НЕ ОСТАВИ, ГОСПОДИ!
Цикл «Стихи под вопросом»
Пусть я грешник и поэт,
А не графоман смиренный,
Мне открыт весь белый свет,
Мне открыт закон Вселенной.
Как последнюю овцу,
В установленные сроки,
Принесут меня к Отцу,
На Его плечах широких.
30.06.2013 г.
Пусть я грешник и поэт
© Copyright: Валерий Новоскольцев, 2013
Свидетельство о публикации №113063000798
Свидетельство о публикации №113063000798
Рецензии
Часть пятая
СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР
ДЕМИУРГ
—
Посвящаем
дорогому другу,
архитектору, Дмитрию Пшеничникову
—
Распространение цивилизации подобно распространению пожара: сначала это слабая искра, затем мерцающий огонёк, а потом могущественное пламя, обладающее и скоростью, и силой.
Никола Тесла
Помнишь, как старик Горбовский, хитро улыбаясь, прокряхтел: «Волны гасят ветер?..»
«Ветер богов поднимает бурю, но он же раздувает паруса...»
А. и Б. Стругацкие
—
«THE SHOW MUST GO ON»
Каждый сам выбирает всю меру любви или клятвы,
Как и степень, в которой придётся вариться в соку.
Мне бы только суметь, до своей предначертанной жатвы,
Пережить это время и боль в заржавевшем боку.
—
ПОБЕДОНОСЕЦ
Меркурий
Во имя Бога и души живой
Сойди с ворот, Господень часовой!
М. Цветаева
Змея укусит лошадь,
И лягут, как слова,
На каменное ложе
Невеста и Нева.
И отпустив поводья,
С копейкой и копьём,
Я от Петра к Володе
Приду, как тать, конём.
Полуубитый город,
Где всяк – в свою дуду,
Но дайте только повод
Пойти на поводу,
Прямых не видя линий,
Отпугивая Смерть!..
Мой конь, как небо, синий,
А плоть – не то, что медь!
—
ПОД ПОКРОВОМ ВЕТРОВ
1.
Moskva – Venezia
Чёрный Веспер в зеркале мерцает...
О. Мандельштам
Под циклоном столица
Входит в снежную муть,
И нельзя уклониться,
Чтобы не утонуть.
Пеленает эпоха
Нас бинтами снегов.
Ни товарища Блока,
Ни матросов его...
2.
Ас-Салям,
костёр
Друг мой, друг мой!..
Наводнив каракумы пришельцами
Накануне последней войны,
Дети-ленинцы, правнуки-ельцинцы
По заветам живут сатаны.
В небе шляются пьяные русские –
Бес-QR – бесконтрольные, тля.
В них начальнички глазками узкими
Мечут молнии с башен (Кремля).
Тридцать три в ашхабадах по Цельсию.
Черти мэрии курят не план.
Сбондив кукиша строгую версию,
Непристойно молчит Мандельштам.
Тридцать лет как скончалась стозевная,
Сто четыре – как царская злость.
И летит, и летит по-над зеркалом
В переносицу чёрная трость.
3.
Конь-Огонь
У братвы – телохранители,
А у нас – антитела.
Шьют к телам врачи-вредители
Безбумажные дела.
«Бейтесь, красные безбожники,
Не за совесть, а за страх!»
«Взвейтесь, юные заложники,
На эдиповых кострах!»
Протрубив о разделении,
Как о будущей войне,
Внуки Троцкого и Ленина
На одном сидят коне.
Конь-огонь ушами прядает,
Сухэ-баттлами трясёт.
А Россия? – то ли падает,
То ли вбок её несёт.
4.
Лев – Орлу
1989 г.
Не кипят под солнцем купола.
Голуби твои – колокола.
Потерять нам головы, им – перья.
Пусть земля плывёт на трёх китах!..
И сжигает мёртвых на кострах
Голая без родины им – перия.
5.
Стратегия
И бысть суша на руне токмо, и по всей земли бысть роса...
Судей чтение [Глава 6]
У кельтов праздник. В Маарду
Притормозили, выжав небо.
Из риги солнечной пройду
В ближайший гастроном за хлебом.
Там лица белые глядят –
За маской иллинойской – сухо,
Обслуживая дошколят
Автоматического духа.
