Сволочь

По иголке с ёлочки – ёжику на горб.
На добро со сволочью не устроишь торг.
Ветер свищет в полночи, мечутся кусты.
Рады буре сволочи, гады и скоты,

Рады мрази, бестии, твари и тэдэ.
Мы живём в безвестии, а они – везде.
Если б всё не корочки, то не жизнь, а торт!
Перед каждой сволочью не поставишь борт.

Нам пути окольные вывернуть сулят.
Морды протокольные прямо не велят.
В ясном небе соколы водят соколят.
А понизу во поле сволочи пылят.

Можно плакать до ночи, понапрасну ныть.
Только орды сволочи не похоронить.
Может, бродят ёжики всё же не к добру?
Может, надо ёлочки порубить в бору?

Разворота хочется к миру – прямо страсть.
Да когда же кончится сволочная власть?
Точит миру темечко, как поганый червь,
Это злое времечко сук и сволочей.

Мы своё не пропили вроде в кураже.
Только пыли во поле до небу уже.
И навечно, кажется, эти пыль да грязь.
Сволота куражится, бога не боясь.

Молится о помощи воспалённый мозг.
Мы в трясине по уши, а под сукой – мост.
Ей в подмогу поручни, а под нами – дно.
Не утопнуть сволочи с нами заодно.

Что за преференция на семи ветрах?
Сучья конференция нас лишила прав.
Ей борщец в половнике, стерлядь с плавником!
Мы – как уголовники, а у них – закон!

И они главенствуют и глядят с моста.
В общем, благоденствует эта сволота.
И танцует даже, а мы ей – трын-трава,
Разные адажио и па-де-труа.

Ей на покаянии не держать ответ.
Противостояния ведь по сути нет.
И блажит, и множится, нас не бережа,
Нашего ничтожества злая госпожа.

Суть её изучена вплоть до запятой.
И земля измучена под её пятой.
Сволота вонючая лезет из дерьма.
Если время ссучено, то и мир – тюрьма.

А в тюрьме порядочки – не блаженный сон.
Сволочь на трёхрядочке выдаёт шансон.
Всё настолько весело, что себя не жаль.
Наша зона песенно марширует вдаль.

Синие околыши, как в НКВД,
Это – войско сволочи, тварей и тэдэ.
И течёт, как патока, роковая синь.
Видно, правда-матушка выбилась из сил.

И засилье сволочи прямо тут и там!
И от бога помощи не дождаться нам.
Не дождаться радости с солнцем на слезе.
Пакости да гадости в нашей КПЗ.
 
Житие – как бедствие, с правдою – прокол.
И ведется следствие, пухнет протокол.
И томами полочки полнит неспроста.
И чернил у сволочи в склянке до черта.

2011