Актриса

В постели спальни угловой квартиры
Супруги отдыхали в час дневной…
«Сергей, сходи ты встретить нашу Иру!
Уже занятия закончились давно».
«Она с подругами играет, Ксюша.
Что с ней случиться может ясным днём!
Мне через месяц в рейс идти, послушай,
- Муж говорил жене, - давай мы отдохнём».

«Своею головой ты, Разумовский,
Мне отвечаешь, я скажу, за дочь…»
«Что может вдруг случиться в Ильичёвске!
Надеюсь, от объятий сладких ты не прочь?
Ирина знает, что побыть нам вместе
Осталось всего несколько недель.
Она почти у нас уже невеста,
С подругой в парке села на скамье под ель».

«Тринадцать лет! Какая же невеста!
О чём, Сергей, ты только говоришь!»
«Она растёт, как дрожжевое тесто,
Смотри, какая осень – благодать да тишь…               
Она ведь Разумовская Ирина!
На глупость неспособная совсем.
Нас заждалась с тобой сейчас перина!
Ложись и наслаждайся, детка, без проблем…»

А в это время в парке две девчонки,
Гуляя между ёлочных вершин,
Кормили кошек жареной печёнкой,
Делясь своим совсем обедом небольшим.
Они болтали про свои проблемы,
Перемывая «косточки» ребят.
«Ты создаёшь себе одна дилемму,
-Ирина говорила Даше, - или ад.

Не вешайся ты Эдику на шею!
Несовершенны все они, поверь.
Девчонки все красавицы, как феи!
А ты всё шепчешь «Я люблю его теперь».
Когда создал Бог грешного Адама,
Он только после этого решил
Учесть ошибки прошлого изъяна,
И Еву, как цветок прекрасный, сотворил.

Адама Бог лепил два дня из глины,
А Еву изваял из чайных роз.
Не идеальны наши все мужчины!
И не должны мы из-за них лить столько слёз.
Они все угловаты, как диваны!
И ниже ростом  маленьких из нас.
Как можно заводить с ними романы!
Лучше закончить хорошо седьмой нам класс.

Поэтому все девочки стараться,
Советы эти для тебя важны, 
Не, как ты в Эдика влюбляться.
А снисходительными к мальчикам должны
Быть каждый день, тому нас учат в школе
Литературы лучшие тома.
Жить девочка всегда должна в подполье,
Скрывая сердца музыкальные тона…»

Так, обсуждая трепетные темы,
Они на Парковую вышли не спеша.
«Мне надоели в школе теоремы!
Как осень, посмотри ты, Ира, хороша!
- Воскликнула довольно громко Даша,
- Меня ждут дома, Ирочка, прости.
Я братику сейчас нагрею кашу.
Для мальчиков мне, видно, надо подрасти».

Обнявшись, две девчонки попрощались…
«Вот дом родной стоит здесь, как фрегат.
Последние дни осени остались…»
Подумала Ириша, бросив грустный взгляд
На те кусты, которые опали,
На ивы все, стоящие рядком…
Располагало всё её к печали,
И даже их, известный мебелью всем дом.

Поднявшись, в лифт вошла одна Ирина.
И вдруг из-за угла, из-за спины
В лифт заскочил, как шкаф, большой мужчина,
И заблокировал все кнопки у стены!
«Итак, увы, маньяк я сексуальный.
Отсутствует здесь, кажется, кровать.
Люблю я секс, особенно оральный,
И буду в лифте я сейчас тебя …

Можешь молить меня ты о пощаде.
Мне нравится, когда я слышу плачь.
Проси меня и, как себе в награду,
Возможно, я не съем твой сладенький калач…»
Мужчина говорил, лишь ухмыляясь.
На кладбище так скалят мертвецы
Свои гримасы, навсегда прощаясь
С тем миром, где когда-то были сорванцы.

«Ну, вот ещё, должна я, значит, плакать!
 Впервые мне, возможно, повезло!
Как встать мне? Ты предпочитаешь раком?
- Ирина говорила, как бы, очень зло.
- Мужчин я знала в жизни больше сотни!
И все они твердили, как один,
Что я, блин, ненормальная сегодня!
Но не было у них для этого причин.

Они - отъявленные все лентяи!
Не могут больше десяти минут.
Или, возможно, просто негодяи!
Меня все женщины и девушки поймут.
Сказали, как-то мне, что я Мальвина!
Два кадра ночью в свете фонарей.
Тебе, мол, нужен только Буратино,
Они мне говорили злобно на заре.

Сестра мне тоже как-то заявляет:
«Маньячка ты, ведь это страшный грех!
Кровать вся под тобой всегда гуляет,
Когда ты мастурбируешь при всех…»
Должна же я попробовать свой клитор!
Проблема вот в чём, милые друзья!
Вчера я говорила парню: «Виктор,
Рукой оргазм всегда испытываю я».

Пытался тут меня он успокоить.
Как мог, старался нежно милый друг.
А смог всего два раза! Видно, сои
Он слишком много ест у мамочки из рук.
Проблема не во мне, как сам ты видишь.
Мужчины, просто, очень слабый пол!
А вот еврей, что говорил на «идиш»,
Ведь смог накрыть десертом наш любовный стол.

Один моряк оставил мне подарок!
Вши на лобке и даже на губах.
Подруга говорит, что скипидаром
Легко избавлюсь я от них в своих трусах.
Я вся горю от страсти и желанья!
С какого секса мы с тобой начнём?
Ведь не напрасны все мои старанья,
С тобой нам очень хорошо будет вдвоём!