Тархонт, как пришлый иудей
В развоплотившихся столицах,
Где до конца театра дней
Задёргивать придётся лица,
Гремит на вёдра для пиров,
Но корень Игга недра выжег...
А на развалинах миров –
Избыток влаги и страстишек.
6.
От Курска до Орла
непечатное
Теперь, когда не отсидеться
И сердце просит перемен,
Перелопачиваю детство...
– А что взамен? А что взамен?
Когда-то жизнь просрав «за други»,
Стоим... Какая, .лядь, цена?
Одна – MOS.RU, для гос.услуги –
Валите на
INPUT,
Но вижу EXIT странный –
Велик хтонический испуг! –
Народ выходит в партизаны
Из «государевых услуг».
В душе своей копя обиду,
Прикупит хакер сахарку,
На православную шахидку
Взвалив Акку.
—
А, впрочем, всё в России БЫЛО,
Барыги гнали барыши,
Но тело Родины остыло,
И не сыскать её души.
Здесь всякий труп, томимый жаждой,
С тревогой ловит сердца ритм…
Всё это БЫЛО и, однажды,
Как лес в Якутии, сгорит.
—
Рабы вернулись на галеры.
Сыны вступают в пионеры.
Поэтов чтут. Чекисты бдят.
И только водка тот же яд.
7.
Строка живая
Улыбнись, ягнёнок гневный с Рафаэлева холста, –
На холсте уста вселенной, но она уже не та...
О. Мандельштам
Стих повисит и будет снят с креста.
Ушла с холма когорта графоманов,
И критика копьё из свежей раны
Легло в чехол свой, как язык в уста.
Гроза утихла. Воздух был несвеж.
Народа рёв рассыпался (на звуки).
Юродивый, как звательный падеж,
Взывал и выл, растягивая: «Су-у-уки-и-и!»
Не пятница была и не среда.
Префекту гнали белого верблюда;
Готовилось изысканное блюдо:
Какая-то восточная еда.
Читатели-апостолы давно
На все четыре стороны рванули...
– А если б Стих тот выпрыгнул в окно?
– Его б всем миром сладко помянули!
—
Никого не будет в доме.
Ты страшно моя и не создана мною, вот имя моего чувства. Ты была громадным поэтом в поле большого влюблённого обожанья.
Б. Пастернак
Тонкое алое полотно.
Потрясающее…
—
СОЛНЦЕ
Отворилось облако высоко,
И упала Голубиная книга.
А к Царевне из лазурного ока
Прилетела воркующая птица…
А. Блок
1.
Не включённое в описи золотой кладовой…
Сколько лет уже носится над моей головой!
2.
На Невском весь снег растаял.
Это мы с Солнцем гуляем по городу,
Купаем голубиные стаи и улицам чистим морды.
—
У ТЕБЯ
У тебя такое нежное имя…
К нему хочется прикоснуться губами,
А я робею и стихами чужими
О тебе молюсь или говорю вечерами.
•
Сжатый страшной любовной силой,
Как серебряный силомер.
А. Вознесенский
•
Соловьём тишину нарушу,
Всколыхну водяную гладь
И луны ледяную душу
Стану тучами накрывать,
Чтобы ветер запел в деревьях,
Как отточенный злой кинжал,
Чтоб тяжёлый букет сирени
На коленях твоих лежал.
—
О, ЭТО ПОЛЕ ВЕЧНОЕ!
О, это поле вечное,
Что всё в себе хранит!
Моя душа беспечная
Твоим огнём горит –
Неопалимым пламенем
Незыблемых небес,
Невыразимым знанием
Неявленных чудес!
—
НЕЗЕМНОЙ ЗАХОТЕЛА ЛЮБВИ
«Stairway to Heaven»
Неземной захотела любви,
И явилась любовь неземная!
Полевые структуры твои
Содрогнулись, себя разрушая.
Ты горела в священном огне.
Ты в миры уходила иные
И на память оставила мне
Только коды свои цифровые.
По каким теперь бродишь местам,
Собирая себя по частицам?
Сколько звёзд зажигаешь ты там,
Чтобы пеплом земным причаститься?
—
ТЫ – ВИНО МОЛОДОЕ МОЁ
Ты – вино молодое моё.
