Шиповник расцвёл...

Работа автора – холст, масло, 40х50

ШИПОВНИК

Шиповник дикий каждый год
Цветёт над бездной – словно спьяну,
Рискуя жизнью, –
                как в полёт,
                пускаясь в праздник безымянный:
Он сам себе – и бог, и царь,
Творец – и самый лучший зритель…
Я с ним сверяю календарь
Своих прозрений и наитий,
Что просто так даруют власть:
Творить, любить, взрослеть, свершаться…
…Тогда снисходит в душу счастье,
Когда цветёшь – не напоказ…

ИЗ ДЕТСТВА

В сплетеньях веток видятся коренья,
Что гонят сок по спящему стволу…
Гляжу в окошко. Ложкой ем варенье.
Стужу босые пятки на полу.

Весёлый кот, задира, старый плут,
Припав ко мне, дрожит разбойным пеньем.
Мы с ним идём в холодный сад весенний,
Где злой шиповник царствует в углу…

Так здравствуй, сад, дитя, мурлыка старый,
Шиповник злой, подснежник первый талый,
Спасибо вам за то, что так мудры:

Что мёд не на усах носили – в горле,
Не за листву болея, а за корни,
Когда трава выходит из игры.

***
В час утренний почти что сном
Приходит мысль о том, что свято,
И детский смех, как запах мяты,
Восходит нежно за окном,
И пес зубами одеяло
Стащить пытается с меня,
И я отмахиваюсь вяло,
И этот жест — начало дня,
Где может все со мной случиться,
О чем не знаю в этот миг,
Но что уже воспела птица,
Журча на ветке, как родник,
Что раздарил — с ладоней — своду
Росой предутреннею вяз…
Нам не догнать умом природу.
Но пробужденья близок час.
И что пока струится мимо,
Войдет в судьбу — как мысль и жест…
Почти что сон,
Почти незрима,
Звезда уходит в глубь небес…

***
Солнцепоклонник во мне просыпается ночью.
Днём же – мерещится лунная заводь в окне…
Всё, что достигнуто, – это желанного прочерк.
Недостижимое Богом завещано мне.

Вечно пытаюсь я стать не собою, а кем-то,
Судьбы чужие к душе примеряя не раз;
В правнуках крови намешано мною несметно –
В зримом пространстве, уже не сокрытом от глаз.

Руки дырявые! – так называют в народе
Тех, кто добычу держать не желает за хвост.
… В детстве, я помню, закат догорал в огороде,
В грядки капустные падали пригоршни звёзд…

***
Детское чувство – что нужен кому-то.
Этого чувства и старому хочется…
Только всё чаще
Рассеянно-смутно
Предощущаю, как рай, одиночество.
Нет! – без утрат, катаклизмов и варварства:
Там же и с теми же –
Жизнь, как песочница,
Не растечётся, в пределах останется.
Но одиночество всё ж не отсрочится…

Странно в толпе, лишь одним озабоченной –
Тряпками, хлебом насущным и завистью, –
Видеть себя неминуемым прочерком:
Дикой, в саду разлинованном, завязью…

Что же! –
                ладони пусты, как и прежде,
Только уже не протянуты с просьбою…
Листья – летящие мимо надежды.
Звёзды –
               небес виноградные гроздья…

ОХОТА НА ЭХО

Пытаюсь описать живую плоть звезды —
Корявым языком зализываю рану, —
Но только боль пронзит ожогом золотым,
Оставив на губах кровавый вкус отравный…

Вот так бессилен звук,
Колеблясь и дрожа,
Всего лишь отразить огонь недвижный, ясный;
Вот так звенит в груди малиновка-душа…

Ах, эта трель о том, что наша жизнь прекрасна!
(Сумятица словес — шептанье, выдох, вскрик…)

А через край небес
Звезда,
Переливаясь,
Капелью золотой
Сорвется,
Издеваясь
Над бедностью строки,
К которой ум привык…

Гори, моя звезда…
(Костер? Светляк? Болячка?
Вопрос, забитый гвоздь, прореха в синеве?..),
Нет, не нашла я слов…
А  это просто значит,
Что помню о тебе
В любой полдневный свет…

