Укус кобры

Жалко, что кобра не разбирает, кто перед ней - хороший человек, или подлец. Я, в отличие от кобры, мнение на этот счет имею...

Наш паровоз
Лозунги, книги, цитаты грузили на поезд.
Свистнул гудок, заглушая поток бодрых фраз.
Все хорошо, только в спешке забыли взять Совесть.
Может – забыли, а может – такой был приказ?
А машинист, выпуская из трубки колечко,
Глянул назад, и, увидев ее из окна,
Тихо шепнул кочегару: «Нам ехать далече.
В этой поездке помехою будет она».
И потянулись за окнами вехи и даты,
Дней как столбов путевых, нескончаемый ряд…
Едут рабочие, едут крестьяне, солдаты;
Русский, еврей, молдаванин, таджик и бурят.
Поезд стал домом. Купе превратились в квартиры.
Мало комфорта? Потерпим до лучших времен!
Но отчего стали вдруг исчезать пассажиры,
Не оставляя одежды, следов и имен?
Поезд летит через грозы и дымы пожаров,
Сквозь проливные дожди и трескучий мороз…
Уж поменялись давно машинист с кочегаром.
Скоро ль доедем? Конечно, ну что за вопрос?
Больше сплоченности, и доберемся до цели,
Скажет кондуктор: «С вещами на выход! Пора!
Путь наш был трудным, но все же добраться сумели.
Вот, распишитесь. И строем – в обещанный Рай!».
***
Может, когда и закончится данная повесть,
Только пока паровоз все несется вперед,
А далеко-далеко ждет отставшая Совесть.
Видимо верит, что кто-то ее подберет?
1988

СЛУЧАЙ С ЧУМАКОМ
Как трудно жить на свете человеку!
Эх, плюнуть бы на все, да с камнем - в реку,
Чем мучиться от тысячи забот,
И смерти ожидать за годом год…
Ведь это просто жуткая картина:
На ладан дышит наша медицина!
А доктора лишь спирт, мерзавцы жрут!
Но, к счастью, есть на свете чародеи –
Наперекор минздравовским злодеям,
Они пропасть нам, братцы, не дадут!
Излечит от колита и бронхита,
От грыжи, облысения и СПИДа
Известный экстрасенс и телемаг
Почти Иисус Христос Алан Чумак!
У чудодея Чумака
Счастливая рука:
Сплясал безногий гопака, испив его воды,
Слепой с рождения прозрел,
А шизофреник – поумнел,
Горбунья бывшая пошла на конкурс красоты!
… И вот однажды в черной госмашине
Приехали чиновники большие
К великому целителю в ночи.
Достали на носилках и подушках
Бессильно возлежавшую старушку
И говорят ему: «Давай, лечи!».
«А что же с ней?» «А с ней, Чумак, паралич.
Какие, брат, средства не применялись…
А, уж какие были доктора!
Рассказывать – не хватит до утра.
Лечили совнархозом и колхозом,
Репрессиями, массовым психозом,
Военным коммунизмом и войной…
Лет семьдесят уж лечим в страшных муках,
Но, черт возьми – бессильна здесь наука!
Хоть тресни, но всю жизнь была больной!».
Волненье охватило чародея.
Немного заикаясь, и бледнея,
В коленках дрожь унявши кое-как,
Гостям в ответ пробормотал Чумак:
«Вы дайте биографию подробную.
Мне имя надо знать, и родословную…
Составить надо для леченья план».
Высокий гость тогда ему ответствовал:
«Да это ж Экономика Советская.
Надежда только на тебя, Алан!».
… И началось великое лечение:
Он лил на бабку воду с увлечением,
Перстом перед ее лицом крутил,
Да так, что градом пот с него катил!
Нашло на чудодея вдохновенье:
Ночь пропылила, как одно мгновенье,
Уже с зарею новый день летит…
А бабка, как лежала, так лежит!
И удалились важные персоны
Под скрип носилок и старухи стоны,
Ее под матерок в авто неся…
Чумак один - усталый, изможденный,
Прошел к столу, и с молоком топленым
В один присест съел целого гуся!
***
На свете с давних пор полно чудес:
Когда-то Бог спустился к нам с небес;
Пришельцы, йоги и телекинез
Воображенье наше занимают…
Вот жаль, что экономика больная.
И жаль, что даже сам Алан Чумак
Не в силах ее вылечить никак!
1988


