Пляжные зарисовки

  Мысль написать этот очерк пришла ко мне совершенно неожиданно, даже правильней  сказать случайно. И вот сегодня в первый день июля я, наконец,  взялась за это дело. Не скажу, что эта моя задумка многим может показаться интересной, но меня она увлекла и не отпускает вот уже несколько  солнечных дней.

     Лето в этом году, вернее  его первый месяц, выдался неожиданно жарким. Ежедневно с самого утра столбик термометра был где-то рядом с отметкой +30. А к полудню он неизменно приближался к +40. Для нашей полосы это далеко не обычное явление, и народ активно взялся спасаться от навалившейся непривычной жары на берегах водоёмов, коих в наших местах предостаточно. Не отказалась от этого вынужденного удовольствия и я. Каждый вечер, после трудового дня, когда солнце ещё нещадно жарило, но уже не сжигало оголённые тела, мы оставляли машину на стихийной стоянке недалеко от воды  и устремлялись на не менее стихийный, но достаточно удобный пляж на великой русской реке Волге. К этому времени он уже был буквально усеян распластанными на песке телами. Я привычно раскрывала солнечный зонт, усаживалась в удобное пляжное кресло рядом с  изнывающими от городской духоты людьми. На чистом ровном, песчаном пляже, простирающемся примерно с полкилометра вдоль реки, мирно расслаблялись все, начиная от велосипедистов (их средства передвижения лежали наваленные друг на друга около  разноцветных лоскутов, на которых громоздились в больших количествах пивные банки, бутылки и пакетики с сушёной рыбой), до молодых родителей с грудничками.  Я с интересом наблюдала за окружающими, среди них всегда было много бабушек и дедушек с внуками, молодых парочек и, конечно же, любителей братьев наших меньших, без  которых, пожалуй, не обходится ни один наш пляж. Пара - тройка лохматых гавкающих собак непременно носилась вдоль кромки воды и периодически громко облаивала наиболее активных отдыхающих. Иногда  какой-нибудь особенно настырный пёс  устремлялся в реку, увязавшись хвостом за  пловцом, и облаивал его уже там. Смотреть на такие картины было возмутительно неприятно, но только не самим хозяевам этих милых и безобидных, по их мнению, собак. Случалось что какой-нибудь ошалевший от жары и пляжной суеты пёс,  гавкал и на ребятню, те с громким визгом неугомонно  носились вдоль берега, поднимая вокруг себя брызги воды. В такие минуты я с замиранием сердца искала глазами родителей этих детей или хозяина собаки, но, как правило, и те, и другие были абсолютно спокойны, и не обращали на эту картину никакого внимания. Я с трудом подавляла в себе материнскую тревогу, продолжая наблюдать за тем, как дети  лопаткой или  ведёрком пытались стукнуть грозную собаку по её мокрой всколоченной башке, или ещё паче пнуть её загорелой ножкой. Конечно, на пляже встречались и совершенно спокойные собаки. Но в любом случае и те, и другие носились по пляжу без поводка, и без близкого присутствия хозяина.  Сновали между отдыхающими, обнюхивали подстилки с оставленными на них пакетиками. Меня всегда возмущала и удивляла позиция их хозяев. Эти люди почему-то твёрдо убеждены, что их любимцы непременно должны плавать и находиться именно в гуще отдыхающих, а не  где-то в другом немноголюдном месте.

      Как правило, мы приезжали отдыхать на одно и то же место и, как показывала практика, были не одиноки в этом своём решении. Буквально через несколько  дней я уже узнавала многих, кого видела там раньше. Люди приезжали к воде, на насиженные места с завидным постоянством. У меня было предостаточно времени, чтобы наблюдать за окружающими, чем собственно я с интересом и занималась. Смотрела на прибывающий к воде утомлённый жарой народ и вспоминала то былое время, когда  вот также мы, молодые и энергичные  отдыхали на этом берегу.  Правда, тогда на этом месте пляжа не было. Это был просто высокий зелёный берег, с которого спускаться к воде было не очень то и удобно. Да и людей  здесь в ту пору было значительно меньше, а с детьми тем более. Но теперь здесь всё выглядело  совсем иначе, разница была огромной, очевидной и,  несомненно, нравилась больше.  Ровный чистый пляжный песок, удобный подход к воде, близость высоких  раскидистых деревьев сделали  берег любимым местом отдыха многих горожан.

