Баклан

         В.Меншутину

В походе огрубляются ладони,
а сердце, если радостен и сыт, готово слушать, как мотор долдонит и пароход божественно басит.

Пока в развилке гор глазами тонешь,
где на скале присели облака,
к туристам заглянул баклан-дитёныш,
к палатке старой у Геленджика.

Он, кажется совсем не ведал страха,
со всеми плавал - чуть ли не в руке.
И каждый то и дело охал-ахал,
птенца обозревая на шестке.

Он, как актёр, позировал для встречных, отогревая грубые сердца.
Он - доверял... И не могло быть речи -
не оправдать доверие птенца.

И невозможно было наглядеться,
как ловит рыб сноровистый баклан.
Через него на нас смотрело детство
с давно уже затоптанных полян.

Щемило сердце жертвенно, особо.
И нежностью хотелось мир объять,
когда спешит приятель желтозобый
и у костра усядется опять.

Птенец - природы олицетворенье,
живое обаяние земли...
Но хищник или нелюди, зверея,
на чудо жизни руку занесли.

Обидеть птицу ничего не стоит.
А как птенцу без матери тепла?..
В догадках быть - занятие пустое...
Я рад, что группа мимо не прошла.

Другие же сказали: "Как прикольно...
Пошли скорей, а то идёт гроза..."
Похоже этим за птенца  не больно,
им даже дождь не окропил глаза.

Хотелось повернуть назад -
к дольмену,
закрыться камнем, вперившись во тьму.
И я бы сделал это непременно,
но как же оставаться здесь ему?..
..........
Мы сообща решим проблему эту...
Чтоб выкормить его наверняка,
птенца передают, как эстафету, на побережье у Геленджика.
        октябрь 2006 г