ГВОЗДИ
На смерть А.Д.Сахарова
Когда это было? Вчера? Или минул уж год?
А может, две тысячи лет над Землей пролетело?
Закрою глаза, и пред ними картина встает:
Беснуются люди,  висит на кресте чье-то тело.
… Жил мастер кузнец. Его имя не помнит никто.
Оно и неважно – не в имени, в общем-то, дело.
Кузнец в философиях был не силен, но зато,
Кувалдою в кузне с металлом работал умело.
Чего он не делал, кузнец тот! И вот, как-то раз,
Гонец от начальства явился к нему черной ночью,
И шепотом дал совершенно секретный приказ:
Гвоздей подлинней изготовить. Особенно прочных.
Мол, взяли смутьяна, который волнует людей.
Решили казнить – и ему и другим в назиданье.
Нет средства надежнее острых и прочных гвоздей,
Чтоб всем доказать то, что золото – это молчанье!
Кузнец мастерство свое вместе с душою вложил
В те гвозди-шедевры, отринув другие заказы:
Лопаты, серпы, молотки,  ложки, вилки, ножи,
В теченье всей ночи из кузни не выйдя ни разу.
И день наступил! И с толпою, ревущей «Ату!
Виновен!», он тоже кричал, потрясая рукою.
И вот уж смутьяна гвоздями прибили к кресту –
Тот грустно и молча смотрел вниз, на море людское.
Он знал наперед, что такой ожидает конец,
И все же, чудак, пробудить чью-то совесть старался.
- Отличные гвозди, –  сказал напоследок кузнец. -
  Совсем не погнулись, а я ведь слегка волновался!
Скрестились на миг, и опять разминулись пути,
Пророка и мастера дел тех кузнечно-заплечных.
И первого имя звездой стало людям светить,
А имя другого - в истории стерлось навечно.
***
…Когда это было? Вчера? Или минул уж год?
Когда это будет? Не знаю, но все повторится…
И пусть безымянный кузнец снова гвозди кует,
Найдется всегда, тот, кто этих гвоздей не боится!
1990

Журналист и Бес
Когда в аду Верховный Бес зажег костер
И кару людям назначал за их проступки,
То Журналиста приказал швырнуть в котел
На коем надпись красовалась «Проститутки».
С обидой грешник возопил, кляня судьбу:
«За что ж меня -  и к этим мерзким тварям?
Коль не лежать уже спокойно мне в гробу,
Так пусть хоть, черт возьми, в другой кастрюле варят!»
«Напрасно просишь! – Бес стегнул его хвостом. –
Я, мой дружок, закона не нарушу.
А разница меж вами только в том,
Что шлюха тело продавала. Ты же – душу!»
***
А я добавлю Бесу вслед
(Хотя и стыдно в том признаться) –
Не журналисту, вовсе нет –
А шлюхам надо возмущаться!
1988

Лунное море
Как хочется порой, забросив все дела,
Купить билет, и на море махнуть.
И миллион людей, дождавшись теплых дней,
Взяв чемоданы, трогаются в путь.
Крым, Сочи, Петербург, Камчатка и Байкал… -
Билетов и за месяц не достать.
Конечно, все моря в России хороши,
Но я хочу - на Лунное слетать.
Правда, нету там ни пива, ни вина,
И стеною не вздымается волна,
Но зато там тишь да гладь,
И когда пойдешь гулять,
То под глазом не зажгет никто фонарь!
Там, возможно, диковат и мрачен вид.
Но, зато, хоть и нелегок лунный быт,
Нет рекламы, «голубых»,
Нету нищих и больных,
И еще там не известно слово «СПИД»!
Не слыхать там криков чаек и гудков,
Не поют Кобзон и Вова Пресняков,
Там вождей российских нет,
Им сопутствующих бед,
И еще … там нет врунов и дураков!
          *          *       *
Как хочется порой, забросив все дела,
Купить билет, и на море махнуть.
Я выхожу во двор, когда сгустится мгла,
В бинокль опять любуюсь на Луну.
1988