Я – мехи. Наш хозяин высокий
Предрассветную песню поёт,
Подгоняя зарю на востоке.
Небо вызрело, как виноград,
И к тяжёлым работам готово.
И из каменных белых палат
В мир выходит Последнее Слово.
У Него за плечами – горбы
От сложившихся крыльев верблюжьих.
Плечи плачут. Колени слабы.
И глаза – пересохшие лужи.
Не таким Оно было весной…
Помнишь, в землю мы бросили зёрна,
Как монетки в фонтан? Круг восьмой
Полосой завершается чёрной.
Это время – Великим Постом –
Нас поставило в лист ожиданья,
Чтобы мы разведённым мостом
Не сожгли полюса мирозданья.
А Последнему Слову – бродить
По воде да по хлябям небесным.
И тебе во мне – перебродить
И остаться. В гармонии тесной.
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 23:37 • Заявить о нарушении
СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР
ДЕМИУРГ
—
Посвящаем
дорогому другу,
архитектору, Дмитрию Пшеничникову
—
Распространение цивилизации подобно распространению пожара: сначала это слабая искра, затем мерцающий огонёк, а потом могущественное пламя, обладающее и скоростью, и силой.
Никола Тесла
Помнишь, как старик Горбовский, хитро улыбаясь, прокряхтел: «Волны гасят ветер?..»
«Ветер богов поднимает бурю, но он же раздувает паруса...»
А. и Б. Стругацкие
—
«THE SHOW MUST GO ON»
Каждый сам выбирает всю меру любви или клятвы,
Как и степень, в которой придётся вариться в соку.
Мне бы только суметь, до своей предначертанной жатвы,
Пережить это время и боль в заржавевшем боку.
—
ПОБЕДОНОСЕЦ
Меркурий
Во имя Бога и души живой
Сойди с ворот, Господень часовой!
М. Цветаева
Змея укусит лошадь,
И лягут, как слова,
На каменное ложе
Невеста и Нева.
И отпустив поводья,
С копейкой и копьём,
Я от Петра к Володе
Приду, как тать, конём.
Полуубитый город,
Где всяк – в свою дуду,
Но дайте только повод
Пойти на поводу,
Прямых не видя линий,
Отпугивая Смерть!..
Мой конь, как небо, синий,
А плоть – не то, что медь!
—
ПОД ПОКРОВОМ ВЕТРОВ
1.
Moskva – Venezia
Чёрный Веспер в зеркале мерцает...
О. Мандельштам
Под циклоном столица
Входит в снежную муть,
И нельзя уклониться,
Чтобы не утонуть.
Пеленает эпоха
Нас бинтами снегов.
Ни товарища Блока,
Ни матросов его...
2.
Ас-Салям,
костёр
Друг мой, друг мой!..
Наводнив каракумы пришельцами
Накануне последней войны,
Дети-ленинцы, правнуки-ельцинцы
По заветам живут сатаны.
В небе шляются пьяные русские –
Бес-QR – бесконтрольные, тля.
В них начальнички глазками узкими
Мечут молнии с башен (Кремля).
Тридцать три в ашхабадах по Цельсию.
Черти мэрии курят не план.
Сбондив кукиша строгую версию,
Непристойно молчит Мандельштам.
Тридцать лет как скончалась стозевная,
Сто четыре – как царская злость.
И летит, и летит по-над зеркалом
В переносицу чёрная трость.
3.
Конь-Огонь
У братвы – телохранители,
А у нас – антитела.
Шьют к телам врачи-вредители
Безбумажные дела.
«Бейтесь, красные безбожники,
Не за совесть, а за страх!»
«Взвейтесь, юные заложники,
На эдиповых кострах!»
Протрубив о разделении,
Как о будущей войне,
Внуки Троцкого и Ленина
На одном сидят коне.
Конь-огонь ушами прядает,
Сухэ-баттлами трясёт.
А Россия? – то ли падает,
То ли вбок её несёт.
4.
Лев – Орлу
1989 г.
Не кипят под солнцем купола.
Голуби твои – колокола.
Потерять нам головы, им – перья.
Пусть земля плывёт на трёх китах!..
И сжигает мёртвых на кострах
Голая без родины им – перия.
5.