Когда-нибудь и я
Сорвусь с небес привычных,
Паду под ноги тем, кому светил мой путь,
Чтоб жить у них в сердцах не пойманной с поличным:
Пожалуй, нет имен
Любви озвучить суть…

АЛХИМИК

В поднебесье старинного века
В подземелье людской слепоты,
Прикрывая усталые веки,
Он колдует над горсткой руды,
Раздувает горящие угли
И в реторту бросает золу…

Незаметное серое утро
В сотый раз оседает в углу,
И пары ядовитые вьются,
И прожжен порыжевший халат…

Скоро родичи все отрекутся,
Скоро в городе заговорят,
Что повенчан алхимик с нечистым,
Коль живет без еды и утех,
Будет шаг его каждый освистан
На пути за богатством для всех…

Спотыкаясь о странные слитки,
Что везде под ногами гремят,
Он читает волшебные свитки
И безумен рассеянный взгляд
От сознанья, что вновь неизвестно,
Чем застынет сей дьявольский суп…

В изумрудной скрижали Гермеса
Он не зрит изумрудную суть;
Он не знает — алхимик, бедняга, —
Что в душе его кладов не счесть,
Что протертая в сгибах бумага —
Золотого прозрения весть,
Что не в этой реторте,
А в сердце,
Чародействуя гранями слов,
В драгоценную тогу одеться
Может знание счастья — Любовь…

Он бормочет свои заклинанья,
Взгляд пронзителен, жуток, остер…
А на площади вместо признанья
Для него воздвигают костер.

***
Восхищаюсь цветами
Не зная их наций –
Ни научных имён, ни простых…
Манит поле богатствами полюбоваться,
Да напиться душой красоты.
Сомневаясь, припомню: вот кашка, вот лютик? –
Перепутаю всё, улыбнусь…
Но как часто, увы, незнакомые люди
Вызывают не радость, а грусть.
Будто в жизни общаемся лишь с именами –
Чей да кто, да откуда и где?..
И, пожалуй, придумано это не нами…

Что ж, растения старше людей!
Ах вы, лютики-цветики, кашки-ромашки…
Вы рождаетесь – вновь и всегда.
Оттого-то в любой распустившейся чашке
Потаённая зреет звезда.

ВЕСНА

Опять гадают на сирени.
И словно звуками свирели
Взрывной сиренью полон сад.
Стрижи, как быстрые форели,
В росистом облаке скользят.

Я в сад спустилась до рассвета.
Как часовые первоцвета
Стоят влюбленные в тени.
Я хоронюсь от них, украдкой
Ищу в тяжелых гроздьях сладких
Заветных звездочек огни.

И все напрасно — видно, поздно:
В ночи минувшей скрылись звезды —
Их так легко искать вдвоем…
Мой щедрый сад — другим отрада.
Меня бояться им не надо:
Вернусь бесшумной тенью в дом…

…А на окне моем
В лиловой душной грозди
По пять лучей мерцают густо звезды,
Целует их счастливая  пчела.
И мой любимый —
Самый жданный, поздний,
Уже в прихожей вешает на гвоздик
Свой мокрый плащ —
Хрустящих два крыла…

***
Имя твое — что чаща,
Пронизанная дождем;
Имя твое — как чаша
Со сладким густым вином
(Войти — заблудиться,
Выпить, — хмелея, уйти на дно)…
Как имя твое не выдать,
Когда на губах оно?!

О чем бы ни пела — слаще
И радостней  звуков нет!
Мне имя твое
И спящей
Мерещится, как рассвет;
Как цвет облетает с вишен,
Как птица поет в саду —
Так имя твое я слышу
Повсюду, куда иду…

Воды не напьешься — страшно:
Глоток — это в голос зов…
Шаги
И дыханье даже —
Желанного слова лов…

Трава шелестит, пугает,
Что выдаст меня шутя…
Я словно царю, нагая,
В стране, где любой — дитя,
Где имя твое — как воздух,
Его не вместить в душе…

Всегда замечаю поздно,
Что выдох свершен уже.

