Лжесвидетель

     Как странно устроена человеческая память. Прошло столько лет, как я уже не имею никакого отношения к следственной практике, а в памяти, вдруг, всплывают какие-то события, связанные с моей бывшей работой, лица людей, имевших отношение к ним, и даже их фамилии и имена. Я так отчётливо вижу их, как будто, это было вчера, и они, сидя передо мной, рассказывают о тех событиях, свидетелями которых когда-то были.
     Быть свидетелем, это не обязательно быть участником, причастным к какому-то событию, но, как ни странно, почти всегда, вызываемый на допрос человек, ведёт себя неадекватно. Он нервничает, путается в показаниях, вспоминает подробности только после настойчивости следователя, по наводящим вопросам и так далее...
     По этой причине я, работая следователем, старалась вызывать очевидцев происшествия не заранее, а накануне допроса, чтобы не давать им возможности вывернуть наизнанку всю свою жизнь, даже те факты, которые не имели отношения к данному событию. И никогда не отправляла повесток на допрос перед нерабочими днями.
     И действительно, приходя ко мне, свидетель, как правило, интересовался причиной вызова, а затем, облегчённо вздохнув, начинал очень эмоционально рассказывать о том, что видел. И, как правило, это была правда, а если нет, то, чаще всего, поведение выдавало его.
     Самыми честными свидетелями являются дети. Но и у них есть свои особенности: все их показания обрастают такой невероятной фантазией, что потом стоит больших трудов всё разгрести и достать истину.

     События, о которых пойдёт речь, имели место в один из летних дней далёкого прошлого. Тогда я работала следователем по дорожно-транспортным происшествиям в Управлении Госавтоинспекции Ленинграда и имела достаточный опыт в этих делах. Да и пятилетняя практика в уголовном розыске оставила свои положительные результаты: я прилично разбиралась в людях, была неплохим психологом, как я думала.
     В моём производстве оказался проверочный материал по дорожно-транспортному происшествию: на Лиговском проспекте, водителем легкового автомобиля такси был совершен наезд на женщину, пересекавшую проезжую часть вне зоны перехода, справа налево по ходу движения транспорта, двигавшегося от Невского проспекта. Машина ехала во втором ряду при трехполосном движении, в потоке транспорта. Для водителя такси, молодого человека с приличным стажем вождения, её появление из-за передней части автомобиля, двигавшегося справа, оказалось полной неожиданностью, поэтому, избежать наезда он уже не мог, но принял все возможные меры для остановки автомобиля.
     От удара правым передним крылом, женщину отбросило в сторону, а при падении на асфальт, она получила телесные повреждения средней тяжести. От более тяжелых последствий её спасла не очень высокая скорость автомобиля и удачное «приземление» на асфальт. Как она, женщина под девяносто лет, умудрилась проскочить перед легковой автомашиной, следовавшей в крайнем правом ряду, я удивляюсь до сих пор. Правда, должна заметить, что пожилые пешеходы, иногда, перед возникающей опасностью не бегают, а «стреляют», что совершенно не дано молодым по возрасту.
     Видимо, срабатывает инстинкт самосохранения.

     Позднее я убедилась, что в поведении пешеходов вообще существует определённая система при переходе проезжей части:
- женщина, начавшая переход и оказавшаяся перед потоком транспорта, никогда не побежит назад, потому, как она всегда торопится по своим делам. В худщем случае, она начинает метаться из стороны в сторону и непременно становится жертвой ДТП.
- мужчина никогда не спешит, а потому всегда возвращается назад или останавливается на проезжей части, обречённо ожидая встречи с приближающимся транспортом.
     А водители, зная о существовании этого неписанного закона, завидев появившегося на проезжей части пешехода, начинают лихорадочно искать выход из создавшейся ситуации,как правило, маневрировать направо-налево, вместо
того,чтобы сразу тормозить.

     Время было вечернее, очевидцев происшествия больше, чем достаточно, но к моменту оформления ДТП  сотрудниками ГАИ, все разошлись, и прямых свидетелей осталось немного. Тем не менее, доказательств невиновности водителя такси было достаточно.
     Потерпевшую «Скорая» увезла в больницу, сотрудники ГАИ составили схему происшествия и все необходимые протоколы, переписали данные всех оставшихся очевидцев, и на следующий день я уже занялась проверкой материала. Водителя такси я опросила сразу, никаких дополнительных свидетелей он не представил. свидетели и потерпевшая также не сообщили ничего дополнительного.

