В основе идеального коммунизма лежит...

...




      
   В основе идеального коммунизма лежит модель первобытного сообщества, однако все эксперименты по внедрению братской любви, – даже те, которые были поддержаны таким экономически подкованным филантропом, как Роберт Оуэн, – оказываются неудачными, если только в ней нет особой нужды, как, например, при кораблекрушении, когда спасшиеся оказываются на необитаемом пустынном острове. Или как, например, в России после Октябрьской революции, когда перестало существовать централизованное управление.

 Или как в Израиле, где постоянное чрезвычайное положение привело к созданию кибуцев. Или как в древней Спарте, где, как известно, царь Ликург требовал, чтобы аристократы сами защищали себя от своих рабов-гелотов, а также от своих врагов в Элиде и Мессене, для чего предложил подобие коммунистической системы, в которой во избежание коррупции, непомерной роскоши или тайных торговых связей с соседними государствами, были введены железные монеты. Невест перестали покупать, в деторождение была введена селекция; все средства стали общинными, появилась «спартанская диета», состоявшая из хлеба и черной похлебки . Спартанцы не допускали чужаков в свое общество за одним любопытным исключением – на сторону Спарты перешел афинянин Алкивиад, который в благодарность за то, что оказался принятым спартанцами, советовал им, как воевать с Афинами, и даже поучаствовал в программе селективного деторождения, соблазнив не кого-нибудь, а саму спартанскую царицу. Дети принадлежали государству: никто не эмигрировал; спартанцы ненавидели чужаков и за это были ненавидимы сами. Каждый человек знал всех остальных, по крайней мере, был с ними знаком и знал, какова и них репутация. Благодаря этому, Спарта еще долго сохраняла независимость после того, как римляне оккупировали всю остальную Грецию.

   Однако к свидетельствам о наличии в Спарте железных денег не стоит относиться слишком буквально. Они исходят от греческих философов, которые хотели в ретроспективе построить модель идеальной республики, состоявшей из ответственных граждан. При этом они стремились забыть о том, что в свое время стандартной пелопоннесской валютой были железные прутки, ввозимые из Анатолии. Железо к дорийской эпохе уже вытеснило бронзу из военного и крестьянского обихода. В других местах в ходу были медные слитки. Однако когда лидийцы заплатили своим греческим наемникам небольшими серебряными кружочками (с проставленной на них пробой), Афины, Фасос и другие города-государства, владевшие серебряными рудниками, посчитали это неплохой идеей.

 Спартанцы, у которых не было рудников и которым приходилось импортировать золото и серебро для личных и религиозных целей, платя за это рабами, которые приобретались именно благодаря железным пруткам, переделанным в мечи и наконечники копий, посчитали серебряную монету слишком дорогой для себя и оставили в ходу железо. Не следует забывать, что железо до изобретения бессемеровского процесса ржавело не так быстро, как сейчас. Более того, спартанская еда, состоявшая из ячменных лепешек и чечевичной похлебки, является не большим доказательством аскетизма, чем ржаной хлеб и пивная похлебка, столь популярные в немецкой деревне.