Железный диктатор
Мы идем и идем, и не видно в тоннеле конца.
Мы идем в темноте, и не видно соседа лица.
Только лязгают чьи-то шаги…
Кто здесь рядом – друзья, иль враги?
Ничего не понять, лишь следи, чтоб не сбиться с ноги!
И в граните, и в бронзе все площади знают тебя!
И без крови тобой не прожито единого дня!
Строя к счастию мост на костях,
Сея всюду восторженный страх,
Ты навечно засел в наших душах, умах и сердцах!
Что ж подумать теперь? Что сказать? Где же наш идеал?
Под песком долгих лет он все краски свои потерял.
Почернел красный цвет.
И, похоже, спасения нет.
И у нас на руках в пекло данный тобою билет!
1990


1 января 1995 года. Грозный.
Жили-были на земле молодцы.
Жили просто – без особых затей;
Хлеб растили, как учили отцы,
Да еще любили жен и детей.
У обоих был друзей полон дом,
И стихи читали в звездную ночь,
А вся разница была только в том,
Что растили: этот – сына, тот – дочь.
И встречать ходили оба рассвет…
Но однажды чья-то злая рука,
Привела их под разрывы ракет
На дистанцию гранаты броска.
У обоих – автомат АКМ,
И страна пока что тоже – одна,
И обоим лет немного совсем…
Только слово есть такое – ВОЙНА!
Может, кто-то и остался там цел,
Но, когда рассвет принес новый год,
Взяв друг друга в автоматный прицел,
Оба встретили последний восход.
***
И поник навек покинутый дом.
И жена не спит которую ночь...
А вся разница теперь только в том,
Что остались: где-то сын, где-то – дочь.
Январь 1995

Поле Чудес
Как на поле чудес
Дуб растет до небес.
Впрочем, может, не дуб, а – осина.
И на поле, на том,
Да с ведущим – Котом,
Собирались играть буратины.
Есть простая игра: Кот загадку задаст,
Ну, а ты – угадай его слово…
Если ты не дурак, если ты головаст,
Покумекай, и слово – готово!
Улыбаясь в усы,
Кот вручает призы;
Помогают с подносами девушки…
Посадил древо кто? –
Мы не знаем про то,
И не знаем, зарыты чьи денежки?
Зеленеют листочки-доллары,
Там плоды – не лимон-апельсин –
А товары – сплошные товары,
Да к тому же еще «маде ин».
Ах, спасибо вам, спонсоры-фирмы!
Ах, спасибо, Базилио-кот,
И спасибо, ах, телеэфиру –
Он надежду с экрана дает!
Попади лишь сюда –
И не надо труда
На заботу о поиске пищи!
Раз крутнешь барабан –
Улыбнется судьба!
Ну, а коль не попал сюда – нищий!
***
Я в Стране Дураков, как последний кретин,
Бьюсь над глупым, нелепым вопросом:
Отчего миллионы других буратин
Остаются всю жизнь с длинным носом?
1992