Стратегия
И бысть суша на руне токмо, и по всей земли бысть роса...
Судей чтение [Глава 6]
У кельтов праздник. В Маарду
Притормозили, выжав небо.
Из риги солнечной пройду
В ближайший гастроном за хлебом.
Там лица белые глядят –
За маской иллинойской – сухо,
Обслуживая дошколят
Автоматического духа.
Тархонт, как пришлый иудей
В развоплотившихся столицах,
Где до конца театра дней
Задёргивать придётся лица,
Гремит на вёдра для пиров,
Но корень Игга недра выжег...
А на развалинах миров –
Избыток влаги и страстишек.
6.
От Курска до Орла
непечатное
Теперь, когда не отсидеться
И сердце просит перемен,
Перелопачиваю детство...
– А что взамен? А что взамен?
Когда-то жизнь просрав «за други»,
Стоим... Какая, .лядь, цена?
Одна – MOS.RU, для гос.услуги –
Валите на
INPUT,
Но вижу EXIT странный –
Велик хтонический испуг! –
Народ выходит в партизаны
Из «государевых услуг».
В душе своей копя обиду,
Прикупит хакер сахарку,
На православную шахидку
Взвалив Акку.
—
А, впрочем, всё в России БЫЛО,
Барыги гнали барыши,
Но тело Родины остыло,
И не сыскать её души.
Здесь всякий труп, томимый жаждой,
С тревогой ловит сердца ритм…
Всё это БЫЛО и, однажды,
Как лес в Якутии, сгорит.
—
Рабы вернулись на галеры.
Сыны вступают в пионеры.
Поэтов чтут. Чекисты бдят.
И только водка тот же яд.
7.
Строка живая
Улыбнись, ягнёнок гневный с Рафаэлева холста, –
На холсте уста вселенной, но она уже не та...
О. Мандельштам
Стих повисит и будет снят с креста.
Ушла с холма когорта графоманов,
И критика копьё из свежей раны
Легло в чехол свой, как язык в уста.
Гроза утихла. Воздух был несвеж.
Народа рёв рассыпался (на звуки).
Юродивый, как звательный падеж,
Взывал и выл, растягивая: «Су-у-уки-и-и!»
Не пятница была и не среда.
Префекту гнали белого верблюда;
Готовилось изысканное блюдо:
Какая-то восточная еда.
Читатели-апостолы давно
На все четыре стороны рванули...
– А если б Стих тот выпрыгнул в окно?
– Его б всем миром сладко помянули!
—
Никого не будет в доме.
Ты страшно моя и не создана мною, вот имя моего чувства. Ты была громадным поэтом в поле большого влюблённого обожанья.
Б. Пастернак
Тонкое алое полотно.
Потрясающее…
—
СОЛНЦЕ
Отворилось облако высоко,
И упала Голубиная книга.
А к Царевне из лазурного ока
Прилетела воркующая птица…
А. Блок
1.
Не включённое в описи золотой кладовой…
Сколько лет уже носится над моей головой!
2.
На Невском весь снег растаял.
Это мы с Солнцем гуляем по городу,
Купаем голубиные стаи и улицам чистим морды.
—
У ТЕБЯ
У тебя такое нежное имя…
К нему хочется прикоснуться губами,
А я робею и стихами чужими
О тебе молюсь или говорю вечерами.
•
Сжатый страшной любовной силой,
Как серебряный силомер.
А. Вознесенский
•
Соловьём тишину нарушу,
Всколыхну водяную гладь
И луны ледяную душу
Стану тучами накрывать,
Чтобы ветер запел в деревьях,
Как отточенный злой кинжал,
Чтоб тяжёлый букет сирени
На коленях твоих лежал.
—
О, ЭТО ПОЛЕ ВЕЧНОЕ!
О, это поле вечное,
Что всё в себе хранит!
Моя душа беспечная
Твоим огнём горит –
Неопалимым пламенем
Незыблемых небес,
Невыразимым знанием
Неявленных чудес!
—
НЕЗЕМНОЙ ЗАХОТЕЛА ЛЮБВИ
«Stairway to Heaven»
Неземной захотела любви,
И явилась любовь неземная!
Полевые структуры твои
Содрогнулись, себя разрушая.
Ты горела в священном огне.