      Сейчас молодые родители всё чаще стремятся  приехать на пляж с совсем маленькими  детьми. Оздоравливая их таким образом практически с самого рождения, что, я думаю, является большим прогрессом в сознании молодёжи. Обычно такие компании собираются достаточно большими. Человек восемь-десять взрослых, среди них шесть-семь детей, включая коляски с грудничками. Их отдых у воды выглядит примерно так:  образовывается  небольшой круг, в центре которого лежит матерчатая скатёрка, вокруг стоят молодые папы и мамы,  рядом размещаются кoляски. На импровизированный стол выкладывается энное количество бутылок, пакетов  вина, и сока.  Дети радостно резвятся у воды, родители мирно потягивают из одноразовых стаканчиков живительный нектар и ведут долгие беседы. Периодически мужская половина  погружается в  прохладные волны, полощется где-то на середине реки,  зависает там в разговорах, и из воды подолгу торчат их головы. Дети,  при этом чаще всего предоставлены самим себе. Но так как их много, они увлечённо копошатся в песке  или самостоятельно бегают друг за другом по водной кромке, не досаждая родителям. Старшая девочка лет десяти посматривает за теми кому,  на мой взгляд, от трёх до шести. И хотя все они бесконечно носятся в разные стороны достаточно  далеко от мам, всё же  не убегают на слишком большие расстояния.  Я думаю, что уже в этом возрасте они реально опасаются быть потерянными. Мамы изредка поглядывают в сторону малышей, продолжая вести великосветские беседы грациозно  держа при этом неопустошающиеся стаканчики. Так проходит не менее 3-4 часов вечернего времени. Ближе к 22 часам отдельные парочки  из этой компании уходят домой, более стойкие остаются  на берегу. Дети по-прежнему  резвятся у воды, родители продолжают вести нескончаемые беседы. К этому времени пляж заметно пустеет, но   при этом не перестаёт пополняться молодыми парочками. Характерная картина среди отдыхающих меняется. Хотя, все вновь появившиеся  также привычно усаживаются на подстилки, и  мгновенно заполняют их знакомыми «пляжными джентельменскими наборами». То же сухое вино, внушительное количество пивных банок и бутылок, и знакомые пакетики с семечками и воблой. Купающихся становится  значительно меньше и, как правило, в воде зависают преимущественно  парочки влюблённых. В это время на пляже царит атмосфера чувств и тишины. Правда бывает так, что кто-то из молодёжи приносит с собой нечто издающее пронзительные  звуки, и они долбят на одной ноте часами.  Это «музыкальное сопровождение», похоже, никого не напрягает и воспринимается как неотъемлемый  шум волн. Я сразу вспоминаю наше время и маленькие приёмнички, из которых доносились душевные песни о любви. Каждое услышанное слово нектаром вливалось в наши чувствительные сердца, что было вполне объяснимо  в том возрасте. Сейчас на пляжах слышны только  монотонное буханье и музыкальная долбежка. По-другому назвать то, что разрывает тишину вечера, я не могу.

