Огонь и шёлк

                Бобэоби пелись губы,
                Вээоми пелись взоры.
                В. Хлебников

              =1=

Лавиной снежной бесприютным летом,
мою тоску сумевший превозмочь,
ворвался ты, взорвав собою ночь,
и вмиг узнал, что было под запретом

для нас двоих: по строгому секрету
я признавалась, думая помочь
душе прогнать её сомненья прочь
и мысленно прося у ангелов совета…

А стало легче ли? О да, но – ненамного:
о чём ты думал, было ведомо лишь Богу…
Что чувствовал тогда ты, ч е м ты был?..

Терялась, путалась, с собой боролась,
когда твой пламенный, горячий медный голос
юдоль мою бессмертную накрыл.

               =2=

Юдоль мою бессмертную накрыл
твой резкий взгляд, но как было поверить,
что ровно через миг войдёшь ты в двери?..
Гляжу – а на пороге т ы застыл.
 
«Входи…» – неужто вечность ты входил?
Твой путь т о г д а часами не измерить.
Входи скорей! иль ты стоять намерен?..
И наконец – ты здесь, со мной. И был

прекрасен мир, когда несмело
касалась рук твоих (а губ – хотела!
но и моих так не хватало сил…)

Нам улыбался вечер: мы – вдвоём,
но как бы ты не оказался сном!..
Боялась вновь остаться я без крыл.

                =3=

Боялась вновь остаться я без крыл,
но страх прошёл: мы в этот вечер – вместе,
и засмущалась я – признаюсь честно…
Ведь раньше был мой – разный – мир уныл.

Средь мрака ты мне солнце подарил,
пролился сквозь лучи надменной песней,
что всех небесных арф и лир прелестней,
и дал понять, как ты заметно мил.

В открытое окно зашла прохлада
и обратилась в жар под твоим взглядом. 
И недокуренная сигарета

летела вниз, немой звездой сверкая.
Я ближе подошла, в душе растаяв,
и отдала тебе свою часть света.

                =4=

И отдала тебе свою часть света –
как часть себя, – и всю свою любовь
вручила в дар. Ты скромно вскинул бровь,
слегка дотронувшись до рук воздетых…

Ты принял до конца мои обеты,
едва взглянув на сонмище цветов,
разбросанных по телу потолков,
в моих стихах не раз уже воспетых.

Ты весь – полёт недвижных ясных снов,
возвышенных восторгов, тайных слов…
Лишь любоваться стройным силуэтом

мне оставалось; ты же знал и так,
что алые (как кровь! как свежий мак!)
мои мечты – в огонь и шёлк одеты.

                =5=

Мои мечты в огонь и шёлк одеты
лишь для тебя – украшены под стать
моей к тебе любви, – да вот как знать,
настолько ли прекрасны мои светы?

Отныне наше небо разноцветно –
и разноцветней радуги в сто крат!
Меня пока целует только взгляд…
Хотелось – губы! И хотелось – лета…

На сон грядущий посмотреть кошмары –
фильм жуткий, но уже довольно старый…
Меня в конце случайно разбудил

твой вздох, шепнув беззвучно мне о счастье.
Я поняла тогда: мои все страсти –
о солнечном тебе – и весь мой пыл!

             =6=

О солнечном тебе и весь мой пыл,
и все мои серебряные чары.
Я б отдала сознание всё даром,
лишь только б рядом ты всю вечность был

и только б крылья мне испепелил
своим дыханьем мягким, как пожаром,
чтоб не смогла я улететь, чтоб – парой,
чтоб, как сокровище, в себя зарыл…

О, поцелуй! Как долог этот час –
томительное «ж д у»… обрывки фраз…
Ждала, а ты лежал – во тьме светил

лучом любви – из сердца… Шёпот смолк…
И – поцелуй! который – шёлк –
минуя день, сплошною ночью был.

            =7=

Минуя день, сплошною ночью был
наш первый поцелуй! Всегда свиданье –
такое колдовство! Среди молчанья,
средь октября, что мне тебя открыл, –

а над телами мотылёк парил –
живое сладостью очарованье!
Л и ш ь-м н е-п р и н а д л е ж а щ е е созданье…
Спасибо октябрю за то, что был!

Теперь – действительно родной! Так славно…
Люблю по-прежнему – и впредь – исправно…
Хочу молчать, хочу кричать – об этом!

Надежду – веру в рай тогда ты дал мне
и грезился священной – самой главной –
улыбкой окон, голосом согретых.

                =8=

Улыбкой окон, голосом согретых,
во сне был ты… Какой счастливый миг!
Мой слух к мужским сопеньям не привык –
но как я счастлива в мгновенья эти!

