иней

вспоминается, как твой стих сверлецом застывал в грудине.
нет тоски во мне, и любви нет.
только как вспоминается хрипотца полуночного голоса стертых улиц -
словно что-то ворчит между ребер. слегка сутулясь,
выхожу на площадку, играю сплин,
выдыхаю чудовищный дымный обруч -
посмотри, как я трогательно один.
как безумно роняю в полночь
свой разрушенный батискаф
оживленных когда-то строчек.
я уже не умею так -
я исписан, прожжен, просрочен.
мною можно переболеть,
как болеют детишки корью.
после, вымученной любовью можно жалобно душу греть.
и жалеть - и себя, и немного меня, прощаясь.
ты же - хроника, нет лекарства.
я венчаю тебя на царство, мой возлюбленный вирус,
мой личный алко,
хотя я предпочту молоко портвейну.
я последние годы спокоен, жалко
ты уже не застанешь.
тебя не стало.
ты смеешься чужим незнакомым "хм".
я теряюсь среди полусонных улиц.
я уже не волнуюсь. не пью. не дуюсь.
просто ты изменился так, ну а мне довелось иначе.
ты не плачешь, милая? нет, не плачешь.
значит, счастья тебе.
я прощаюсь.
взмах
ресниц твоих мне на память
пригодится, как верный якорь.
если вдруг я забуду, кто я - просто вспомню твой хриплый голос,
полуночный московский ветер
и фонарь, где стояли рядом,
грея руки о зажигалку.
и твой стих, что всегда нарочно
сверлецом застывал в грудине.
это иней, родная, иней.
засыпай.
ты уже не плачешь?
засыпай....