Чужие года

В таверне гул и смрад и сигареты копоть,
Просоленных рубах морской, солёный дух
И девичьи глаза, что у двери, напротив,
И ровно до груди пшеничная коса.

«Ты как тут? Забрела? Сама? Или насильно
Кто с болью ухватил тебя за локоток?»
Но только вот вопрос застыл у птахи милой
Застыл в её глазах, зелёных, словно луг.

Нет, ничего сейчас  вопросом не добиться.
Рыдания вот  вот, сорвутся с нежных губ…
И было не понятно,  а может, кто то  прежде
Был с ней излишне пьян или несносно груб?

Приглушен, напрочь звук в пропившейся таверне,
Затихшая братва  внимала красоту,
А старый боцман встал, в себя пришедши первым,
и молча посадил озябшую, к столу.

Ты, явно заблудилась, куда идёшь ты, дочка?
А ну, на них смотреть, гуляют мужики!
Сейчас у нас в порту бьют каблуком по кочкам
Считай команды три, что на берег сошли!

А ты почто одна?  Или кого искала?
Так ты только скажи, мы вмиг его найдём!
«Спасибочки,  не надо!», - девчонка рассмеялась,
«Отец мой капитан, а вот и он идёт!»

Так вот о ком грустил наш капитан в походе!
Так вот о ком вздыхал,  без устали и сна,
«А дочка – красота! И по своей природе,
Ядрёная  и видно, что вся в отца пошла!»

Видать то, всем видать, а вот, не разглядели!
Ведь помнили её лет, почитай пяти…
За эти то, года, что вы в тавернах пели,
Успела моя дочь, как видно, подрасти!»

Смеётся капитан. И дочку обнимая,
Идёт держась за пол чищённым башмаком
Таверна всё гудит. Таверна всё считает,
Так сколько же прошло с тех пор уже годков?

Беззубый червячок, в красавицу девицу!?
Так сколько лет прошло? Не сосчитать никак…
И боцман пятый раз  всё пальцами грозится,
Не может он никак собрать года в кулак.

А там, на берегу, у кромки мокрой соли
Стоят они вдвоём. Стоят отец и дочь.
В отличие от всех, свои года считали,
В которых знойный день менял себя на ночь…
01.07.13г