Кто брал Берлин, меня поймут

Капитан
Кто брал Берлин, меня поймут, он брал Самашки и Бамут
И получил за это крест из рук министра.
Потом банкет, я что-то спел и с капитаном рядом сел,
И мы настроили сердца легко и быстро.

Иваны с ног до головы, с сухими винами на вы
Сосуды бережно расширили столичной.
И между пятой и шестой наш разговор полупустой
Стал наполняться помаленечку о личном.

Кто брал Берлин, меня поймут, он брал Самашки и Бамут
И ничего на свете больше брать не хочет.
Уже полгода дома спит, но до сих пор в башке фонит
И даже водка этот гул не обесточит.

А я смотрел в его глаза, как в них он жал на тормоза
И дрожь земли прошла по чашечке коленной.
Жаль что Высоцкий не дожил, какие б песни он сложил,
Какие б души обнажил перед вселенной.

Он стал Самашки вспоминать - ведь их опять придётся брать,
Но страшно друг, совсем не это, а другое.
Когда красавица в «Вестях» на наших ёрзала костях,
Мол мы козлы, а чехи прямо как плэйбои.

- Пойми, ведь я же не баран, какой ни есть, а капитан,
И понимаю, чьи мы бабки отмывали.
Вот ты поэт, и напиши, да не вприхлёб, а отдуши,
Как нашей кожей землю Русскую латали.

- Да, капитан, я напишу, я тоже эту боль ношу,
И нет той водки, чтоб смогла б её осилить,
Барыжный северный Кавказ, где как баранов режут нас
И из России нашу кровь мечтают вылить.

Всё что ты брал – опять сдадут, и не Чечню, так Псков зажгут
Чтоб наши Храмы приспособить под секс-шопы.
Чечня – начало, капитан, давай ещё по сорок грамм
За то, чтоб снова всё не кончилось потопом.

Но в каждой пьянке есть конец, и я, спев песню под конец,
На прежнем месте капитана не заметил.
А через пару лет опять ему пришлось Самашки брать,
И над Россией волком взвыл кровавый ветер.

И вспомнил я его глаза, как в них он жал на тормоза,
И дрожь земли прошла по чашечке коленной.
- Жаль что Высоцкий не дожил, какие б песни он сложил,
Какие б души обнажил перед вселенной.
Акимов Ю. г. Краснодар 1997 г.

В конце текста КУБАНСКИЙ БОРЩ описаны некоторые мои музыкальные работы.