься ни в ком.

167.
Притом скупа  да и ворчлива,
Зануда, стерва, ведь при всём,
И до того вот бережлива,
Хотя живём мы лишь вдвоём.
Так  что же будешь делать дальше?
Как жить, делить тот кров, что есть?
Ведь хочешь жить ты  всё же  дольше,
Что на диету хочешь сесть.

168.
Но после ада  что с тобою,
Что стала думать о себе?
Что заберёшь туда с собою,
При жизни этой, по судьбе.
Ну  что же - стала поумнее
Да поубавилась ведь спесь,
И  даже, кажется,  скромнее
Что стала  вроде  меньше есть.
169.
Так  что, смотрю, набралась страха,
Поди, коленочки дрожат,
Добро твоё - лишь вот для праха,
Коль в снах чертята всё визжат.
Так  что, коль будет тебе лучше,
То собирайся в дальний путь,
Ты приоденься  всё ж получше,
Да и повежливее будь.

170.
Свезу тебя хоть в рай довесом,
Посмотришь там житьё-бытьё,
Смотри  не вороти там носом
Да позабудь и  про нытьё.
Туда таких ведь не пускают,
Вот разный хлам да барахло,
Таких там в унитаз спускают,
Не  нужно даже им  трухло.

171.
Душа поехала до рая,
Вот едет на осле, поёт,
Путь дальний - не видать и края,
Но  что-то всё в пути жуёт.
Видать, что помереть не хочет,
Вот бедолага, Божья тварь!
Да потихонечку всё хнычет,
Ну  и добро! Ну и товар!

172.
Что все в раю так вот и ахнут -
Как хороша же, посмотри,
Скажите, может дурно пахнуть,
Когда проснётся, нос утри!
Что вам сказать, но всё ж по чести,
Она ведь женщина, как вы,
Не может жить хоть день без лести,
Ох, женщины! Везде правы!
173.
Весь мир чтоб был у ног, у ваших,
Да красота лишь  вот для вас
И для восторгов только наших,
Бог  всё ж  придумал вас для нас.
Ну  что тогда вы все зануды?
Что не довольны вечно так?
И до чего же не завидны,
Что скажете – ну и  дурак!

174.
Наверно, так, коль век таскаю
На шее у себя одну,
Да в унитаз вот не спускаю,
Чтоб навсегда пошла ко дну.
Тогда и мне ведь станет легче,
Да ей в клоаке, вот на дне,
Глядь, и луна поярче станет,
Что не приснится даже мне.

175.
Вот и вздохнёшь совсем без груза,
До рая побежишь босым,
Тогда  что скажет тебе муза?
Что стал на глаз совсем косым!
Да и кривым, почти уродом,
Коль так гуляешь без души.
Что всё глупеешь с каждым годом,
Пожалуй, в мир иной чеши.

176.
Но и туда тебя не пустят,
Куда, ведь спросят, без души?
Да на тебя собак всех спустят,
Что побежишь, хоть свет туши!
Так  что вот - Боже! Ведь заплачешь,
Бродягой по миру пойдёшь.
Коль даже в ад попасть захочешь,
Туда ты тоже не пройдёшь.
177.
Не зря тебе Бог дал вот ношу.
Притом, чтоб было по тебе,
Так  что  спроси хотя бы душу,
А там гуляй сам по себе.
Но ведь и после будет ноша,
Придётся вновь и там носить.
На то она  всё ж  только ваша,
До самой смерти не сносить.

178.
Ведь сбросят в чаши всё земное,
Что ты собрал вот на пути,
Чтоб было бы тебе родное,
Чтоб до конца ты смог дойти.
Коль наворованно, то спросят,
Придётся туго ведь тебе,
Там при себе добро не носят,
Так  что доверься лишь судьбе.

179.
Да ничего ведь там не нужно,
На то и рай - всё Божий  край.
Вот потому придётся сложно,
Попал случайно ли ты в рай?
Там вот таких терпеть не будут,
Отправят сразу  всё же в ад.
Да тумаков дадут – забудут,
Не будешь этому ведь рад.

