Приюти меня под крылышком

Фото автора

Читая Бялика 

Как то ладно здесь и смело
Зашумело,заблестело
То он Б-га обвиняет
То Шехину ожидает
В стужу на его окне
Жезл Арона расцветает
Мать роняет здесь слезу
На субботнею свечу
Здесь погромы и ненастья
Здесь мечты о светлом царстве
Здесь устали ждать, в тоске,
Только очень здесь слышны
Бубенчики ослицы белой
Задержавшейся в пути.


4 июля 1934 года скончался Хаим-Нахман Бялик, которого точнее всего будет определить как поэта-писавшего-на-иврите. Не просто «еврейского» и не «израильского»: до основания Государства Израиль Бялик не дожил.

Он учился в иешиве и торговал лесом, преподавал и участвовал в сионистских конгрессах. Стал классиком при жизни (даже Маяковский его упоминал), основал поэтическую школу, и следующим поколениям ивритоязычных поэтов было с кем полемизировать и кого сбрасывать с корабля современности. Бялик писал русскими размерами, а его иврит давно устарел, так что прочесть его стихи правильно — определенный челлендж. Тем не менее они до сих пор чаруют читателей и вдохновляют переводчиков.

Бялик жил в нескольких странах и писал на самые разные, в том числе трагические, темы. Но сегодня хочется вспомнить известнейшее лирическое стихотворение. Некоторые говорят, что оно о Каббале, а кое-кто считает, что Бялик написал его, когда познакомился с симпатичной девушкой и гулял с ней по полям и лесам.

"Что до меня, - я был близок к любви. Сюда будто с неба упала красивая девушка, провела три дня кряду под сенью леса, - и пропала. Я написал два любовных стихотворения, одно короткое, в духе "Им димдумей а-хама" ("Перед закатом"), а второе более длинное, в духе - в аромате вина... Я удостоился гулять с нею часа три с половиною, не требуй от меня точности. Бродили в поле и по лесу, рвали незабудки, я гладил ее волосы.
Милая девушка! Однако как сквозь землю провалилась...

К черту! Никому не говори, слышишь? Не то убью я тебя, как пить дать. Она ночевала одну ночь у Клаузнеров, и перед сном между нами было договорено встать назавтра в пять утра и идти гулять по лесам и полям, но - Господь располагает.

Он навел на меня глубокий сон до десяти часов утра, а она, - бедняжка, - поспешила встать в четыре, как забрезжило солнце, и все то время прождала под моим окном с затворенными ставнями. В конце концов, плюнула и ушла. И несмотря на это, на другое утро мы гуляли. Короче говоря, ничего тут нет, это так же верно, как то, что я еврей.

 Есть тут лишь два стихотворения, цена которым около десяти рублей серебром и копейками".

Из письма Хаима Нахмана Бялика С. Бен-Циону (11.06.1904, Мрозы)



Стихотворение было переведено на русский язык дважды, почти сразу после написания, в 1905 году.

Приюти меня под крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой.

Наклонись тихонько в сумерки,
Буду жаловаться я:
Говорят, есть в мире молодость —
Где же молодость моя?

И еще поверю шопотом:
И во мне горела кровь;
Говорят, любовь нам велена —
Где и что она, любовь?

Звезды лгали; сон пригрезился —
И не стало и его;
Ничего мне не осталося,
Ничего.

Приюти меня под крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой…

Пер. В. Жаботинского


Будь мне матерью, сестрою,
Скрой крылом от горькой доли;
Мой приют — твои колени
В скорбный час молитв и боли.

В час заката слушай тайну
Мук моих, моей святыни:
Говорят, есть юность в мире...
Знал ли юность я доныне?

И еще поверю тайну:
Я душой в огне сгораю.
Говорят, любовь есть в мире,
Что любовь — не знаю.

Звезды душу обманули,
Светлый сон мелькнул чаруя.
Ничего нет больше в жизни,
Ничего не жду я...

Будь мне матерью, сестрою,
Скрой крылом от горькой доли;
Мой приют — твои колени
В скорбный час молитв и боли.

Пер. Л. Яффе