   В один из таких дней, проведённых у воды, я невольно обратила внимание на маленькую девчушку лет пяти. Она продолжительное время одиноко сидела на выцветшей  подстилке. Устав быть одна,  сначала  начала тихо скулить, а потом  громко плакать и звать бабушку. Девочка то вскакивала и пыталась куда-то бежать, то возвращалась  и снова звала бабушку,  жалобно причитая и оглядываясь по сторонам. Я невольно стала наблюдать за ней. Прошло немало времени, пока  малышка не расплакалась сильно и стала уже истерично звать пропавшую бабушку. Окружающие  взволнованно заозирались по сторонам в поисках хоть кого-то, кто хотя бы как соответствовал  этому званию. Но вокруг были только влюблённые парочки, молодые родители с детьми и группы  подвыпивших подростков. Я невольно заволновалась и, видя, что ребёнок собирается покинуть своё место в очередной раз, обратилась к ней с вопросом, пытаясь успокоить. Та сразу резко затихла, села и какое-то время сидела молча, беспрестанно  поворачивая голову во все стороны. Я тоже настойчиво вглядывалась в небольшой пляж и на воду. Там посередине реки торчали несколько голов, но как мне казалось с берега, это были мужчины, а девочка настойчиво звала бабушку. Наконец, к ней подошёл седой заросший усами и лохмами человек, он оказался дедушкой. Но звала-то  она бабушку, и все высматривали женщину этого возраста. Девочка тут же перестала плакать, и дед увел её к воде. Там она взялась увлечённо барахтаться, а он наблюдал за ней с берега.  Длилось это занятие достаточно долго. А минут через 15, после того как они ушли, на густо засыпанную песком подстилку плюхнулась женщина  с маленьким мальчиком примерно двух лет. Это нечто  упавшее и оказалось бабушкой той девочки. Женщина была весела и активно возилась с малышом, он довольный визжал и отбрыкивался. Спустя некоторое время вернулся дедушка с внучкой. Та настолько замёрзла, что тряслась и не могла толком даже говорить. Каково же было моё изумление, когда я увидела, что бабушка, в буквальном смысле, даже головы не повернула в сторону  трясущейся внучки.  Я всё ждала, когда же она хоть посмотрит на неё, или скажет что-то девочке,  оботрёт  и согреет. Но этого не происходило. Женщина продолжала увлечённо возиться с внуком, а  малышка стояла рядом и тряслась,  укрывшись линялой пелёнкой, которую накинул ей на плечи дед.  Не дождавшись хоть какoго-то внимания к себе,  девчушка стала самостоятельно снимать прилипшие к телу трусики. К этому времени дед уже куда-то вновь испарился. Наверно, опять ушёл в заплыв на середину реки. Но у неё это никак не получалось. Одной рукой  малютка пыталась удержать на трясущихся плечах мокрую пелёнку, а другой стащить прилипшие тесные трусы. Она никак  не могла устоять на одной ноге,  так и осталась стоять со спущенными до колен трусишками возле бабушки, которая продолжала увлечённо заниматься с внуком. Немного погодя, явно нехотя, женщина всё же поднялась, подошла к девочке и помогла ей раздеться. Та сразу плюхнулась на нечто напоминающее подстилку  и продолжала выколачивать дрожь уже там. Смотреть дальше на эту картину не было ни сил, ни желания. Я постаралась отвлечься. Но так как эта семья располагалась прямо передо мной, мой взгляд снова и снова возвращался к этому будоражащему покой зрелищу. Когда дед, наконец, вернулся из  заплыва, они начали спешно собираться домой.  Внучку одевал он, бабушка занималась исключительно мальчиком. Одев младшего, не взглянув в сторону внучки, она первая ушла с ним к стоящей неподалёку машине. Девчушка бежала  следом. Дед остался собирать их скомканные мокрые пожитки, а когда он поднял то, на чём они все сидели и лежали, я увидела тряпку быстрее похожую на подстилку для шофёра, когда тот занимается ремонтом старой машины, лёжа под ней. Я невольно ужаснулась и подумала насколько же неприятная и  некрасивая эта семья. Вот уж с кем не хотелось бы не только общаться, а и просто находиться рядом, пусть даже временно на пляже. Кстати, когда дед одевал девочку, она всё время пыталась плакать. Он спрашивал её в чём дело,  на что  бабушка   раздражённо отвечала ему, что та хочет есть. Было очевидно, что  малышка ещё и достаточно голодная, а ещё я подумала, что вряд ли ей даже по приходу домой будет что-то быстро предложено из съестного. Ну, разве что заодно с мальчиком… и то если дед подсуетится. А он показался мне тоже далеко не из  шибко заботливых. Пожалуй, наблюдая  именно эту неприятную картину,  у меня и возникло желание написать этот пляжный очерк. Почему-то захотелось запечатлеть в памяти  равнодушие и тупую безответственность, убелённых сединами людей. Совсем ещё не старых, а просто так выглядевших со стороны. Неухоженных, не стриженных, лениво равнодушных ко всему, что их окружает, в чём они живут сами,  а вместе с ними растут и те, кто по воле небес пришёл в эти семьи бесценным подарком.