В.Высоцкому
Покатилась с неба царская корона.
Вот и все – орел земной окончил путь.
И слетелись, сразу, каркая, вороны –
Чтоб от тела. И от славы отщипнуть.
Закипел шабаш вокруг пустого трона,
Загремели твари клювом и крылом:
Кто теперь наденет царскую корону?
Кто из нас считать будет впредь орлом?
Впрочем, тихо! К черту спор – все свои.
Что ругаться? – попитаться не грех!
Мы его, да на куски, на слои;
Нам его, родного, хватит на всех!
Наши клювы – ох и крепкие!
Наши когти – ох и цепкие!
А покушаем – споем, отдадим
Дань тому, кого так вкусно едим!
И сквозь чавканье завыли про «беду,
Что несла я по весеннему льду»,
Про вершины, про лавины …мол, тут
Ни о чем другом - ни в жизнь не поют!
Только царская корона тяжела.
Сколь ни силится натужно воронье,
Трупоеда выдавая за орла,
Слышно в пении отчетливо вранье.
Кружат, каркая, вокруг пустого трона,
Закрывая черной стаей белый свет,
Разжиревшие на падали вороны,
Полагая, что им всем замены нет.
***
Ложь! Не умер он! Ворон переживет!
Породнившийся со звездной высотой,
На широких крыльях нас несет вперед
Через время и пространство за мечтой!
1998

Кремлевскимй фокусник
Кремлевский фокусник устал.
Он оставляет пьедестал,
Который страстно защищал.
Он нам так много обещал…
Он говорил: недолго ждать –
Мы заживем, как никогда!
И если лжива эта речь,
То я клянусь на рельсы лечь!
…Только вот незадача –
он в фокусах был не силен:
Вместо зайцев волков
из цилиндра вытаскивал он.
И к концу представления пошлого
стало ясно всем:
Не факиром он был, а скорей
шарлатаном – паяцем!
2000

                Игорю Талькову
Много лет уж нет Талькова, много лет…
Кто-то скажет: «Что ж такого? Нет - так нет!
Не кручинься, не печалься, не реви,
Хочешь музыки – врубайся в МТV!
Погляди, какие прыгают бабцы –
Выпирают из бюстгалтеров сосцы,
То ли «Стрелки», то ли белки… Что Тальков?
Будто нету на эстраде мужиков!?
Погляди-ка, погляди-ка, ишь, Борис
Голубой луной своею, да на-бис,
Завертел, как будто кролик или хряк:
Сразу танго, рок-эн-рол и краковяк!
У него богатый спонсор. Что Тальков?
Нынче нету на эстраде дураков!»
Нынче, пусть ты - хоть кикимора в лесу,
Будут деньги – станешь звездней, чем Алсу!
Иль женись умело – будешь, как Филипп,
Кирпичами песни гнать, за клипом клип,
Пой и пей, отчизна милая, пляши
В ритмах попа на последние гроши!
***
В звездный ранг возводят поп-певцов, - певиц,
Лица оных состоят из ягодиц.
Вместо песен – балаган и мишура…
А Певца сменил бесполая Шура!
12.12.2000


Хомяки
Мы люди. Мы с умом. И мы – превыше всех.
Что есть свинья? Что есть комар? Что есть хомяк?
Мы раскололи атом. Знаем слово «грех».
Мы знаем все (нам  помогает в том кабак).
Мы соль Земли! (И, вероятно потому,
Друг друга вешали и резали всегда,
И образцовым Раем видели тюрьму,
Поскольку в ней – тюрьме – порядок и еда).
Мы всем добра желаем  и, любя зверей,
Их помещаем в наш домашний теплый Рай.
Вот попугай - да, что там, «попка»! Поскорей
Скажи чего-нибудь, иначе… Выбирай!
Мы добряки! На протяжении веков
Лишь потому содержим  в клетках хомяков,
Их кормим, поим… Только, наш удел каков?…
Не мы ли рвемся по ночам из-под оков?
Не нам ли тесно в нашей клетке бытия?
Не нам ли хочется лететь по-над Землей?
Не попугай ли я, хомяк или свинья?
Не мне ли хочется быть Богом, а не тлей?
                *          *        *
Куда? Зачем? Поймает кот в конце-концов…
Не лучше ль кушать из протянутой руки?
Но, удивляя благодушных мудрецов,
Из клеток вечно убегают  хомяки.
2001

