Napoleon Intermediate I - Предпоследний герой

Предпоследний герой,
или Наполеон как литературное произведение

Известно, что лучшие мемуары пишутся любимыми о любимых, и неплохие - знающими о знающих. Петров об Ильфе. Ахматова о Гумилеве. Цветаева о Волошине. О Наполеоне таких мемуаров нет. Ни интимных, ни дружеских. Мемуары первого рода могли бы написать Жозефина, Полина или Летиция, второго - Ланн или Дюрок. Не написали: ну, так получилось. Действительно близкие Наполеону люди никаких записей после себя не оставили. Поэтому приходится читать равно удаленных от главного героя врагов или обожателей, а в лучшем случае довольствоваться самым худшим сортом мемуаров - написанных людьми, которые, в принципе, МОГЛИ БЫ знать описуемого, описанного, словом, того, около которого они в силу обстоятельств пространственно и временно находились. Но около - еще не рядом, да и быть рядом не означает знать, хотя и могло бы... В итоге в наполеоновском случае мы довольствуемся Констаном или Бурьенном как самыми тесными из наличных контактеров, а то и вовсе каким-нибудь Флери де Шабулоном, четвертым с правого края секретарем.

Про Наполеона писать очень легко, потому что его было очень много - всем видно. В силу этого же читать про него очень трудно. То есть, не трудно, пока вы просто читаете. Когда же пытаетесь что-то понять, то это не проще, чем составить цельный образ из стены, столба, веревки и змеи. Проблема осложняется не сложностью Наполеоновской натуры (были и сложнее), не величиной ее (чем больше, тем виднее), а творческим, скажем так, его к себе подходом. Наполеон, как уже было сказано, жил так, будто одновременно читал о самом себе у Оссиана, а еще лучше - у Корнеля, а еще - у Гомера. Костейн, автор "Последней любви", вкладывает в уста Бетси мнение, что ему место на горе Олимп - Бетси вряд ли знала, что такое гора Олимп, но действительно, ему там место. Среди богов, полубогов, героев, титанов (титаны не жили на Олимпе, но это все равно). Даниил Андреев помещает его не на гору с богами, а в яму с титанами - то же самое навыворот, то есть ход мыслей у них все равно один. Наполеон действует, как пришелец из героической эпохи, последний ее реликт вроде чудом воскресшего мамонта в подстриженном тюильрийском парке. Впрочем, об этом уже сказал Мережковский. О чем он не сказал: Наполеон, в отличие от какого-нибудь Ахилла или Патрокла, действовал одновременно в нескольких планах. То есть, действуя как некий античный Ахилл, он в то же время осознавал, что действует именно как античный Ахилл, чего сам Ахилл не знал (для осознания этого понадобились тысячелетия пережевывания христианской европейской мыслью античной культуры). Наполеон античен, и в то же время сознает собственную античность на метауровне, то есть внеположном античности уровне христианства - раз, и на уровне собственной личности - два. И вот тут-то и начинаются песни и пляски почище половецких, потому что на уровне собственной личности отношение к действительности у Наполеона было чисто Остапо-Бендеровское: замрите, ангелы, смотрите, я играю. Приглашение оценить красоту игры у него подсознательно, а, может, и вполне осознанно, адресуется всем от Меттерниха до, опять же, Бетси Белкомб. Своими непомерными, нечеловеческими обязанностями он манипулировал с легкостью циркового жонглера и канатного плясуна - у него летало и порхало все, что раздавило бы бременем нравственным и интеллектуальным человека, относящегося ко всему более серьезно. Наполеона спасает его скорость, как сказали бы компьютерщики - быстродействие, и некое глубинное легкомыслие: будто он отдался чему-то полностью и целиком, и это что-то, его осеняя и ним руководя, несет на себе всю ответственность. "Зачем ты послан был и кто тебя послал?" - что он ответил бы на этот вопрос, да и задумывался ли он над ним вообще, мы, увы, никогда не узнаем. Потому что Наполеон, при всей своей любви трепать языком перед кем угодно, трепался отнюдь не о чем угодно, и ознакомлял публику только с ответами на вопросы, а отнюдь не с вопросами неотвеченными. Он поворачивался к публике всеми сторонами, кроме слабых. И вот тут-то стоит пожалеть об отсутствии интимных мемуаров, какого-нибудь мальчика Иволгина, который "был свидетелем ночных слез и стонов великого человека". Ну, не было такого мальчика. Наполеон мог пинать Коленкура и рыдать на груди у Талейрана, но о чем он думал, проснувшись ночью в Лонгвуде, никто, кроме него, не знал. Его мысль проницала любую толщу обстоятельств с легкостью организующего хаос Божьего слова - но куда она устремлялась, когда его обязанности отпускали его на свободу, неизвестно. В дебри допотопной античности Наполеона отсылает наличие у него судьбы и его ахилловская поступь по ней до конца - а современным, суперсовременным его делает некое постмодернистское - игровое - манипулирование всеми героическими составляющими этой самой судьбы. Вроде взгляда на себя из какой-то мудрой, невозвратной и очень смешной стороны. У Наполеона была какая-то склонность к шаржированию себя - так мог бы играть исполнитель роли Наполеона в пьесе Горина, если бы таковая была. Его стихия - трагедия, переходящая в водевиль, пародию, а то и вообще какой-нибудь бродвейский мюзикл. Rendez-moi Paris! Собственным образом Наполеон играл в свое удовольствие, как будто был вне его, из какой-то мета-точки, входя, выходя, прячась за него и кидаясь ним в публику, как большим цветным мячом. Смысл московского пожара в том, чтобы в конце концов ним можно было похвастаться. (И даже собственным телом можно прекрасно сманипулировать, если под рукой нет ни chapeau, ни redingot gris. И яйца сгодятся... И, главное, действительно годятся). В момент самого события Наполеон серьезен донельзя - будучи включен в событие и переживая его с такой силой, что рискует помешаться. Но стоит событию совершиться - оно тут же становится пищей для постмодернистских упражнений и попсовых вариаций на тему. Совсем как на съемках одного весьма серьезного фильма, труппа которого, отсняв очередную супердраматическую сцену, тут же в свое удовольствие воспроизводила ее в стиле индийского кино. Ахилл или Патрокл не могли взглянуть на себя глазами Корнеля - и Оссиана - и глазами торговки парижского рынка, для которой равно бредовы и классицизм, и романтизм. Наполеон, кроме этого, мог своим вулканически-аналитическим умом разъять действительность на кучу агонизирующих деталей, ни одна из которых, если вот так вот присмотреться, вообще не имела значения. Но мог ли он потом собрать их так, чтобы смысл все-таки был, или смыслом для него являлось именно это бесконечное собирание-разбирание, смена точек зрения и разновероятных возможностей, игра ума и всего остального?