………..! Ты до сих пор ещё в штанах!
Смеёшься ты, возможно, надо мною!
Смотри, какой плечей твоих размах!
Под стриженной томится головою.
Есть у меня, как и у всей планеты,
Герпес, но совсем маленький во рту.
Но я мужчинам делаю минеты!
И сладким днём, и даже поутру…

«Дура!» Воскликнул только лишь мужчина,
И вылетел из лифта, как оса.
«За это ты ответишь мне, скотина!»
Ирина вслух негромко вдруг произнесла.
И бросилась бегом в свою квартиру,
Чтоб отомстить, как надо, подлецу.
«Папа, спасай меня в холодном мире!!!»
Она в мобильник прокричала лишь отцу.

Родители взволнованно встречали
На лестнице испуганную дочь.
«Чего твой голос, Ира, так печален,
- Сергей спросил её, - совсем ещё не ночь?»
«Меня маньяк удерживал здесь в лифте!
Его ты сможешь, папочка, догнать!
Успел из дома он, возможно, выйти,
Ты должен его возле парка задержать».

Мать в слёзы кинулась, вдруг, на площадке!
Когда отец по лестнице бежал.
Стараясь расспросить всё ли в порядке
С её дочуркой, и закрыт ли был подвал?
А дочь уже в милицию звонила,
Приметы сообщая маньяка.
«Есть шрам под левой бровью, - говорила,
- Его найдёте быстро вы наверняка…»

Ирина рассказала маме Ксенье
О том, что в этот день произошло.
«Ты, мамочка, послушай, без сомненья
Его я разыграла точно, как в кино…»
Катились слёзы у печальной мамы.
Вздыхала лишь и охала она!
Из рук маньяка, разве ведь не странно,
Её Ириша живой вырваться смогла!

«Меня мог изнасиловать жестоко,
Или убить бесчувственный палач.
Возможно, жертв немало чёрнооких
Он ввергнул в лифтах в беспросветный плач.
Но мне поверил он, что я лишь шлюха,
И убежал безжалостный маньяк.
Ему отец женилку и два уха
Отрежет, даже если спрячется в маяк

Преступник и палач одновременно.
Не плачь ты, мама, всё ведь хорошо…»
А мать шептала, стоя на коленях:
«Ещё недавно ты ходила на горшок,
Моя родная, бедная Ириша,
Тебя ведь Богородица спасла!
Она сама дежурила на крыше!
Из лап когтистых как ты вырваться смогла?»

А в это время город окружили!
Добыче «Беркут» очень был бы рад.
Милиция на улицах «кружила»,
И операция с названьем «Перехват»
Весь Ильичёвск поставила на уши,
И был задержан клещами в кольце
На Ленина у бара-кафе «Суши»
Подозреваемый со шрамом на лице.

С родителями Иру пригласили
В милицию немедленно зайти.
«Пройти всего вам нужно ровно милю
На опознание преступника…» В пути
Отцу Ирина сразу позвонила:
«Задержан уже, папочка, маньяк…»
И закусив, как конь лихой удила,
На встречу близким своим бросился моряк.

Опознан был матёрый уголовник!
Ириной, оказавшейся смелей,
Чем был по кличке мерзостной «Садовник»,
Признавший девять нападений на детей.
И чья жестокость потрясла Одессу!
Терзал он только девочек одних.
О нём писали даже в местной прессе…
Но не могли найти «свидетелей» живых.

Девять бутонов вырвано с корнями!
И брошено убийцей на траву.
Не целовать им сладкими устами
Своих любимых ни во сне, ни наяву.
Ломал судьбу он каждой об колено!
Кончая мучить, он душил детей.
И горе стоит в семьях неизменно,
Печаля ход таких тяжелых в бездне дней…

Втроём из отделенья возвращаясь,
Они купили тортик и вино.
И вечером на стол, как полагалось,
Когда по телевизору прошло кино,
Поставили закуски и жаркое,
А рядом был зажаренный лосось.
Забыть они хотели то плохое,
Что пережить им днём случайно довелось.

Сказала первый тост сестра Лариса,
Которой позвонили в тот же день.
«За будущую всем известную актрису!»
Когда за Землю наше Солнце, как тюлень,
Нырнуло, бросив тень на мостовую,
День Ангела отметила семья.
Крылом, который защитил, живую
Оставив дочь. Как рады были все друзья!

Прошло три месяца с тех пор осенних.
Сергей ушёл, как водится, в моря.
Волнуясь за семью в штормах весенних,
Срывая грусть свою листом календаря.
Выходит Ксенья, дочь свою встречая,
В два часа дня, как острый штык, во двор.
По сторонам, понятно, наблюдая,
Не прячется ли страшный демон или вор.

А вот Ириша в лифт зайти боится,
И ходит на седьмой этаж пешком.
И с этим всем приходится мириться,
Не понимает это друг её Сашко!
И с куклами играться перестала
Она, вдруг повзрослев на десять лет.
Забьётся и лежит под одеялом,
Хотя весне уже пора послать привет.

Но всё равно, мечтая стать актрисой,
Она стихи все учит наизусть.
Плов любит из телятины и риса,
Хотя в глазах её стоит такая грусть.
И проходя, на ветках замечает
Она, как почки тянутся к весне,
Как Солнце утром в окнах всех ласкает…
Но счастлива Ирина дома лишь во сне.

Надеется мать, что оттает дочка
С приходом чародейственной весны.
Что расцветёт её душа, как почка,
И заблестит на Солнце иглами сосны.
Что снова смех она услышит звонкий,
С зарёй встающей над морской волной.
И, что её прекрасная девчонка
Переживёт всё, что отпущено судьбой…