Весеннее обострение
Солнце сосульки весенние косит,
В воздухе жаркую гонит струю,
И обостренье весеннее вносит
В психомоторную душу мою.
Снова мечусь я в каком-то синдроме –
Маний и фобий зловещий поток…
Эх, оказаться бы мне в «желтом доме»,
Эх, да глотнуть бы покоя глоток!
Ну, а пока, как, простите, не злиться,
Если опять перевыборный год,
И на экране  - обрыдшие лица,
Что-то опять говорят «за народ»?
Лица ли это? По мне – это рожи
Из депрессивно-психозного сна:
Хоть не рогаты, но с бесьими схожи,
Хоть не вампиры, да пасть их красна!
Вот, в три погибели согнут, хлопочет,
Словно ублюдок Конек-Горбунок,
Может быть, нового статуса хочет,
Неутомим, как всегда, П...нок.
Синею Птицей манит за собою,
В рыла холопам сует Божий дар,
Чмокая доброю толстой губою,
Очень народолюбивый Г...дар.
Вся улыбаясь, но полная яда,
С голосом сладкой сирены в ночи,
После тусовки ползет Х...ада,
Чтобы меня-дурака поучить.
Рухнул квартал! Наводнение мучит!!
Батюшки, снова пылает тайга!!!
…Это неважно – Героя получит
Очередного трудяга Ш...га.
Есть катастрофы – и он на экране –
Символ «Единства», медведь твою мать!
Это ж, ей-Богу, не буря в стакане:
Это же скоро опять выбирать!
Ух, ты! Медвежья зубастая сила
Вырвет навек криминальное зло:
Гнется, трещит и трясется Россия –
Это грызет род преступный Г...лов!
Все в этом мире давно уж не ново -
Войны с врагами внутри и вовне:
Два озабоченных  – два И...ова
Только и думают, что обо мне.
Быт мой хранит, как футбольная стенка,
В водкоммунхозе, как мамонт сильна,
И словно он – на портрет – М...нка…
Я извиняюсь: все это – весна…
Из-за весны я – латент-шизофреник,
Из-за весны – словно пьян. Без вина.
У Ч...дина есть много денег.
А у меня – только морда черна!
Кто-то сидит без зарплат и без пенсий,
Кто-то душою замерзшей стучит…
Вы потерпите. Вас примет А...й.
Лишь Ватикан от Христа отлучит!
Мыслями мозг идиотски взъерошен,
Глядь: протоплазма уселась в кружок -
Е...н, Ш...й, А...ч, В...н,
Ж...к, Ч...а, Г...в и Л...к.
***
Лезут мне в душу козлиные лица.
Бредом горяченым стонет она.
Мне бы укрыться от них в психбольницу!
…Да психбольница, боюсь – вся  страна…
2002

«Как бы»
Как мы наивно хотели свободы
В те незабвенно-застойные годы,
Слушая бодро-партийный кобзоний напев…
Песни  о том, что живой вечно Ленин,
Да о свистящих, как пули мгновеньях,
Да про генсека и сельскохозяйственный сев!
Видно, молитвы услышало Небо –
Вот и свобода, и зрелища к хлебу:
В теле- и радиоурнах  - парады хитов.
Толпы с нарядами и голосами -
«Как бы» певичек, и «как бы», с певцами,
«Как бы» поют из своих, «как бы» певческих ртов.
Рухнули нынче преграды любые.
Только, гляди-ка: кругом – голубые
За микрофоны схватилися, как за …!
И впереди – предводитель всех геев –
Кем-то надетый Борис Голубеев
Чувства интимные в нас изливает свои!
В телеэкране все ту жекартина:
Рот разевает дирольно Кристина -
Вроде, на-русском, а мысли в словах – не найти…
Галичей в этом эфире не надо!
Ох, поглупела ж ты, наша эстрада…
Словно бы только родилася, как ни крути!
Впала эстрада в сопливое детство
С ломким баском пуберантного Децла:
Дряхлые юноши миру о чем-то поют,
Девочки-шлюшки то плачут, то стонут,
Пуп сотрясая в любовной истоме,
Словно бы где-то кому-то чего-то дают…
Выключи радио и телевизор –
Здесь  не нужны Окуджава и Визбор!
Всех растолкавши супруги могучим плечом,
Воет, фанерною глоткой блистая,
Доллары, словно детектор считая,
Трудолюбивый Филипп Пугачев!
***
… Мчали к обрыву Высоцкого кони -
Нынче на них едут воры в законе,
Оптом скупив всех певцов от рогов до хвоста,
И, средь блатного хмельного веселья
Учит теперь нас любови к Рассеи
Янки по имени Майкл Шуфута…
2002