Некий ребенок однажды задался вопросом, что делают герои книги, когда от них отрывается вездесущий взгляд автора. Что делает Онегин в моменты, не описанные Пушкиным? Наверное, что-то делает. Что делает Наполеон, когда он не является героем Оссиана - и не обыгрывает того факта, что он им является? В одном из фильмов он, умерев для публики, втихаря сбегает со сцены и женится на Бетси Белкомб. Создатели фильма разделили Наполеона Оссиановского и Наполеона Наполеоновского, вылущив его из тисков собственной судьбы, как змею из шкуры. Сам он тоже не исключал для себя возможности провести остаток жизни каким-нибудь Мюироном. Проблема только в том, что Мюироновские планы - на самом деле тоже часть Наполеоновских, всего лишь одна из возможных поз на сцене под лучами всевидящих софитов. И таким образом вопрос, что же есть настоящий Наполеон, плавно отходит в область вечных, или риторических, на которые обязательно ответит Господь Бог, когда подведет итоги. Пока Господь Бог занят другим, а желающие отвечают на вопрос самостоятельно, весьма, наверное, веселя Наполеона на его горе Олимп или, если читателю угодно, в яме с титанами. Сам для себя он явно на некоторые вопросы уже ответил - и на какие-то из них, возможно, даже по нескольку взаимоисключающих раз.


Наполеон в целом:

http://www.stihi.ru/2013/06/19/3027
http://www.stihi.ru/2013/06/19/3027
http://www.stihi.ru/2013/06/20/4502
http://www.stihi.ru/2013/06/22/4627
http://www.stihi.ru/2013/06/26/3203
http://www.stihi.ru/2013/06/29/3179
http://www.stihi.ru/2013/07/03/3079
http://www.stihi.ru/2013/07/13/5271
http://www.stihi.ru/2013/07/06/5030
http://www.stihi.ru/2013/07/17/3952
http://www.stihi.ru/2013/07/20/4535