Я дома

Мне сказали: шагай, весь мир – он и есть твой дом.
Я свернулась ежом. Было слишком просторно в нем.
Я зарылась в норку, и в ней захотелось петь.
Зазвенела звоном нестройным на струнах медь.
Я пыталась петь, но из горла резался крик.
И я стала кричать. И тогда мой голос охрип.
И молчала гитара, и пылью покрылся гриф.
Я устала от стражи страшных взбалмошных рифм.

Я беру в объятья столбы, светофоры и фонари.
Я люблю тебя, Город, люблю – от зари до зари!

Я стояла молчком, как призрак, среди людей,
Ночь летела за ночью, за днем торопился день.
И когда мои ноги почти что срослись с землей,
Кто-то встал за плечом и молвил: а ну-ка спой.
Я касаюсь струн пластмассовым пятаком,
Юбка в пол и шею вяжу платком.
Эстакада теперь дороже мне всех мостов,
Магистралей, бульваров, витрин, проходных дворов.

Я беру в объятья столбы, светофоры и фонари.
Я люблю тебя, Город, люблю – от зари до зари!

Я пилю по струнам старым жетоном метро.
Я влюбилась в рассвет, да и вечером мне светло.
Я учусь быть смирной, учусь не смотреть назад,
Я учусь не гнать и не грохать по тормозам.
Я забыла город, в котором горячей текла рекой,
Я дошла до ручки, дошла домой, я нашла покой.
Я вернула в карманы мелочь со дна фонтана:
Я по рельсам прочь. И оглядываться не стала.

Я беру в объятья столбы, светофоры и фонари.
Я люблю тебя, Город, люблю – от зари до зари!

Только буква «М» мне осталась от их столицы.
Журавлям – свободу, а мне же – пускай синицу.
Я синицу эту беречь как зеницу ока
Обещаю до слез, до боли, до дна, до срока.
Я тебе пригожусь, Мой Город, твержу, сгожусь!
Он мне шепчет в ответ дождями: я не сержусь.
И гитара новая весело держит строй,
Ну а старой, пожалуй, давно пора на покой…

Я беру в объятья столбы, светофоры и фонари.
Я люблю тебя, Город, люблю – от зари до зари!