ПАРАД-АЛЛЕ
В ОСЕННЕМ СНЕ
Осень две тысячи третьего года
Снегом с дождями стремится к зиме,
И навевает сырая погода
Сны иногда очень странные мне.
Снова нет света, и вновь батареи
Вместо тепла дарят легкий мороз.
В семь одеял завернусь поскорее
И отойду в мир таинственных грез.
Чары Морфеевы зрелища с хлебом
Сколько уж лет заменяют вполне…
Вот и опять хороводом нелепым
Кружатся образы в сказочном сне:
Где-то сижу … что-то вроде эстрады.
Зрителей – тыщи, и все – близнецы:
Все одинаково – лица, наряды
(Словно бы клоны от Долли-овцы).
Гимн заиграл позабыто-знакомый,
Вышел на сцену ведущий … чего?
Рожей – ну вылитый наш участковый,
Только фигурой спортивней его.
В левой руке у ведущего – сахар,
В правой же – кнут неземной красоты…
Кто-то заохал, а кто-то заахал,
Кто-то на сцену забросил цветы.
Музыка смолкла, как будто на тризне.
Грозно литавры исполнили гром.
Мощный медведь – не иначе, как гризли,
Вышел в трусах, с преогромным едром.
Долго снарядом жонглировал мишка,
Лихо топорща седые усы…
Жалко, в конце приключилась одышка,
Да от натуги порвались трусы.
Но! Заслужил за труды рафинада,
И испарился, как мыльный пузырь.
Следом возникло, желая награды,
Чудо природы, страшней, чем упырь.
Может мужчина, а может быть – женщина:
С глазом одним - на одной голове,
Рогом козлиным - вторая увенчана…
Вышла, и стала о чем-то ррррреветь!
Не разобрать. Что-то вроде бы «рррро … иии … наааа!!!»
Что значит «рррро»? что есть «иии»? что есть «наааа»?
Долго со сцены ревела уродина.
Жалко, не понял ее ни хрена!
Стало в душе моей пусто и грустно.
Верно, чтоб сделать ревю веселей,
В танце возник бородавочник шустрый,
Жиром заплывший до самых бровей.
Танец такой – ни в Европе, ни в Азии! –
Не увидать (разве только в кино):
В диком усердьи глаза повылазили,
Хрюкает, скачет … Короче – смешно!
Щедро танцор одарен рафинадом,
В вихре со сцены исчезнул пятак.
Следом могучим уж пятится задом
Красный, до смерти проваренный рак.
Вот уж поистине – дивное-диво:
Сварен, однако, хоть мертв – но живой!
Смотрит глазами на кнут он тоскливо,
И издает то ли свист, то ли вой?
Вижу: ведущему пение рака
Чем-то по вкусу, увы, не пришлось…
Кнут по клешням получает бедняга -
В свисте отчетливо слышится  злость!
Рак на ведущего задницей красной
Явно усилить стремится напор…
Снова кнутом получает несчастный,
И … пропадает, как комнатный вор!
Рака изгнав, уцелел укротитель –
Только со лба каплю пота смахнул.
Следом за ним пот смахнул каждый зритель
(Я ж вместе с каждым, признаться, струхнул!).
Чтоб разрядить обстановку, для смеха –
Клоун (с большого, видать, похмела)
Следом за раком на сцену заехал,
Танка модель оседлав. Ну, дела!
Юмором тонким я не избалован,
Это, увидев, от смеха икал,
А в шлемофоне, подвыпивший клоун,
Курс себе новый зигзагом искал!
Чу! Мирно селезень с уткой явились,
Кряканьем, слух ублажая, поют.
С ними надежда и жизнь возродились -
Словно бы снова талоны дают!
Парочка славная сахара долю
Из справедливой вкушает руки,
И улетает со сцены на волю,
Зрителям сверху даря катышки.
Их заменяет волшебное чудо –
Райская птица о трех головах.
Кто ты такая? Взялася откуда?
Не описать эту птицу в словах.
… Схожа с державным орлом отчего то…
Словно казак-генерал мчит вперед…
Балует зрителей аса полетом:
Шашкою рубит и «бочку» дает!
Райскую птицу сменяет другая –
Та, что не очень то любит полет:
Жирного вижу во сне попугая.
Попку, который истошно орет.
… Важный, как будто племянник министра,
Брызжа слюною, слова он глотал.
Я разобрать смог достаточно чисто
В попкиной речи лишь: «Я либелал!»
Дал ему сахара добрый ведущий,
После – пинка, и оратор исчез.
Следом какой-то бесформенной кучей,
Сброд из мышей крепкозубых полез.
Жмутся друг  к другу, пищат еле слышно…
Ясно, что сахара тоже хотят!
Щелкнул кнутом дрессировщик, и мыши,
Тут же из кучи построились в ряд.
Следом затеяли танец на сцене,
После – прыжки, после – шуточный бой…
И нависал укротитель над всеми
Тварями строгой, но доброй Судьбой.
… Мыши ушли, прихватив рафинада
В зал обращаясь, ведущий сказал:
«Это для вашего блага эстрада».
И загремел, аплодируя, зал!
***
Кончился сон, согревающий вены,
День в них вгоняет бессилье и злость…
Холод. За окнами воют сирены –
Видно, опять где-то что-то стряслось!
27.11.2003.


