России тягостная ноша

Случилось же такое,  дед Горацио!
В  разгар  модернизации труда
Единый рынок  Русь в кооперацию
Позвал, а вышло, как бы, «как всегда».

Тут праздник алчности - внимание «на грОши»,
А  он народу  тягостная ноша.
И не по прихоти такое, не спроста:
Душа российская совсем  почти не та.

Системой мы, взращенные в безленьи,
Пришли с Душой, живой проникнутою Ленью,
В ней творчества живые родники
Сто лет  имели выход в пустяки.
И вот теперь, когда Душе свобода,
Нас что так образумило  у входа?

Россия  меркнет в розовой тени,
Скрывающей тревожные огни:
Болезненно мерцает экономика,
Безмерно вздыбились  тарифы ЖКХ,
А кайф  ловить ; в эстрадных ха-ха-ха,
А слабонервных  утешает  хроника.

Что дым вокруг? Да вот, горят болота.
А голод кадровый? Работать неохота.
А увольняют? Только дураков.
А награждают?  Знатных стариков.
А фейерверки? От сверхприбылей.
А грязь в подъезде? Гадит дуралей.
А визг стоит?  Из автокатастроф.
А  боль Души? От стихотворных строф.
А ропот? Временно, от козней бюрократа.
А воровство? Ворами Русь богата.
А что коррупция? Готовим ей сюрприз!

Россия ретушью  скрывает свой  стриптиз…

Суть главная – всегда на все  ответы:
Не надо мозгом в череп упирать.
А на эстраде резвые куплеты,
А жизнь  пошла - не надо умирать.

Но! Розовеют розовые тени
От праздника людей постигшей лени.
А праздник - кризис, пришлый, мировой
В него вошла и окунулась с головой
И обрела, как ношу, праздник дохлой лени
Для всех живых людей и поколений.

И  за ответственность никто не говорит –
Известно всем: виновен остров Крит.

Россия меркнет в розовой тени –
ТРИАДЫ грозовеют тени
А рынку общему – не до Руси умений,
И черен день грядущих поколений.

ТРИАДА – то не бомж в противогазе,
И не бандюга с  прорезью для глаз.
И тень ее не  шутка на показ –
Она всегда в  своей рабочей фазе.

Она и над статьями конституции,
В селеньях, в топях торфяных болот,
Ей  светят розовые факелы коррупции,
А отблески ее  ранжируют народ.

Теряет Совесть  кто, а за дурною славой
Забыл кто  Честь и Долг перед Державой,
В Семью не верит кто, в Патриотизм,
И презирает всякий гуманизм.

За то  же – вон  богач  не от зарплаты,
А тот –брал-брал, набрал на флягу злата,
А тот громил – у черной тучи
Разряды молний не бывают круче.

А тот – обвешивал-обмеривал: купец.
Тут  что ни сердце – просто сердце-камень,
Что ни душа – то не душа, а грабли.

Но, гордыми  в тени красуясь именами,
Ждут неминуемый свой горестный конец:
Сожгли, убили, отравили, сглазили.

У их надгробий – пышность  пышных роз,
О них в речах – что дипломированы дважды.
По умолчанию: без совести и чести жажды
Упали в прах они  бесславно как навоз.

Когда еще  «не сбитому» деляге
Коньяк внушит: «Родные, пожалейте…»,
Он просит Гения: - Сыграй, браток на флейте!
И флейту слушает как скрежет крышки фляги.

Беда - живой покинутая Ленью
Душа их  мается, как пень сухой в лесу,
Чуть тлеющий в беспламенном горенье,
А жить желающая в холе за красу.

А коли нет  красы былой  и силы,
Так угнетает Души всех других,
Которые кому то даже милы,
Но полуживому - не до них.

А остальным - внимание «на грОши».
Пусть  быть внимательнее  тягостная ноша.
Но для всех тех, кто жив Душой,-  пророчество:
Могущество России прирастает творчеством!