Исповедь кота

Меня зовут Барсик. Я родился во дворе обычной многоэтажки у самой обычной мамы-кошки. Я не знаю, кто был мой папа, мама мне ничего про него не рассказывала, но, судя по тому, как нежно она меня вылизывала с того самого дня, как я появился на свет, мама очень любила папу. Маму кормили люди: бабушка с третьего этажа приносила ей розовые, вкусно пахнущие кусочки колбасы, а девочка из пятого подъезда наливала в нашу яркую красивую миску молоко. Когда я начал открывать глаза, дети стали брать меня на руки. Иногда даже приносили домой… Наверное, они хотели, чтобы я остался с ними жить. И я тоже этого очень хотел, ведь каждую ночь, когда мне было очень страшно от того, что где-то поблизости бегали и тяжело дышали собаки, мама рассказывала мне, как здорово жить с людьми. Она говорила, что когда-то давным-давно она жила в квартире, хозяева ее очень любили, и даже когда у них родилась маленькая дочка, которая потом часто таскала маму за лапы и хвост, мама была все также благодарна им за заботу, ласку и вкусную еду.

Мама никогда не рассказывала мне, как она оказалась на улице. Когда я расспрашивал ее об этом, она всегда делала вид, что не слышит. Но даже в темноте, задавая свой безответный вопрос, я видел, как из-под закрытых маминых глаз по ее мохнатым щекам текли крупные редкие слезы… Это потом я узнал от старой кошки Фаньки, что однажды мамины хозяева сильно поругались, они кричали друг на друга так, что мама с хозяйской дочкой боялись выйти из комнаты. Потом они начали разбирать какие-то бумажки, много говорить по телефону, паковать чемоданы. Муж и жена развелись, разъехались, разменяли свою квартиру. Они со скандалом поделили все вещи – холодильник, телевизор, стиральную машинку… Собирая свои коробки, они все время кричали, выясняя, что кому достанется, потом замолчали - надо было обсудить, с кем теперь будет жить моя мама-кошка, но им нечего было сказать друг другу. Когда они переезжали, мама очень помогала им – следила за тем, чтобы грузчики аккуратно носили коробки, заглядывала в машину, проверяя, достаточно ли аккуратно поставили мебель. Среди десятков ног она всегда находила три пары своих любимых и тихонько тыкалась в них мокрым носом, понимая, что у хозяев сейчас не лучшие времена.

…А потом все уехали. Мама так и осталась сидеть у подъезда, а рядом с ней кто-то поставил ее красивую миску. Только раньше, когда эта яркая, разрисованная цветами плошка стояла на хозяйской кухне, наполненная кормом, она приносила радость. А теперь от одного ее вида на фоне растрескавшегося асфальта у всех дворовых кошек сжималось сердце. Маму хорошо приняли во дворе, ее все жалели, и, спустя несколько месяцев, она освоилась в новой обстановке. Потом мама встретила папу, а потом родила меня, Васю и Кнопу. Как сказала мне баба Фаня, мама никогда больше не ждала своих хозяев и ничего никому про них не рассказывала…

В общем-то, жили мы неплохо. Но однажды к нашей коробке подошли мужчина и женщина. Они долго разглядывали нас и о чем-то говорили. Мама подумала, что нас хотят забрать домой и начала наспех всех вылизывать. Она наклонилась надо мной и тихо промурчала: "Сынок, посмотри на людей! Подними глазки, мяукни! Это твой шанс!". Я сделал все, как говорили мама, люди остановили свой взгляд на мне. Мы замерли…

А потом они наклонились и взяли нас на руки. Я радостно посмотрел на Васю и Кнопу, и вместе мы громко мяукнули: "Ура!". Когда нас уносили, я оглянулся. Мама напряженно сидела в коробке, рядом стояла наша красивая миска. Мамины уши были нервно вытянуты вперед, усы расправлены… но она улыбалась…

Нас посадили на заднее сиденье машины, женщина с мужчиной сели впереди. Ехать было очень страшно: все ревело, грохотало, из окна сильно дул ветер, но мы были счастливы! Мы все вместе ехали домой!

Вдруг машина резко остановилась, женщина вышла, взяла нас на руки и опустила на землю. Мне кажется, я понял, на что она намекает, и начал артистично загребать сухую траву. Пока я старался, Вася и Кнопа стали играть. Женщина улыбнулась, подтолкнула нас в траву подальше от дороги и… быстро ушла. Машина завелась, подняв столб пыли. Когда пыль осела, мы сидели на обочине втроем…

Я не хочу рассказывать вам о том, как долго тянулись те страшные пять суток, как мы безуспешно искали в степи еду, как с надеждой выбегали на дорогу, увидев вдалеке свет фар, и как нас откидывало в сторону потоком пыльного воздуха, когда машины проносились мимо… Шесть кузнечиков, которых мы поймали и съели за эти дни, сложно назвать едой. Животы ныли от голода, сил бороться и ждать уже не было. И самое страшное – нам нечего было пить! От обезвоживания и голода шерсть стала ломкой, ребра выперли и стали натирать кожу, губы пересохли и потрескались…

Как-то ночью Кнопа услышала вдалеке звук, шатаясь, мы вышли на дорогу. Огромная машина, издав жуткий звук на повороте, резко полетела на нас. Я крикнул: "Бегите!" за секунду до того, как услышал Кнопин страшный вопль. Потом все стихло. Когда я снова открыл глаза, увидел, что лежу на самом краю дороги, рядом был Вася. Кнопа лежала на противоположной обочине и беззвучно плакала, мы слышали, как еле-еле открывается для немого плача его пересохший рот. У нее была перебита лапа, наружу торчали кости… Наша последняя робкая надежда растворилась на горизонте. Вася сел рядом с Кнопой, я остался лежать на обочине. Мы молчали, я вспоминал маму, ее шершавый язык, теплый мягкий живот, запах шелковистой шерсти, отблески уличных фонарей в добрых глазах… Думаю, Вася с Кнопой в тот вечер тоже по ней скучали…

Не знаю, сколько прошло времени… Я очнулся, когда ко мне с криком бежала женщина: "Господи, тут еще один! Вадик, сюда!" На руках она осторожно держала Кнопу… Подбежавший молодой человек нес Васю.