***
Когда твои плечи заря золотит
И тени меняют лицо,
И радость дрожит у обоих в груди,
В тугое свиваясь кольцо,
И трепет дыханья касается губ, –
Тогда, раскрываясь до дна,
Я чувствую, – мир и желанен, и люб,
И тайного полон огня…
Любовь?.. Сколько грусти, однако, в тебе
И гибельной жажды – пропасть, –
Как в пропасть сорваться,  – в отместку судьбе,
Что грузом на сердце пришлась…
Отчаяться – чаяний сбросить напасть,
Довериться небытию.
Любовь! Отчего твоя смертная власть
Баюкает душу мою?
О, вечные души – и смертный исход!
Закат и восход, закат и восход…
Но снова и снова заря золотит
Светящийся в сумраке лик,
И тает вся жизнь, как снежинки в горсти,
Вся жизнь – и вблизи, и вдали…

ЛЕТО

Каникулы нисходят на меня
Привычкой старой, школьной, неизживной…
Июнь пришел – ленивый, жаркий, жирный.
И – места нет для тайного огня.
Качели дней, бездумных и  слепых,
Уже несут рисково и бесплодно
То вверх, то вниз,
Стреноженно-свободно,
И вдох, и выдох не вмещая в миг…
Да здравствует роскошнейшая лень,
Похожая на шелковые плети!..
Пышны дождей тяжелые соцветья.
Душа смирна, как загнанный олень.
И даже мир, который там, – в глуби,
В сердечной смуте, – ширился безмерно,
Лишь озерцом мерцает голубым,
Простроченным неспешным водомером.
Влетел комар точить ленивый слух –
Я от него не в силах отмахнуться…

Всё так мертво,
Как будто грянет Вдруг:
Случайно оступиться
– и проснуться!..


***   
В город ворвался порывистый ветер –
Рыжий, вихрастый и чуть шепелявый.
Утро, его не надеясь и встретить,
Всеми хвостами ветвей завиляло,
Листьями стало швыряться по лужам,
Вдребезги солнце дробя по деревьям…
Гость долгожданный затем лишь и нужен,
Чтобы себя удивить озареньем,
Чтобы свой мир обнаружить непрочным,
Чтобы уют обозвать надоевшим…
Гость припозднился, и как между прочим
Город осенний он рядит под вешний.
Время потеряно.
С неба – нахлёстом – сходят снега молчаливо и веско…
…Ветер осенний, вихрастый подросток,
Зимнее утро увёл в перелески.

***   
Раздарю эту осень
Всем – кто рядом и мимо…
Раздарю ее вовсе
Нелюбимым, немилым!
Что держаться за сбрую,
Если лошадь пропала?..
Льются золота струи
С кроны гаснущей, алой…
Вслед за солнцем пропащим
Налегке убегу я…
О былом не тоскуя,
Вёсны все – в настоящем!

***
Под личиной виноватости
Не иду к тебе, прости.
С нелюбимым жить без радости –
Словно воду несть в горсти.
Так дороги и расходятся:
Вправо, влево, ввысь и вниз…
За горами солнце скроется,
Как за бархатом кулис.
Все окончено. Но зрители
На овации скупы:
Слишком часто пьесу видели
В свете рамп своей судьбы.

***
На моей могиле не заплачут
Те, о ком пеклась моя душа…
Выплыла к себе я наудачу,
В пустоте очнулась, чуть дыша.
Впереди – неведомые годы
Без хлопот привычных и забот.
Позади – сомкнувшиеся своды
От меня захлопнутых ворот…

Отдышусь и раны залижу я.
Побреду устало по песку.
Поминать Господне Имя всуе
Не могла, и нынче не смогу.
Будь что будет. Многое осталось
В том, что, каюсь, виделось, как крест…

Пристально я вглядываюсь в старость.
Всё – сначала. Времени – в обрез.

***
Невдомёк мне: к чему сей урок?
Снова байки про верного мужа?
Только каждый являлся как Муза
На недолгий, но пламенный срок.
Что осталось у бедной в итоге?
Лишь стихов негасимые строки
И души полуночный цветок...
Отношенья штормило без бриза.
Не давая сбываться самим,
Я в возлюбленных чтила Хафиза,
Рудаки, Низами и Руми,
Вдохновляя их лишь на репризы
И на поиск попроще семьи.
Но…
Над "i" не расставлены точки…
Вновь пылает цветок полуночный.
Вновь слетаются музы на зов.
И стихов неразумные строчки
Начинаются снова с азов…