Зелёный мир

Работа автора – холст, масло, 55х65

***
Зелёное –
Камнем любимым – нефритом,
Кошачьим агатом степным, малахитом,
Вместившей моря и луга бирюзой,
Тяжелой, в кистях изумрудов, лозой, –
Уводит меня от проблем чёрно-белых,
От быта, что весь иллюзорен,
В напевы
Волны самоцветной,
Листвы – с ветерком…
Зелёное – с детства возлюбленный дом.
Здесь даже и небо
С дрожащей звездой
Над снежной вершиной
                цветёт бирюзой,
Здесь воздух атласным становится в зной
И тропки уводят в простор неземной…
И всё это – Азия милая наша,
Зелёная, полная радости чаша…

*** 
Мне казалось, я сердце закрыла
Для душевных мучительных смут…
Может, ветер принёс легкокрылый
Эту сладкую горечь минут,
Переполненных счастьем и горем,
И томительной болью в груди?..

Вновь холмов изумрудное море
Манит в светлые дали уйти.
Одуванчиков ярких созвездья
Под ногами пружинят ковром,
Неожиданно радостной вестью
В сны вливаясь зелёным вином.
Словно истина зрела, бродила,
Как вино молодое, в судьбе,
Чтобы снова я жизнь возлюбила,
Не печалясь уже о себе,
Чтобы не было больше загадкой:
Что приснилось, что было, что – нет…
В вечной истине – терпкой и сладкой –
Звёзд, утраченных небом, букет:
Не тревожа, горят, пропадая,
Лишь в ресницах дрожат, горячи…

…Одуванчики нашего мая,
Может быть, и угаснут в ночи,
И забудутся взгляды и речи,
И доверчивой нежности грусть…
Только время уже не излечит
Прикоснувшихся к истине чувств.

НАЧАЛО

Не помню, кто сказал про это,
Что начинаются с тоски
Судьбы избранники – поэты,
Мечту облекшие в стихи…
И, первой детскою печалью
Свой хрупкий ум вооружив, –
Как в сад чужой сквозь лаз случайный, –
Я влезла в таинство души.
Плоды незрелые срывая,
Топча незримый вечный свет,
Я шла по саду, точно зная,
Что я печальна и – поэт…

В стихи о том, что я несчастна,
Прицелясь, ветер вбил, как гвоздь,
Пчелу в мохнатых жёлтых ластах,
Грозу, сырой сирени гроздь…

Гудящий мир тяжёлым слитком
Вокруг меня сгущался весь;
Несла я в вечность, как улитка,
Об этом дне благую весть,
Не грусть – зарницы, синь востока,
Дождём умытую траву
И неуместный крик восторга,
Что я – счастливая – живу!

СВЕРЧОК

Ломая скрипку, умирая в муке,
Сверчок запечный, певчий домовой,
Стрекочет так, как будто хочет в звуке
Вернуть всё то, что отнято судьбой.

Не он один, и мы  – природы слуги.
Но он мудрей, к мирским делам слепой:
Всё суета, ненужные потуги
Пройти – и след оставить за собой.

А он, сверчок, в своей запечной дали
За веком век пиликает в печали:
– Проходит всё, и снова день угас!..

Один, в тиши, в прадедовской одежде,
Пронзая сны тревогой и надеждой,
Он пилит, пилит время про запас…

***
Когда душа – как выжатый лимон,
И мысли хламом копятся чердачным,
Я обращаюсь к прожитой удаче,
К тем дням, где воздух солнцем напоен.
Как будто в горы,
В память ухожу.
Былое счастье сердцу вдвое слаще.
Его не раз оценишь настоящим,
Переступив незримую межу.
Там синий свет струится из небес,
Там травы щебетанием томимы,
Там час свиданье светлого не минул
И оттого-то полон он чудес…

***               
А я люблю печаль, что мне принёс ты:
Мечты причал,
Простого счастья слёзы
И ласку губ,
Что завтра вновь солгут…
Живи в плену своих же слов и снов.
Ты в ореоле рук похож на бога…
Пусть суждено не оставлять следов
Тебе вовеки на земных дорогах!
А жизни всей печаль себе взяла я, –
Она моя,
Полынная, земная, –
И горечь бед,
И соль, и боль побед…

ТВОЯ ЛЮБОВЬ

Ей свет извне, чтоб не погаснуть, нужен –
Твоей любви, не греющей и сны.
Так светят окна тёмные – снаружи:
Они всего лишь зеркало луны.