180.
Притом  ты всё враз потеряешь,
Лишь ноги бы унёс скорей,
Хоть метод вряд ли одобряешь,
Но станешь  всё же  подобрей.
Коль что-то из  добра осталось,
Раздай в пути бродягам всем,
Хоть потом-кровью всё досталось,
В аду не нужно ведь совсем.
181.
Вот и приехали до рая,
Так  что раскрой свои глаза,
Давай посмотрим всё до края.
Что плачешь? Катится слеза.
Что вся от радости трясёшься,
Глянь на себя, моя краса,
Ты  всё же, может, хоть утрёшься,
А  может, это лишь роса?!

182.
Ведь как-никак мы в рай попали,
Впустили ангелы и нас,
Видать, в сердца мы им запали,
Так  что скажу - вот рад за вас.
Хоть вами  всё же недоволен,
Что даже чуть сердит на вас,
Но, что ж поделать, вами болен,
Что извиняйте вы  уж  нас.

183.
За жизнь земную приустали,
Всё ж друг от друга мы в пути,
Не раз меня вы доставали,
Давно хотел от вас уйти.
Но Бог не дал такого права,
Так  что носи на шее век,
Тебе за всё воздастся слава,
Послушным будь ты, человек.

184.
Ты  всё ж  до рая ведь добрался
Да честно нёс своё добро,
Порой  хоть крепко и ругался,
Хоть сед, гляди, как серебро.
Так  что прости за всё – о, Боже!
За старческий маразм вот,
Конечно, знаю, что негоже,
Зачем язык вложил в мой рот?!
185.
Наверно, в том твоя промашка,
Видать, ты что-то проглядел,
Но ближе  всё ж  своя рубашка,
Коль вот душа так не у дел.
За что порой ей достаётся?
Хоть и молчит она всегда,
И не плюётся, не смеётся,
Но  что  же делать мне тогда?!

186.
Хоть так  и жизнь свою ты прожил,
Душа как прежде всё ж  молчит,
Её язык в твой рот Бог вложил,
Ведь сердце потому стучит.
Свой век, смотря по настроенью,
Оно ж зависит от тебя,
Так  что душа по построенью,
Похожа только на себя.

187.
Да так, что вы одно и то же,
Так - что единое звено,
Что относись к себе построже,
Коль вы единое, одно.
Звено, где общие навеки
И боль, и страх, обиды, кровь,
И даже слёзы - человеки,
Надежда, вера и любовь!

188.
Так  что живите только вместе,
Коль вы единое звено,
Ведь потому всегда вы вместе,
До смерти ведь оно дано.
А там пойдёте врозь, без спросу,
Один – туда, другой – сюда.
Себе же выберу повесу,
Пожалуй, даже без труда.
189.
Так не ворчи, живи век дружно,
Без ругани, без склок, без ссор,
Одним лишь вам всё это нужно,
Хоть и случится даже мор.
Коль призовут вас в рай бессрочно,
Спрошу по строгости ведь с вас,
Не зря  вы связаны так прочно,
Зачем?! Вы спросите  всё ж нас!

190.
Ведь это Божья всё задумка,
Чтоб не грешил вот человек,
Чтоб не тащила вас, лишь сумка,
Куда таскали целый век.
Что натаскали хлама столько,
Зачем вам это всё добро?
Не сосчитать, всего  ведь сколько,
Ну, ненасытное нутро!

191.
Как это всё ты в рай потащишь,
Не пригодится там оно,
К себе ли в гроб ты всё затащишь,
Тогда не выдержит звено.
Вот тут оно-то и порвётся,
Что полетишь к чертям ты в ад,
Но даже там всё это рвётся,
Не будешь этому так рад.

192.
Давай мы это всё забудем,
На кой нам это ведь добро?
А лучше вот своё добудем,
Чтоб было сыто  лишь нутро.
И то, до срока  чтоб не сдохнуть,
Не отрастить с арбуз живот,
Чтоб прежде времени не охнуть,
Когда начнёт вонять так рот.
193.
Чтоб всё в округе отравлялось,
Дыханье сперло  чтоб у всех,
Как-будто хрюшка оправлялась,
Чтоб разобрал всех едкий смех.
Так  что давай жить будем мирно,
Друг другу будем уступать,
Тогда и в рай нас пустят, верно,
Не то придётся в ад попасть.

