джонни донн

А потом Джонни Донн едет в метро, видит счастливые пары -
и внезапно себя ощущает уставшим и очень старым,
выцветшим ситцем,
опустошенной тарой -
хочется попроситься
все это отменить:

дни, затянутые серой дымкой,
все эти лица на фотоснимках,
всю эту нежность, что была в нем и вдруг прокисла,
ненужной сделавшись никому,
он хотел бы любить не людей, а числа,
чтобы раз за разом не погружаться в глухую тьму,
выпуская из рук путеводную нить.

В том, как все обернулось, чувствуется издёвка -
он всегда был так молод и обходился ловко
с каждым сердцем, которое приручил,
а теперь обратилась прахом его наука,
так вернешься домой - а к двери не подходят ключи,
словно разом лишили зрения, голоса, слуха,
даже то, что внутри так пронзительно пело - теперь молчит.

Он выходит на улицу - ночь надета на город
плотной тьмой, будто тесный ворот,
город не в силах воздух набрать в груди-
Джонни вслед ему дышит как при сердечной астме,
думая: "Вот и всё, Бог не даст мне
больше шанса, не укроет в теплой своей горсти".

Его бешено кружит, будто снег в метели, сбивая,
и секундная стрелка ползет дольше, чем часовая,
но едва Джонни думает, онемевая:
"Мне конец!", как все разом остановилось,
прекратило выворачивать и трясти.
нет, не смерть, просто нервная шалость -
все вернулось на круги своя. отдышалось.
ничего с ним смертельного не случилось.

тут он вдруг начинает рыдать, понимая,
что и рад бы сдаться на чью-то милость -

но впервые в жизни не знает куда идти.

20.12.2011