Пустынен дом. Напрасно путник кружит –
Все помыслы обманом пленены:
Сквозь лес и ночь он в окнах видит – ужин,
Приют и сон на лавке у стены.

Но ждёт его замок, что весь проржавлен…
Ах, бедный путник! Не себя ли жаль мне? –
К огню летела, словно на пожар,

Сама – огонь, и кровь кипит под кожей…
За что же мне светить велел ты, Боже? –
Для мотылька последний это дар.

ИСХОД ИЗ РАЯ 

Это медленный, медленный яд –
Сочетание певчих слогов,
Что равняет людей и богов…
Это вечная тайна моя.
Всё проходит. И даже любовь.
Но прощаться с ней надо не мне.
Я стихи напишу на стене
И расстанусь навеки с тобой.
Я уйду в свою певчую жизнь –
По дорогам транжирить слова.
Будет яд моего колдовства
Без меня своё дело вершить:
Станешь тенью поющей стены,
Станешь верить забытым губам,
Что плоды без познанья – пресны,
А душа без страданья – глупа.

КРЫЛЬЯ

Крылья у стрекоз нежны, прозрачны –
Словно нет их вовсе у стрекоз.
Но летят – ведь это много значит, –
Не во сне, не в мыслях, а всерьёз!
Пусть недолог век у них, беззвучных,
Но глаза шальные веселы!
К ним прошусь я в сёстры:
Пусть научат
Затевать над озером балы,
Замирать над близкою водою,
Ввысь взмывать – у смерти в двух шагах…
Я сама не нянчусь – ни с бедою,
Ни с молвой про всё, что будит страх.
И о крыльях – нежных и прозрачных –
Вспоминаю радостно во сне…

Где же днём я крылья эти прячу?
От кого их прятать надо мне?

ВДРУГ

Клеверный луг — наши с тобою ночи.
Солнечный луг — наши с тобою встречи.
Радостный луг — столько бутонов, почек;
Каждый листок, каждый цветок — он лечит…

Было — прошло. Все, что в минувшем, —
Вьюги,
Серый туман, сны и мечты о друге,
Горькие,
Как вода талой снежинки-капли,
Рухнули навсегда
Зимы в наш луг, —
Не так ли?..

Клеверный светлый луг…
В звездах цветов качаясь,
Шмель изогнулся в лук —
Смерти грядущей завязь, —
Тянет сквозь острие
Жала
Нектар крепчайший,
Будто бы забытье
Плещется в росной чаше…

Было — прошло; не мне
Выпить так чью-то душу:
Ведь отыщу на дне
Камень, что был обрушен
Кем-то, не мной, — давно,
И оттого с горчинкой
Этой души вино…
Счастье же — беспричинно!

Клеверный летний луг —
Он, будто радость, — вдруг!..

***
Наши с тобой беседы в тихой ночной глуши –
Маленькие победы грустной моей души,
Робкие её тайны, молчаливый протест
Против былых скитаний в хаосе звёздных бездн.
Там не четыре стороны. Там миллионы их…

Тропкой земной проторена ласка сердец двоих,
Нитью лежит незримою тонкая наша связь,
Сквозь расстоянья (мнимые!)
Соединяя нас…
Кто я? Душа – омытая счастьем твоей мечты,
Весточкой каждой сытая, если за нею – ты.
Разом отринув прошлое, вся я теперь – в сейчас!
Сердце, как мячик, брошено в тайный источник ласк…
Ветка сирени влажная.
Запах дождя земной…
…Вдруг наяву однажды я рядом проснусь с тобой?

ЧИСТАЯ РАБОТА

Ненавижу грязную работу:
Поле слов, нескошенное в срок,
Хлам в душе, пропахший давним потом, –
Черепки надежд, хранимых впрок…

Я сама, бывало, ворошила
Вялых чувств прогнившие снопы,
Над огнём угасшим ворожила,
Отставая взглядом от судьбы…

Прошлое, как поле у дороги,
Заросло колючками обид:
Всё мертво – и помыслы, и строки,
Чёртов-всполох вырос и стоит…

Но однажды каждый из живущих
Вдруг с утра возьмёт кирку и серп
И начнёт с делянки, где погуще,
Корчевать сорняк, чтоб сеять хлеб;
Не боясь начать всю жизнь сначала,
Весь в трухе осыпавшихся бед,
Ссадин и заноз не замечая…
На земле работы чище нет!