194.
Вот рай! Всё божий мир до края,
Видать, ему  что нет конца,
Дверь в чудо ангел  раскрывая,
Подал и нам вот два венца.
Чтоб мы нигде не затерялись,
На головы обоим по венцу,
Что даже чуть вот растерялись,
Да к ним ещё по бубенцу.

195.
Чтоб ангелы найти сумели,
Коль потеряемся вот где,
Да  чтоб убор сей снять не смели,
Смотрели камеры везде.
Гуляли мы вот так по раю,
Где столько разных ведь чудес.
Стоял прекрасный лес по краю,
Что даже слог имеет вес.

196.
Скажи, мой слог, где наш Кутузов?
В каких он праведных краях?
В снах  видит ли своих французов,
И вспоминает   о боях?
Как гнал он их  с святой землицы,
Как им пощады не давал,
Где взять для них святой водицы,
Когда вот страх их всех сковал?
197.
Как драпали босыми в зиму,
Урчала как у них кишка,
Да  как спешил к родному дому,
Как вёз трофеи для дружка.
Всё для истории осталось,
И имя – русский генерал,
А  что же ведь врагам  досталось?
Да  как Кутузов в плен всех брал.

198.
Да гнал по лобному всё полю,
Что те скулили, как щенки,
Как те познали и неволю,
Себе вязали всё венки.
Что и могилок не осталось,
Всех поклевало вороньё,
А внукам что тогда досталось?
Лишь их великое враньё!

199.
Кутузов здесь в большом почёте,
Он здесь великий гражданин,
И все дела его в зачёте,
Не зря ж такой он здесь один.
Его фамилия тут в книге,
Где золотом записан он,
Стихи слагает вот о Боге
Да слушает вечерний звон.

200.
Всегда он с жёнушкой гуляет,
И столько счастья в их глазах.
Графиня здесь всем заправляет,
И жизнь вот в вечных чудесах.
Все дружно парами гуляют,
У всех светлы, чисты глаза,
Всё только праздники справляют,
А в травах Божья всё роса.
201.
Чиста она ведь, как слезинка,
Набрал в ладонь и пей её,
Ведь это всё с небес росинка,
Ты загляни в глазок  в неё.
Весь мир ты райский в ней увидишь,
Что позавидуешь себе,
Что и вселенную всю движешь,
Что всё кружится ведь в тебе.

202.
Летают птицы в райских кущах,
Зверьё   невиданных пород,
Гуляют девы в дивных пущах,
И до чего ж красив народ.
Светло, тепло, день лучезарный.
Не чуешь ног ты под собой,
И до чего ж здесь мир нарядный,
Ты зарыдал, … но  что с тобой?!

203.
Когда так плакал? Разве в детстве,
Что ведь не помнишь  и - когда?
Все здесь живут в великом братстве,
Как просто люди – навсегда!
Здесь нет ни войн, ни потрясений,
Лишь только мир  да и покой,
Ты здесь лишь Богом вознесённый,
А остальное – ведь на кой?!

204.
Да, остальное – неземное,
Краса божественных начал,
И всё для нас ведь так родное,
Для душ ведь наших всех причал.
Всех предков наших, в мир ушедших,
Что были близки все так нам,
И  даже вновь туда вошедших,
Давай поверим чудесам.
205.
Как будто  в детство вновь вернулись,
Где на душе вот вечный мир,
Да от всего  чтоб задохнулись,
Но позабыв земной весь пир.
Где зависть всех нас так и гложет,
Век наши души на земле,
Что каждый в мире жить не может,
Бродягой бродит всё во мгле.

206.
Но там другое измеренье
Да ценности совсем не те,
Твоё всем чуждо намеренье,
Хоть ты всё пишешь на листе.
Тем миром правит Бог единый,
И помыслы его чисты,
Да  только им одним хранимы,
Как наши светлые мечты.

207.
Ведь души наши вознесёны,
До Бога самого в миру,
Да в жертвы вот не принесёны,
На чьём-то дьявольском пиру.
Тот мир зовётся Божьим раем,
И там едины все в одном,
Пусть это будет даже краем,
Но счастливо живут все в нём.