Беслан
Луч солнечный
Скользит
По окровавленной золе -
Ему уже
Не улыбнутся дети…
А наш Чапай
Картошку
Рубит шашкой
На столе
В изысканном
Кремлевском
Кабинете.
03-06.09.2004

О 12 СТУЛЬЯХ, И ТЕХ,
КТО НА НИХ СИДИТ
Жизнь, в отличье от книжек, сурова –
В ней всегда торжествует подлец,
И к творению Ильфа-Петрова
Очень злой приписала конец:
Подчинив себе Время-Пространство,
Под фанфары победной войны
Предводитель уездный дворянства
В предводители вылез страны.
Ну, а Федор сановные чресла
Упокоил под звездами - он
Вместо чертового гамбсова кресла
Получил патриаршеский трон.
… Все пройдет. И потом на уроке
Вспомнят в будущем дальнем году,
Как один надувал лихо щеки,
И крестился другой на звезду.
***
А еще вспомнят в будущем мире,
Про умельцев, мочивших в сортире!
2011

На кончину иерарха
О, праведный служитель РПЦ!
Как овцы на пронзительном ветру,
Утратив пастуха в твоем лице,
Не можем сквозь иглу пролезть к Петру.
Под флагом красным и святым крестом
Ты вел через пинки и нищету;
И Папу обличать умел при том,
И славить Церкви Русской чистоту!
Ты – как пророк Давидовых времен,
Потеть душой и телом не устал!
… Жаль, будешь на погосте погребен,
А не в стене Кремлевской, как мечтал!
7.11.2003

