***

я стою, слушаю, а он мне говорит - так я буду соткана
из зол выбирать злейшее, гореть ярче зари
он сравнивает меня с юной ланью, загнанной охотниками
и говорит, что руки их в моей крови
я отвечаю ему, что нет, что прогрманный сбой
что я с ними, хоть зови меня, хоть не зови
я - их, я сыта ими, они сыты мной -
свои они, свои
это они встречают хмельную да заплаканную
они подают полотенце на горячий лоб
я верю в ободок для волос, в торчащий ворот, в ухо,
заткнутое ватою
они понесут мой со стола, когда резко оставит озноб
он качает головой и говорит, что мне еще терпеть
что будет саднить пуще обычного
ну а мне было только кольцо на пальце вертеть
и вкушать представления нечто необычного
и вот теперь я стою, как стоял когда - то Бродский
и говорю, что из забытых меня получится город,
мой путь - этот самый мост, некрасиво плоский
мой друг - души исхудалой голод
я говорю и не чувствую ног
из- за всех немилостей ко мне, топких болот
я говорю ему - "ладно, Бог
бита, теперь твой
ход."