208.
И  потому живут так в мире
Все души предков наших там,
Да не нуждаются ведь в пире,
Вопрос давай вот им задам.
Спуститься в мир, вы, не хотите,
Где дети, внуки всё живут?
Но что  же вы ведь так молчите,
Коль вас в молитвах призовут?!
209.
Вопрос  оставив этот Богу,
Ведь на него ответа нет.
Тогда задайте срочно слогу,
Ведь от того не будет бед.
Что нам ответят слог  да слово,
Поймём мы их  иль не поймём?
Но Бог им дал вот это право,
Давайте-ка  всё ж их доймём.

210.
Но тут душа заговорила,
Видать, конец приходит мне,
Скажи, ты  что вот задурила?
Приснилось, видно, всё во сне.
Скажи, душа, ты, что мне шепчешь?
Ты  что же, старый, ошалел?
Несёшь вот вздор, чего ты хочешь?
Но тут и вовсе обомлел!

211.
В раю тебе, скажи, что, плохо?
Иль кто мешает вот тебе?
Смотри – ведь здесь светло да тихо,
Где ходит каждый по себе.
Друг другу, видишь, не мешают,
Не пристают, как ты, они,
Да нас ведь вовсе не смущают,
Живут, гуляют всё одни.

212.
Смотри, Суворов вон шагает,
Графиню под руку ведёт,
Нас вовсе он не замечает,
Прекрасно, видно, что живёт.
Зачем ему за турком гнаться
Да всё под пулями ходить?
Скажу тебе, хочу признаться,
Пришла пора нам уходить.
213.
От нас и ангелы устали,
Смотри, а ты совсем дурак!
Смотри, как по башке   не дали,
Что будешь пятиться, как рак.
Суворов главный здесь начальник.
Генералиссимус – не зря!
А ты – плюгавенький  всё ж  школьник,
Вопросы задаёшь, дуря.

214.
Смотри, графиня осерчает,
На нас придурков ведь таких,
Не зря вот нас не замечает,
Тупых мальчишек вот сяких.
А вон и Жуков всё гуляет,
И до чего хорош собой!
Тебя он, что так удивляет?
Не замечает нас с тобой!

215.
Зачем ему ослы такие,
Два дурачка, всё босиком.
Смотри, медали ведь какие,
Так  что не будь ты чудаком.
Ему до нас нет вовсе дела,
Начальник он здесь вот большой,
Лишь мы с тобой всё не у дела,
Хоть хороши с тобой, с душой.

216.
Так  что давай-ка в путь обратный,
Дадим и ангелам вздохнуть,
Гляди, шагает Жуков статный,
С женой, назад их не вернуть.
Жена-красавица какая,
Что только русской быть такой,
И не пойдёт ему другая,
Ведь не обнимет так рукой.
217.
Да так вот, как сама царица,
Землицы русской ведь святой,
Не зря ж была ему век жрица,
Но и такой земной, простой.
Что память вечная осталась
Об их любви ведь на века.
Частица нам её досталась,
Что всем несёт вот жизнь-река.

218.
Река великая, как Волга,
Где нет начала и конца,
И  навека, как жизнь, ведь долго,
До Бога, до его венца.
Чтоб мы в раю гуляли тоже.
В ту книгу нам, друзья, попасть,
Храни их всех, их души Божьи,
Чтоб вновь однажды нами стать.

219.
Для жизни вечной, бесконечной,
Как Волга, матушка-река.
Чтоб, как в раю, такой беспечной,
Чтоб это было навека.
О нас  чтоб песни вот слагались,
Грустили, помнили всех нас.
Да на себя лишь полагались,
Что помолюсь за всех за вас.

220.
Чтоб жили в здравии и сыто,
Чтоб не видали вы войны,
Да души ваши все открыто
Вдыхали б запахи весны.
Любить друг друга  чтоб умели,
Умели бы прощать вот всех.
Сынов своих поднять сумели.
Но разве в этом есть ведь грех?
221.
Чтоб внуков на руках качали,
Чтоб было радостно в груди,
Да  чтоб они детей зачали,
Чтоб жизнь шагала впереди.
Чтоб женщин в жизни вы любили,
Чтоб и они любили вас,
Чтоб вечно так вот только жили
Да вспоминали бы вы нас.

222.
В обратный путь мы вот пустились,
Хоть не хотели уходить,
Но Божьи ангелы слетелись,
Чтоб нам хоть чем-то угодить.
Осла пресыто накормили,
Всё нагрузили для пути,
Меня с душой вот помирили,
Чтоб до Земли смогли дойти.

