В заброшенном селе...

Букеты фейерверков в звездном небе
И праздничные шоу в блеске глаз.
Сироты в подворотнях просят хлеба
И смотрят обреченным сердцем в нас.

Резвимся мы то в саунах, то в банях,
Проигрываем совесть в казино,
И в наслажденьях полупьяных
Снимаем полупьяное кино.

А  старикам ненужным, как изгоям,
Бросаем милость «щедрою» рукой
И лицемерие бесчувственных законов
Выплескиваем  в них своей виной.

Убогое жилище: боль и слезы…
Царапал  голод  муку на стене.
Ей  память обжигал свирепый холод,
Бродивший  беспрепятственно в судьбе.

И этот мир, бездушием объятый,
Распродающий совесть за гроши,
Шептал ей  тихо и невнятно
О чем-то непонятном для души.

Она стояла к косяку прижавшись,
Не в силах оторваться от стены,
Наедине с несчастьем оказавшись,
Ждала, авось, да кто подаст стакан воды…

Но кто подаст, когда в селе их двое:
Она да дед со сломанной ногой,
А  служба, окружившая «заботой»,
В неделю раз приходит к ним с крупой…

Как много стариков таких в России,
Забытых  изувеченной страной,
Страдающих в своем немом бессилье,
Надломленных болезненной бедой.

Под небом расцветают фейерверки,
И  маскарадным пляскам рукоплещет век.
Вот только с Древа Жизни опадают ветки,
Но этого не видит человек…