Плач по герою

Цветочек маленький, невзрачный
явился миру в "первый рейс",
белёс, а стебелёк табачный,
должно быть, это эдельвейс.

В халатах белых люд смущенный
кумекал молча, что да как.
– А пульс у парня учащенный…
– Быть кроликом тебе, чувак!

Цветочек креп и развивался,
как подростковый организм.
Мальчишка плакал и стеснялся
девчонок-медсестер и клизм.

А ночью прилетали пчёлы,
жужжаньем нагнетая жуть,
– на "говорящую собачку"
хотелось каждому взглянуть.

Под утро Нюрка-санитарка
окучивала пацана,
в бинтах бутонам было жарко,
но то – известности цена.

Лишь "дядя самых честных правил"
мужам ответил на вопрос
и "уважать себя заставил",

– …хорош в тебе, дружок, навоз.
Говно "должно быть с кулаками".
Говно "суровым быть должно".
А семицветики – с шипами,
а не какое-то говно!
Твой эдельвейс так целомудрен,
что хочется его иметь,
а мозг классически запудрен,
– пора, пора, мой друг, саметь.

Превозмогая турбулентность,
он в Книгу Гиннеса харкнул.
И, наплевавши на валентность,
цветочек в жопе коротнул.

И в уголь – и душа, и тело,
когда мозолистой рукой
тот дядя вывел неумело:

– Погиб лирический герой…

И был ли мальчик – я не знаю,
но по растению рыдаю.