КАРТЫ
Как причудливо тасуется колода:
Был ты козырем, теперь же ты – никто,
То ходил в кумирах целого народа,
Ныне ходишь в молью съеденном пальто!
Коль ты карта в колоде –
что же в этом такого?-
Будь готов с небосклона
мордой в лужу упасть…
Бьет шестерка – Доренко
экс-туза Примакова,
Потому что шестерке
нынче выпала масть!
Ох, азартная игра идет в России!
В подкидного дурака жестокий бой:
Даму Таню, что была недавно в силе,
Вместе с папой в Горки скинули. В отбой!
И еще один туз
тоже в Горках валялся –
Поистерт, замусолен –
сифилитик-урод…
Кон за коном летит,
век прошел, век начался…
Бьются карты друг с другом.
…и при чем тут народ?
Нынче новые тусуются во власти,
Как и прежние сильны, и при деньгах,
Позабыв о том, что назначает масти,
Только Тот, кто держит все в Своих руках.
Я напомню, хоть это,
может выглядит грубо:
Ваш с деньгами и властью
очень шаток союз.
Все в истории было:
например, ледорубом,
Лишь закончился кон,
порван был важный туз!
1999

НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ
А где же ты,
Национальная Идея,
Что всех сплотишь,
и поведешь страну вперед,
Что обратишь чудесно
добряком злодея,
А правдолюбкой -  ту,
что не краснея, врет?
Идея есть! Верней … была…
вот здесь сейчас,
Да только мимо кто-то
мышью прошмыгнул,
И сделал так, к
ак это принято у нас…
Национальную Идею
умыкнул!
Да кто посмел?!  - А может - тот,
а может – та,
А может - я, а может – ты,
а может – он…
Коль унесут,
уж не отыщешь ни черта,
В России черти правят
писаный  закон!
Дочь президента и премьер,
банкир и плотник,
Худой калека и упитанный мильтон,
Писатель, повар,
генерал и медработник…
Кто - миллиарды, кто –
сто баксов, кто – батон!
Из глубины веков
лихой обычай этот:
«Воруют!» – так писал
 историк Карамзин,
Спеша порадовать
приятеля ответом.
…С тех пор прошло
не мало лет, не мало зим.
Слетали в космос,
покорили грозный атом,
Да, только вот,
не изменилось ничего:
Здесь каждый третий
был в узилище когда-то,
А каждый первый –
вор, иль грабили его!
*       *      *
Национальная идея – вот вопрос!
Да нет вопроса, есть ответ:
давно пора
В календаре ей быть,
любимейшим до слез,
Народным праздником с названьем
«День Вора»!
11.12.2000

ВРЕМЯ
Что за Время пришло? Без звонка и без стука явилось.
Гость незванный. С бутылкой початой, горящей огнем.
По-хозяйскому в кресле, грамм сто пропустив, развалилось,
И, включив телеящик, сказало: «Давай отдохнем!».
…Прокладки, перхоть, мордобой, ну а потом,
Какой-то педик что-то пел беззубым ртом,
Кривлялись негры, был «Аншлаг», был Винокур,
И Якубович развлекал сановных дур…
Я сказал:  «Уходи, я не звал тебя, Время лжецов,
Обрядившее шлюх и паяцев в одежды певцов,
Президентской короной снабдившее куклу-шута!».
И взглянуло оно на меня… А в глазах – пустота!
Та пустота - в умах гнездящейся – сродни.
В ней все – мороз в домах разрушенной Чечни,
Пожары, взрывы, забастовки, голод, тлен
И медицинско-милицейский вой сирен.
Ухмыльнулося Время, словам моим горьким в ответ:
«Ты хотел справедливости? Знай – справедливости нет!».
И еще сотку выпив, поддевши на вилку селедку,
Показало на телеэкране подводную лодку.
…На море Баренцевом плещется волна…
А там … на дне… лишь гробовая тишина…
Им не увидеть больше утренней зари…
Они надеялись… их было двадцать три…
***
Злое Время на нас льет и воду морскую и водку.
И Россия сама уж давно – затонувшая лодка.
Наше Время – ты злобный палач, твои руки в крови,
И душа у тебя  - не душа, а канал МТV!
2001