223.
Вот с нами нежно попрощались,
Сказали, что дождутся нас,
Потом тихонько пошептались
Да показали всех ведь  вас.
Как вы по-прежнему  живёте,
Как всё плодитесь на Земле,
Да, как по-прежнему ведь врёте,
Да, как бредёте все во мгле.

224.
Как в войнах все вы погибали,
Стонали день и ночь в аду,
Друг друга  как поубивали,
Как с Богом вы ведь не в ладу.
Что впереди ждёт жизнь земную,
Как погибает всё во мгле,
Забыли мать свою родную,
Как копошитесь вот в земле.
225.
Что с нами всеми будет дальше,
Как дальше жить всем нам без бед,
Не убивать  чтоб жизни больше
Да на Земле оставить след.
Вот едем мы  всё ж  в путь обратно,
Осёл дорожку подзабыл.
Что заорал вдруг благородно,
Не зря ослом простым ведь слыл.

226.
С душой мы дружно совещались,
Как нам тут быть, коль тот плутал,
Притом  его мы не смущались,
Коль он домой попасть мечтал.
Но всё ж до дома мы добрались,
Была весна, и всё цвело,
С душой мы больше не ругались,
Ведь нас одной судьбой свело.

227.
Так  что живём с тех пор мы дружно,
Ни ссор, ни ругани, ни драк,
Конечно, это очень сложно,
Но я с тех пор  всё ж  не дурак.
Что хлеб  да соль - всё делим ровно,
Не зря ведь Богом нам дано,
Всё стало в жизни этой кровно,
Коль мы - единое звено.

228.
Не разорвать сей круг нам Божий,
Да  и зачем весь век роптать?
Коль в жизни на Христа похожи,
Зачем же сволочью  всё ж стать.
Душа всё терпит, отдыхает,
Путь в вечность вскоре поджидал,
Да больше так уж не вздыхает,
Ведь ангел белый там  нас ждал.
229.
Жизнь ведь не удел для слабых,
Им места нет среди живых,
Но рядом много твердолобых,
Да и притом  порой кривых.
Что с ними, Бог, ты будешь делать,
К себе не пустишь никогда?
Тогда скажи им, что же делать,
В ад их отправишь навсегда?

230.
Вот и дилемма вечно в жизни,
Как зло с добром бы поделить,
Наверно это Сатаны всё ж козни,
Но  как нас всех в том убедить?
Как нам понять  всё то разумно,
Чтоб верили в тебя, мой Бог!
Да полюбили, надо ж, умно,
Скажи, пожалуйста, нам, слог.

231.
Слог призадумался так скромно,
Что даже просто промолчал,
Глаза аж  закатил он томно,
Как  будто нас не замечал.
Как  будто мы уж не при деле,
Не стоим фунта и греха,
Меня всё это чуть задело,
Душа раздула все меха.

232.
Да  как же нас не замечают,
Что мы всё ж стали не у дел,
В раю, в аду нас привечают,
Хоть там у них так много дел.
Хоть языком их не владеем,
Всё ж иностранцы мы ведь там,
Коль в жизни были не злодеем,
То там расставят по местам.
233.
А тут какой-то слог паршивый
Не замечает нас совсем,
Видать, списался друг  всё ж вшивый,
При уважении вот всём.
Как  будто, главный он редактор,
Гляди, как важно всё мычит,
Видать, при должности  корректор,
Коль многозначно так молчит.

234.
Давай слова впрягай  всё ж в дело,
Да и, пожалуй, не молчи,
Рука ж бежит по строчкам смело,
Берись за ручку и строчи.
Про ад, про рай, про всё, что хочешь,
Тебе ж подали чистый лист.
Пиши про всё, не то схлопочешь,
Не слышишь что ли ветра свист?!

235.
Вот по строке бежит как ручка,
Все  выводя слова подряд,
Ты ей не скажешь – белоручка,
Коль так выводит ровно ряд.
Что мысли строго в ряд ложились,
Нет в них трухи  да чепухи,
Но только ложь со злом сдружились,
О! Боже  мой! Грехи! Грехи!

