Жизнь Царапки

 

   Царапка появился в нашем доме в 1992 году, весной, когда деревья в Нью Йорке выставляют цветы, в основном розовые. Бывают и белые, но они не прельщают моего взора. Взор ищет розовых с шикарным запахом и без листьев. Листья появляються через две недели, когда розовые цветы вянут и опадают, розы увяли, значит будет весна и за ней жаркое лето. Вот так, ранним утром принесла Маргарита Царапку, котика-кастрата трёх месяцев отроду, маленького, запуганново. Он забился под диван и не подавал признаков жизни три дня. На четвёртый он вылез и стал лакать с жадностью молоко из блюдечка, которое поставила Марго - она же Маргарита, моя умопомрачительная жена. Через две недели Царапка стал превращаться в Царапа. Он уже облазил всю нашу квартиру, побывал на руках у неё и меня, выходил на улицу вместе с нами на длинном ремешке, который купила Марго.
   Мы тогда жили на 183-ей стрит, в самом высоком месте Нью Йорка, на пятом этаже. Из окна был виден Гудзон - река и крыши домов что стояли ниже нашего высокого дома. Я выходил из квартиры через окно, чтобы покурить, побыть на крыше дома, полюбоваться  Гудзоном. Он отблескивал синевой и мчался к Атлантическому океану мимо высоких берегов, мимо Нью Джерси. Небоскрёбы и маленькие дома услаждали меня. Я выходил на площадку против  окна, а она  была на лестнице с перилами из железа. Лестницы видны по всему Нью Йорку. Они чтобы можно было сбежать по ним в случае пожара, раз - и ты уже не пятом, а на улице, а дом пусть догорает, ты то жив.
  На крыше я увидел Царапку. Он думал на высоте. Осенью я поднялся на крышу и увидел безжизненных мышек. Их было сорок четыре. Они лежали в два ряда ровно посреди крыши. Я спустился в квартиру и рассказал об этом Марго, и она засмеялась, поняв чья это работа.
   Так мы прожили два года с Царапом, пока я однажды вечером сел к письменному столу и стал писать книжку "Чу"! о Царапе. Я писал её для Марго и она смеялась над этой весёлой книжкой. Когда всё было закончено она, заплатив сто пятьдесят доллров, издала её, первую мою книжку, которая сочинялась когда было желание.
   Вовик Гандельсман гневно осудил мою книжку "Чу"! потому что она смешная и моя, а он шутить не умеет. Юмор у него скушнейший и бездарный. Что поделаешь, планида у него такая, яриться на талантливое и новое, выставляя дрянь.
   Царап переселися с нами на 93-ю стрит между Бродвеем и Центральным Парком, на 16-й этаж. Оттуда был виден Гудзон. Гудзон был особенно хорош на вечереющем небе. Сиял тщательно начищенной бронзой.
   Однажды Марго принесла рыжую кошку, "девочку". "Девочка" была с характером не плебейским, горделивая, своевольная, мстителная. Она приставала к Царапу, а тот бегал от неё, забивался, жаловался нам, что пристаёт ко мне "девочка", а я то кастрат! что мне делать с ней? пока не настал час мщения. Она вылезла из нашего окна на каменный выступ, который шёл по всему дому, а Царап махнул лапкой и она полетела вниз, упала на еврейский детский садик и разбилась. Мы не видели её трупа, под нами же был огороженный садик, и мы не могли в него придти.      
   Царап старел, стал больше спать. Марго вырезала в двери стенного шкафа в прихожей квадратик для него. Он проводил дни там и выходил к нам за блюдечком молока, похрустеть хрустиками для его еды и поиграть с нами. Прошло восемнадцать лет. Я переселился в 7-11 - севен елевен по бульвару Сигейт, далеко от Манхэттена. Там мне было лучше. Океан был в полушаге и глядел на него с девятого этажа. Всё это сделала Марго. Она приезжала ко мне каждую неделю в пятницу и оставалась у меня до понедельника, когда ей нужно было уходить на работу. Она работала врачом, хирургом что не такая малость как смотреть в нос больному и выписывать лекарства.
   Унашей двери повадилась курить одна противная американка. Марго поросила её не курить здесь, отойти к другому окну на нашей лестничной площадке. Через два дня получаем от офиса который содержит дом бумажку. В ней говориться что мы должны оплатить то что мы имеем котика в размере сто восемьдесят долларов. Марго спустилась туда и выписала чек на сто восемьдесят долларов чтобы никто, никогда в жизни не приставал к нам насчёт Царапа - Царапушки - Котика - Мур-Мур-Мура - Царапа Пафнутьича, когда он взматерел и стал царсвенно посматривать на нас: - Живите! и кормите меня! а то я уйду от вас и вы наплачетесь без вашего друга - Царапа Пфнутьича. 
   Однажды вечером он заплетающейся походкой прошёл между нами и упал! Глаза его помутнели и он отдал концы на руках у Марго. Мы вышли в Централный Парк ночью. Мы закопали его там. 
   Ну, конечно, Царап - это и я тоже. Интерес к девушкам и т. д. и т. п. Но это уже другая история для которой нет места здесь. Царапка, милый, прощай. Да пухом будет тебе земля.   
                7 июля 2013