Фантазия о Борисе Горбатове и Татьяне Окуневской

Меня опять сквозь сон тревожит Нечто,
И это Нечто больше, чем желанье
Постичь себя и время.
Это боль
За человека,
За его небесность,
За вечное стремленье к совершенству,
Которое порой противоречит
Стремлению телесной оболочки -
Любой ценою выжить в передрягах
Безнравственной и горькой суеты.
Они любили.
Вспыхнув в синей дымке,
Как два цветка весенних и прекрасных.
Им было хорошо –
Их юность грела,
Жизнь расцветала радостью мечты.
Он был писатель,
Молодой, но крепкий,
Из тех, что вдруг поймав за хвост удачу,
Уже её не в силах упустить.
Она в него влюбилась без оглядки,
Смазливенькая девочка, актриска,
Ей верилось, что счастье – навсегда.
Но все под богом ходим,
Этот бог
Сидел в Кремле,
Он был жестокосерден,
Плевать хотел он на людские души,
На нежность, на прекрасные порывы.
Но верным слугам многое прощал –
Быть может,
За поруку
Круговую,
За то, что шли на подлость,
Как на подвиг.
Калеча судьбы и кромсая души,
Безумною идеей прикрываясь,
Как прочным, несгораемым щитом.
Один из верных слуг её увидел,
Актриску, девочку,
Весёлого ребёнка,
И воспылал к ней страстью непотребной,
Поскольку был великий сластолюбец
И не привык отказывать себе
Ни в женщинах,
Ни в роскоши,
Ни в славе.
Он стал её преследовать, как зверя,
И постоянно загонять в ловушки.
Она в испуге прибежала к мужу,
С отчаяньем,
С мольбою о спасенье:
- О, милый,
Защити,
Не дай в обиду!
Ты ведь писатель, всей стране известный,
Ты сам Борис Горбатов,
О котором
Легенды ходят,
В разных переделках
Бывал ты
И ни разу не сфальшивил,
Прекрасны твои смелость и талант,
Вступись за честь жены,
Как было раньше,
Когда давали волю пистолетам
В дуэльной обречённой правоте.
Он помолчал, потом ответил тихо:
- Ты знаешь, я не трус,
Но это глупо – с вождями драться.
- Как? – она вскричала –
Я не ослышалась?
Ты дашь меня в обиду,
Позволишь надругаться
Над женщиной своей
И над мечтой?
- Что делать? – он вздохнул, -
Такое время.
Она, ещё не веря, посмотрела
Ему в лицо
И горько отшатнулась:
Он жалок был, растрёпан и раздавлен
Немыслимою прихотью судьбы.
- Прощай! – она сказала –
Ты подонок!
Я презираю рабство и мужчину,
Который ничего не смог сберечь.
Ах, эта Окуневская Татьяна!
Вся жизнь её – сплошной поток безумья:
Приход к сатрапу,
Горестные ласки,
И ужас, и обида,
И желанье
Возвыситься
Над бездною паденья,
И лагеря, и долгие скитанья,
И ненависть,
Съедающая душу,
Но трудно быть судьёй,
А пониманье
Порой укрыто тысячей событий,
Которые никто не прояснил.
Как жил Борис Горбатов?
С болью в сердце,
С позором,
С горьким привкусом обмана –
Да, так и жил!
Но это просто  время –
Опричников, рабов и палачей.
Известно, времена не выбирают.
                Р.Маргулис