геронтологическое

когда я постаре...
когда я стану  м н о г о  старше,
   начну носить жилеты и фланелевые брюки
      и мятые рубашки странных бежевых оттенков,
         и делать моционы по утрам – трусцой, до моря,
водители троллейбусов, вахтёры, секретарши
   начнут меня считать своим чудаковатым другом,
      а на поминках у старух смогу, страхуя стенку,
         изображать каденцию "Джим Моррисон у морга".

я стану исключительно,  н е в ы н о с и м о  вежлив
   (при том, что и сейчас предупредительнее многих)
      и, получая пенсию в каком-нибудь Сбербанке,
         в двенадцатый раз в очереди уступая место,
неблагодарным хамам ярлыков не стану вешать,
   не назову кассиршу бессердечным бандерлогом,
      а, сунув ей в окошко горсть кунжутовых баранок,
         галантно предложу – не медля стать моей невестой.

нет, кроме шуток, не сподвигнусь – хмурым днём осенним
   протаптывать тропинку в пункт приёма стеклотары;
      я смастерю хибарку на окраине Полтавы
         (когда-то у прабабушки стояла там усадьба),
посею коноплю и мак – для тихих развлечений...
   а хули нам, мы – старики; закон не лезет к старым.
      тряхну пасхальными – чтоб зря соседка не болтала,
         и сяду наблюдать синиц, порхающих по саду.

займусь бальнеологией, а нет – болометрией.
   соседям буду приносить съедобные гостинцы,
      с детьми сидеть; – всё лучше, чем... чем  н и ч е г о  не делать.
         забуду накрепко – как сам искал детей в капусте...
назло им выкрашу весь дом – в тона аквамарина.
   нет, не назло, –  н а   р а д о с т ь  им, жлобам и кровопийцам:
      ведь если с Богом жить начнёшь, впадая в добродетель,
         то вскоре все отступятся –
         и мир тебя отпустит.