     Не усмотрев в действиях водителя такси состава преступления, я уже собиралась выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по соответствующей статье Уголовного кодекса, как в дверях моего кабинета появилась девушка, лет 20-ти, высокая, стройная, темноволосая, внешне очень привлекательная и довольно смелая.
     Она объяснила, что была очевидцем дорожно-транспортного происшествия на Лиговском проспекте, но ушла до приезда сотрудников ГАИ, так как спешила по делу. Никому, в том числе водителю такси, своих данных она не оставляла, но сейчас хотела бы дать показания, как свидетель.
     С момента происшествия прошло несколько дней, и я имела полное право отказать ей, но она упорно настаивала на своём. И я уступила, так как в моей практике были подобные случаи.
     Мне тогда не показалось странным её появление, и, посадив её перед собой, я стала задавать ей провокационные вопросы:
- как она оказалась на месте ДТП
- в какое время суток
- какая была машина, цвет, марка, гос. номерные знаки
- как выглядел водитель и потерпевшая
- и другие детали, имевшие отношение к происшествию.
    
     Она отвечала достаточно убедительно, не навязывая мне свои показания, и я решила принять её сведения о ДТП, тем более, что они могли быть мною не приобщены к делу: доказательства были.
     Свидетель произвела на меня хорошее впечатление, но какой-то «червячок» сомнения в душе остался, видимо, поэтому я внимательно отнеслась к её внешним данным, «сфотографировав» в своей памяти надолго. Следователи, как правило, имеют хорошую зрительную память. У меня она была на внешность, фамилии и номерные знаки автомобилей. Всё, что я видела и слышала, хранила в памяти почти всю жизнь, хотя часто мне хотелось избавиться от ненужных мне сведений, нажав на несуществующую клавишу в голове.

     Но теперь-то я знаю, что это была ложь, продуманная, чёткая, спланированная, заставившая меня когда-то пережить много горьких минут.
     Закончив проверку материала, отказав в возбуждении уголовного дела и сообщив потерпевшей о результатах проверки, я рекомендовала ей обратиться в народный суд по поводу возмещения материального ущерба. К этому вопросу я, как следователь, не имела никакого отношения.
     И, вдруг, у меня в кабинете появился сын потерпевшей, пожилой мужчина, раньше не интересовавшийся ходом проверки. Он стал подробно спрашивать меня о результатах проверки, выразив полное недоверие моим действиям. Я, в свою очередь, объяснила ему его право обжаловать мои действия Прокурору, а все материальные дела по возмещению ущерба решать через суд. На этом наши отношения с ним не закончились. Он приходил ко мне и к моему непосредственному начальнику чуть не ежедневно, так что скоро все сотрудники ГАИ смеялись по поводу сложившейся ситуации. Мне же было не до смеха.

     Но самое неприятное было не в этом.

     При всей занятости по службе, я была увлечена автомобильным спортом, и, в свободное время, в основном поздно вечером и по ночам, ездила на тренировки по авто-ралли. Тренером моим тогда был– преподаватель Лесотехнической Академии. И вот однажды, когда мы ехали с ним на тренировку на трассу, где нас ждала наша спортивная команда, он, на минутку, заскочил в общежитие Академии, а я осталась в машине.
     И, вдруг, возле машины появилась девушка. Она открыла дверь и, в упор глядя на меня, спросила, помню-ли я её. Да, конечно, я сразу узнала её: это была свидетель по делу о ДТП, имевшем место года три назад, на Лиговском проспекте. Без тени смущения, глядя мне в глаза, она рассказала, что никогда не была на месте происшествия, а просто пыталась помочь, как она считала, своему сокурснику по Лесотехнической Академии, то есть была лжесвидетелем.

     Я не сразу пришла в себя, так как раньше никогда не попадала в подобные ситуации, но потом спросила, знал-ли об этом мой тренер, и  знакома-ли она с уголовной ответственностью за дачу ложных показаний.
     Да, она была знакома, но, кроме того, она имела представление и о сроках исковой давности, истекших к тому времени по делу её приятеля. А это значило, что привлечь её к ответственности за дачу ложных показаний было невозможно.

     Это был удар не только по моему самолюбию. Я оказалась доверчивой игрушкой в руках девушки, раза в два моложе меня, да ещё и без юридического образования, которым я так гордилась. Но, наука пошла мне на пользу, так как
больше таких ошибок я не совершала.
 
     Хотя, в жизни бывало всякое.

                Январь 2011г.