236.
С развратом подлость дружно спелись,
Что двухголосие поют,
И до того уже заелись,
Что свысока на всех плюют.
Зачем же в ад кромешный лазил,
Зачем в раю всё ж побывал?
Тебя, наверно, кто-то сглазил,
Коль ты про всё позабывал.
237.
Что скажет Бог, отец небесный,
Что на Земле творит народ?
Что до чего народ несносный,
Видать, что с ада этот сброд.
Бог посмотрел на всё свысока,
Глаза отвёл, присел, вздохнул…
И мы спустились вот сдалёка,
Приснилось  что ли, коль вздремнул?!

238.
А за окном весна вся в росах,
Бегу навстречу босиком,
Что затерялся всё ж в покосах,
Да не жалею ни о чём.
Как  будто в детство окунулся,
Забыв  что даже  сколько лет,
Как  будто взял  да и вернулся,
Хоть потерялся где-то след.

239.
Что расписался слог так словом,
Построчно рифмы все легли,
А мысли, в вверенным им правом,
Всё донести до нас смогли.
Где правда выстроилась стройно,
Построчно буковками в ряд.
Чтоб донести до нас достойно
В прекрасных  звуках стройный лад.

240.
Где место есть  минору  грусти,
Мажора радость рядом с ним,
Коль рядышком звучат всё вместе,
Знать, будут Богом вот храним.
Что никуда от них не деться,
Ведь они ангелы мои,
Коль так они смогли всё ж спеться,
Знать, в мироздании свои.
241.
Что вера твёрдая по жизни
Меня к мечте своей вела,
Звеном надежды через козни
Всё ж до венца вот довела.
Любовь в пути же согревала,
Что всё же мы смогли дойти,
Да никогда не предавала,
Коль вот смогли себя найти.

242.
Звеном великим нас связала,
По строчкам буковка вела,
Словами рифмы увязала,
А мысли  правдой довела.
Что песню звонкую сложили,
Смогли себя в пути найти,
По чести-совести служили,
Смогли до истины дойти.

243.
Что возносились и до Бога,
Ведь  муза праздником была,
Душа, коль ты всё ж не убога,
То вдохновенно в мир вела.
Где было место сладкой боли,
Что слёзы потекли из глаз,
Коль с ног свалился ты без воли,
То поднимала с грязи вас.

244
В ночи тревожно охраняла
Да уводила вас от бед,
Свеча, сгорая, тень роняла,
А ты оставил в жизни след?
Вот слог бежит строкою верной,
Слова по буквам выводя,
Характер к старости стал скверный,
Сказал  слог, тихо всё ведя.
245.
Скажи, дружище, что надумал,
Насочинял себе в ночи,
О чём-нибудь при этом думал?
Что так горланишь, как грачи.
По вёснам  что летят к нам с юга,
От радости внося раздор,
Что расписала, надо ж, вьюга,
Построчно в песне свой узор.

246.
Что даже мне и не поверят,
Да и возьмут к тому  побьют,
Таким бродягам разве верят?
Возьмут назло  да и прибьют.
Так пропадёшь к чертям собачьим,
Залижешь раны дураком,
Да в положении лежачем
Смотреться будешь чудаком.

247.
Что скажешь, слово, ты  на  это?
Наверно, скажешь – вот брехло?
Что не найдёшь на всё ответа
Иль промолчишь ты мне назло.
Но ведь такого быть не может,
Чтоб не ответил словом слог,
Смотри, его как совесть гложет,
Да помоги ему, мой Бог.

248.
Ложились буквы в слоги ровно,
По строчкам  чтоб слова прочесть.
Они ж сродни навеки кровно,
Что берегут свою так честь.
Вот потому тверда и вера,
Что свято место в том строю,
Знать, есть во всём, пожалуй, мера,
Коль строчки ровно подаю.
249.
Слова все ровными рядами,
От буквы к буковке подряд,
Вбирая мысли всё годами,
Что рифмам Божьим так я рад.
Что и душа ввысь возносилась,
Что сердцу тесно так в груди,
Что песня в звуках зародилась,
Прекрасной музой впереди.

250.
Вот песня в муках  всё   рождалась,
Душа рыдала лишь в ответ,
Да сердце от того мужалось,
Хоть мне уже немало лет.
Вот буква к буковке рядами,
От первой – А, к последней – Я,
Служили мне  ведь всё годами,
Поклон вам низкий мой,  друзья!

Аmen!