…Мы ехали в машине у нее на руках все вместе, стараясь не шевелиться, чтобы не потревожить раненую Кнопу. От рук женщины так вкусно пахло, что мы с Васей, обезумев, грызли ее пальцы… Я знаю, это было нехорошо – мы делали ей больно, но она не обижалась на нас, а только нежно гладила, плакала и не убирала руку… Вдруг, глубоко вздохнув, Кнопа тихо простонала: "Мама…"
- Да, Кнопа, это мама, она пришла за нами. Всё хорошо, - наклонившись к сестренке сказал Вася.
И, взглянув на эту "маму", мы втроем благодарно замурчали…

Несколько дней мы жили у Тамары Ивановны (так называют нашу вторую маму другие люди). Кажется, так мы не наедались никогда! Она варила нам вкусные каши, давала молоко, разрешала спать на диване. Мы сразу поняли, для чего в коридоре стоял ящик с песком – зря она так долго нам это объясняла, смешно становилась на четвереньки и пыталась что-то загребать! Кнопу она лечила несколько дней, вместе с другой женщиной возила Кнопу в клинику. Вскоре сестренка пошла на поправку: снова начала бегать, играть. Так прошло наше короткое кошачье детство.

Сейчас мы живем у Тамары Ивановны на даче. Кроме нас здесь еще много котов и кошек. Иногда Тамара Ивановна с Вадиком (как оказалось, это ее сын) привозят нам новых соседей. Каждый день она кормит нас, пристально следя за тем, чтобы всем досталась положенная порция. Зимой, когда в наших мисках от мороза замерзает вода, Тамара Ивановна, приезжая вечером после работы, топит нам печку и для каждого сооружает утепленные ящички, в которых можно спать. Мы бегаем, лазаем по деревьям, играем. Правда, Кнопе сделали какую-то женскую операцию и теперь у нее никогда не будет котят, но, наверное, это не страшно. Главное, что мы живы, мы вместе, мы накормлены, мы любимы. И это счастье!

P.S. Тамара Ивановна не может пройти мимо нуждающегося в помощи животного. Она подбирает всех несчастных, которые встречаются ей. Больных лечит, голодных кормит. Когда количество кошек в ее небольшой квартире достигло критической отметки (их стало 9), она купила себе небольшой участок за городом, куда "перевела на постоянное место жительства" всех своих подопечных. Каждый день она варит им каши с рыбой, покупает в магазинах мясные субпродукты, сухой корм. Каждый день сын возит ее за 20 километров от города к ее "хозяйству". По дороге приходится останавливаться три раза – два раза, чтобы покормить собак, которых для охраны частной территории завели хозяева, один раз – чтобы купить для кошек молока на трассе у местных жителей.

Про собак хотелось бы сказать отдельно. В качестве охранников их притаскивают местные сторожа, но размениваться на такие мелочи, как питание преданных им лохматых коллег, они не желают. Вы когда-нибудь видели, чтобы собаки набрасывались на хлеб? Первый раз такое я увидела именно там. Животные плодятся, их периодически сбивают машины, им ломают кости тракторными гусеницами сами сотрудники… Тамара Ивановна их лечит, кого-то потом хоронит, кого-то удается пристроить новым сердобольным хозяевам. Но даже это не главное.

Сейчас на попечении у Тамары Ивановны 20 собак и 43 кошки, из которых 12 – так называемая ею "ясельная группа", состоящая из выброшенных на помойку, подобранных и спасенных котят в возрасте до полугода. Всех кошек она стерилизует, чтобы хоть как-то контролировать численность своих животных.

 "Я Мурка, меня беременную в завязанном мешке вынесли на дорогу хозяева…"
"Я Малышка, меня вывезли на берег реки и бросили с котятами…"
"Я Сива, меня просто выгнали из дома, когда я стала там лишней…"
"Я Тимоша, меня завезли и бросили в лесополосе за городом.."
"Мы пока еще безымянные котята…нас пятерых, вместе с коробкой, ранним утром выбросили в мусорный жбан…"

К сожалению, пока их истории не очень трогают читателей объявлений "Отдаются в самые добрые руки…", которые расклеивают по городу и вывешивают в интернете немногочисленные помощники Тамары Ивановны.

Благодаря созданной в сети страничке, где подробно описана деятельность этого частного приюта под названием "Шанс на жизнь", удается собрать около 500 рублей в неделю, около 10 животных за последние 2 месяца удалось пристроить в новые семьи. Но этого архимало. Всем животным Тамары Ивановны есть что рассказать о себе… Но так хочется, чтобы их душераздирающие истории рассказывали как страшные сны своим друзьям их новые хозяева. Рассказывали, сидя на кухне, нежно теребя ухо благодарного четвероногого друга…