Я подарю тебе венок сонетов,
который – всего сердца странный крик!
который – нашей первой встречи лик!
который – я и ты! – полёт кометы.

Ты – первое, последнее дыханье
глухо-торжественного упованья,
благоуханно-свежая заря.

Но как бы ни было с тобой нам сладко –
увы! – не всё так ярко и так гладко. –
Все ревности отбрасывать пора.

                =9=

Все ревности отбрасывать пора –
а сколько их нам встретится в пути?
Иной уже дорог не найти,
но ведь на нашей не стоит гора!

Пусть обижаться можно до утра,
пусть можно развернуться и уйти –
всегда вернёмся! Грустное п р о с т и –
и всё в порядке, словно бы вчера

и не было таких ужасных слов,
и не стучала так по сердцу кровь.
О юность! Р е в н о с т н а я ты пора.

Узнать бы, почему весь год – апрель,
и кто разлил по небу акварель,
и где искать те верные ветра…

              =10=

Ах, где искать те верные ветра,
любившие нас именно такими –
наивными, – бежим скорей за ними!
Они бесплотны лишь по вечерам.

А я схожу с холодного костра –
и выжигаю солнцем твоё имя,
и жду, когда же наконец остынет
уставший полдень цвета янтаря.

Сойди со мной – с костра, а не с ума –
уж коли суждено, то я сама.
Но чтоб разъединиться снова – сил нет!

И до утра – бесстыдное прощанье… –
не утихают чуткие признанья,
дорогу проложившие к вершине.

           =11=
 
                C’est l’apotheose.
                Tr. Corbiere

Дорогу проложившие к вершине
твои слова – и вот апофеоз
мечты июльской, полной роз и слёз, –
спроси же, по какой причине

она вот-вот навек меня покинет,
а я тебе отвечу на вопрос:
она сбылась. А у тебя сбылось,
чего хотел? Бездумный сумрак синий

поёт свою любовь. Как иллюзорна
его бывает страсть! И сколь же вздорно
считать, что он себя на казнь отдаст!

Спроси, о чём мечтанье было это. –
Желала я хоть в жизни раз отведать
извечных ласк твоих крылатых глаз.

             =12=

Извечных ласк твоих крылатых глаз
всегда мне мало! Я глотаю жадно
твой каждый вздох и каждый слог: отрада.
Люби, чтоб был роман, а не рассказ!

Ослеплена уже в который раз
серебряным потоком твоих взглядов;
ты – рядом! вот и славно, вот и ладно,
ах, вот и чудно, мой земной алмаз!

Я улыбаюсь где-то в облаках –
своими крыльями огромный взмах
ты делаешь – и мы опять вдвоём.

Хотя нам лучше возвратиться в дом,
скорее нужно – в сон, ведь там сейчас
мне будущность показывает н а с.

           =13=

Мне будущность показывает н а с –
в обнимку под дождём – весьма счастливых.
И мир любуется нами, как дивом,
и не мгновенье – как же! – и не час –

уж сотни лет с нас не спускает глаз…
Я просыпаюсь: рядышком так мило
лежишь ещё во власти снов красивых.
А хочется у них тебя украсть…

Не выпускай из рук святой цветок –
прочувствуй этот леденящий ток
любви, что даже духи не отнимут!

Окутывает Время нас собой –
и вот она (взгляни, любимый мой):
услада, не знакомая доныне.

            =14=
 
Услада, не знакомая доныне, –
любовь! во всех звездах, во всех свечах!
И лишь преодолев свой стыд и страх,
могу на все лады твоё я имя

произносить – и белый воздух примет
единственно пять букв – во всех словах!
Любовь – такая! – ох! – у нас в руках,
мы стали светлыми и мы – родными.

И нет границ ей в крохотной квартире,
 и мы одни в столь многолюдном мире,
и нас целует беспредельный дождь,

уверенный безвариантно в этом.
Он тоже знал, что ты ко мне придёшь
лавиной снежной бесприютным летом.

               =15=

Лавиной снежной бесприютным летом
Юдоль мою бессмертную накрыл.
Боялась вновь остаться я без крыл –
И отдала тебе свою часть света.

Мои мечты – в огонь и шёлк одеты –
О солнечном тебе, – и весь мой пыл,
Минуя день, сплошною ночью был,
Улыбкой окон, голосом согретых.

Все ревности отбрасывать пора.
Ах, где искать те верные ветра,
Дорогу проложившие к вершине

Извечных ласк твоих крылатых глаз?
Мне будущность показывает н а с:
Услада, не знакомая доныне.

                20-26 апр. 2010