Слишком

Вот так сидеть, обнявшись, на грани лета,
Уткнувшись куда-то в горло или в плечо,
Чтобы щекотно, терпко и горячо,
Чтобы над нами небо в любовь одето.
Чтобы о нас все песни и все стихи,
Чтобы без слов, азбукой Морзе чтоб
Легких касаний и поцелуев в лоб,
Чтобы мы оба сделались вдруг тихи…
Вот так сидеть, и глядеть в одну точку, там,
Где две звезды составляют одно звено.
Знать имена, называть по-другому, но
Говорить-говорить, не раскрывая рта.
Зная все даты – избранно – наперед,
Зная все жесты и не скучать меж тем,
И улыбаться, глядя на самолет,
Что вдруг напомнил бабочек в животе.
И умирать от счастья в который раз
И задыхаться, чувствуя, что в груди –
Что-то такое – как веселящий газ –
Будто взорвется, лучше не подходи!
Вот так сидеть, и сотню веков одно,
Даже не верить, просто и странно – знать,
Мы не расстанемся. Будто бы свыше знак.
Страшно становится. Страшно и так смешно:
…А сейчас режиссер должен сказать «стоп, снято!»
Пусть зазвенит будильник, залает пес.
Крик проводницы под перестук колес,
Странный мужик, выпивший и помятый,
На крайний случай – кто-то еще чужой,
Кто-то похожий, может быть, без билета…
Пусть террористы, ядерный взрыв, комета.
Армагеддон случится пускай, ведь это –
Слишком. Безумно, сказочно хорошо.