***
Как фатален узор – узелок к узелку.
И рисунок задуман давно.
Никого и ни в чём осудить не могу.
Виноград превратился в вино.
Ох, и зелен же был,
                и заманчив,
                и так
Било солнце в искристую кисть!..
Не закончен узор.
                И клубок не иссяк.
Почему же кончается жизнь?
Над беседкой парит тёмно-красный листок –
Между жизнью и смертью уже,
Узелок к узелку, к узелку узелок
Заплетает в своём вираже.
Также мечемся мы между свадеб и тризн,
Пьём вино – то смеясь, то скорбя…
Вся в узор заплелась, перепуталась жизнь –
От других не отделишь себя…

***
Кто сказал, что пришла не-погода?
Вон как много её за окном!
Вдруг расщедрилась нынче природа
И на снег, и на ветер с дождём.
Словно вёсны и осени вместе
На гулянку слетелись в январь,
В общий чан долгожданные вести
Побросали, презрев календарь…
На деревьях учёные птицы
В чёрных фраках
                толкуют про крах.
Только чую, а, может, и снится –
Бульдонежами сумрак пропах!
Капли света, сбираясь в соцветья,
В фейерверк перекрасили грусть…
Так бывает однажды в столетье:
Бог поддался брожению чувств!

***
Лист прошлогодний – всё же лист,
Хоть чудом держится на ветке.
Он словно просит: оглянись,
От синевы былой ослепни,
Присядь на старую скамью,
Что принакрыта снежной шалью…
Всю жизнь последнюю мою
Пронзит заката луч прощальный.
Как будто ты в чужой стране
На миг очнулся от забвенья
И вспомнил с грустью обо мне…
О, я услышу дуновенье
И этих мыслей аромат,
Чуть-чуть цветеньем трав горчащий…
Один лишь раз вступают в сад,
Что вечно будет Настоящим…

СТАРАЯ СИРЕНЬ

Старый куст к окну склонился низко,
Узловат, морщиной каждой сер.
Он к жилью приник настолько близко,
Как в былые вёсны и не смел.

Старость – недоверчивая сирость:
Видят в ней досадную родню…
Горбясь и поёживаясь в сырость,
Куст поближе тянется к огню.
Все уже забыли, как бывало
Он и сам пылал в своём цвету,
Кистью фиолетовой и алой
Пчёл гасил, как пули, на лету.
Сколько было сломлено сирени
Второпях из этого окна!..
Нынче, словно пленница в гареме,
Сок в стволе беспомощно стонал,
Пробивался, выступал смолою,
Вытекал невзрачною листвой…

Платим – жизнью, силами, собою –
За весьма сомнительный покой.

ЖИЗНЬ
                «Нас было много на челне»
                Пушкин  «Арион»
Нас было много на челне
С дерзаньем славы на челе.
О, как мы тратили надежды! –
В судьбу лишь то вбирая прежде,
Что целью виделось вчерне, –
Спеша свой путь пройти до срока…

… Пропала лунная дорога,
Где море красит наготу
В форель, в русалочью слюду,
И сочетает тело с телом,
Как ум с душой, как слово с делом;
Пропал прибрежный влажный сад,
Греха заманчивый фасад,
Где кисть сирени, обжигая,
С ума свела бы вкусом рая;
Пропали звёзды – их отныне
Мы не отыщем и в полыни,
Как строки, полные огня,
Как круг друзей на склоне дня,
Как терпкость уз вина и речи,
Как тайный груз нежданной встречи…

Чем ярче цель – тем тьма черней.
Куда мы плыли на челне?

***
Осенние росчерки ивы –
Ветвей ниспадающих сеть…
Здесь Бог повелел мне счастливой
Отныне безгрешно стареть,
Лелеять лишь душу, не тело,
И чувства терять, как листву…
Какое мне, в сущности, дело –
Зачем я отныне живу?
В былом – и ошибки, и страхи,
И радость, и слёзы взахлёб…
В своей покаянной рубахе
В постель опускаюсь, как в гроб.
Так просто со светом проститься,
Что всё и без просьбы даёт…

… Бессмертная ива струится –
Не в небо, а в недра полёт.