Владимиру Высоцкому

На какой не скажу широте, долготе:
То ль волна набежала шальная
Или счёты свести кто со мной захотел –
Угодил я за борт. И стальная,
И холодная моря вода, точно кляп,
Рот забила, вдохнуть нету мочи:
Нет, не выгрести мне, так далёко земля, -
Поплыву, лишь развязку отсрочу.
Холод тело сковал. Скоро видно конец –
Ясно помню, что здесь не экватор –
Руки всё тяжелее, ну, точно свинец,
Или будто набитые ватой.
Для себя я решил продержаться ещё,
Чтоб погибнуть от гипотермии.
Чтоб никто не подумал, никто бы ни счёл,
Что хоть миг не дожил в этом мире.
Что там: звёзды качнулись иль брызги в глаза,
Или может сознанье мутится?
Свет зажёгся, мигнул, как маяк указал
Путь в загробного царства столицу.
Это – топовый! Судно вернулось моё!
Нет сомнения – это не счёты.
Сил уже не осталось и сердце сдаёт –
Ну, не сдай, ну, ещё поработай!..

Поживём! Допоём, что не спели до рейса,
Поработаем в усталь, долюбим, допьём! –
Вот он, мой теплоход, пенит воду, как крейсер.
Все свои, все родные ребята на нём.
Он чуток довернул, видно хочет поближе,
Чтобы лодку сподручнее было спускать.
Скоро, скоро знакомые лица увижу:
Будут пуншем поить, согревать, растирать.
Только, что это? Вроде бы ход не сбавляет?!
Точно выверен курс – на меня, на меня…
Вижу: плачет матрос, слёзы штурман глотает. –
Я бы место на ваше своё не сменял.

…Раздавил, раздробил, изрубил на куски,
Кровью брызнувшей воду окрасил,
Проутюжил меня льдом шлифованный киль,
Винт отбросил остатки, расквасил.
В море этом вода солона, холодна –
Слёзы, кровь ли одна, не водица,
И от тридцать седьмого, до этого дня
Есть оно. Теперь и с моею частицей…

1981 г.
Ленинград