Ты в миры уходила иные
И на память оставила мне
Только коды свои цифровые.
По каким теперь бродишь местам,
Собирая себя по частицам?
Сколько звёзд зажигаешь ты там,
Чтобы пеплом земным причаститься?
—
ТЫ – ВИНО МОЛОДОЕ МОЁ
Ты – вино молодое моё.
Я – мехи. Наш хозяин высокий
Предрассветную песню поёт,
Подгоняя зарю на востоке.
Небо вызрело, как виноград,
И к тяжёлым работам готово.
И из каменных белых палат
В мир выходит Последнее Слово.
У Него за плечами – горбы
От сложившихся крыльев верблюжьих.
Плечи плачут. Колени слабы.
И глаза – пересохшие лужи.
Не таким Оно было весной…
Помнишь, в землю мы бросили зёрна,
Как монетки в фонтан? Круг восьмой
Полосой завершается чёрной.
Это время – Великим Постом –
Нас поставило в лист ожиданья,
Чтобы мы разведённым мостом
Не сожгли полюса мирозданья.
А Последнему Слову – бродить
По воде да по хлябям небесным.
И тебе во мне – перебродить
И остаться. В гармонии тесной.
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 23:37 • Заявить о нарушении
ЦИКЛ «ШУРАВИ»
—
Мой город, залитый кровью
Внезапных битв,
Покрыть своею любовью,
Кольцом молитв,
Собрать тоску и огонь их
И вознести
На распростертых ладонях:
Пойми… прости!
М. Волошин
—
Почему я спокоен? – загляделся на снег.
А весна как Бетховен…
Не для всех.
Не для всех.
—
ВЕТЕР, СОЛНЦЕ
Вот и одуванчики взошли.
Ветры в небе солнце разожгли.
Вымер двор. Вчера Христос воскрес.
Выкрасили яйца и подъезд.
Надо тишину переварить.
Самому с собой поговорить.
1.
У неба – красные глаза
Стоят-качаются леса,
Голодный ветер их глодает.
У неба красные глаза,
С утра опять похолодает.
Я на опушке постою,
На стыке леса с чьим-то садом,
Стремясь навстречу ноябрю,
Который кличут листопадом.
А там, продрогнув до костей,
Вернусь к горящему камину
В дом, где не ждут других гостей
И где пережидают зиму.
2.
Одноклассница
Двенадцать лет. Деревня. Маргарита.
Из памяти всплывает – не забыта.
Таких мы называли – альбиносы.
Вся белая. До кончиков волос.
Приходит и смеётся у калитки.
Теперь я вспоминаю, как с открытки –
Лолита, что рукой гоняет пчёл...
Но обе книги позже я прочёл.
3.
Скажут…
Марине
Пламя целует полено, дерево быстро краснеет.
Трогать тебя за колено нежный декабрь не умеет.
Час пролетел, как мгновенье. Чувство зажглось и окрепло.
Красные эти поленья в горсти остывшего пепла лягут…
Я новую горку выложу! – высохнет за ночь.
Буду скандировать: горько! – душу отбеливать в саже.
4.
Серьги – серебром
У неё в глазах – восторг,
Детством пахнет.
У него – седой висок,
Conklin, parker.
Только что же её так
Он боится?
Вот ведь дура, вот дурак!
Тело – птица.
То ли бьёт его крылом,
То ли плачет.
Он ей – серьги серебром,
Розы с мячик
И в глаза её всегда
Смотрит волком!
Седина и борода,
Бес под боком.
А она в него, дружок,
Смотрит – насквозь!
Жизнь – с процентами должок,
Выкусь-накось (?), но
Победила там у них
Дружба, что ли?
В общем, он – её жених,
В главной роли!
5.
Доброе утро!
Рейс
Тегеран – Москва
Рассыпала Царевна зёрна,
И плескались белые перья…
А. Блок
Конечно, ..людей бесило,
Что есть у поэта сила
И власть над покорным словом,
И совесть – всему основа.
Конечно, гораздо проще,
Когда под тобою – площадь,
Каурая слэм-лошадка.
Компьютер, айфон, тетрадка,
но…
Поэтом родился воин,
Поэтому будь спокоен!
Ведь
Прежде чем падать в Небо,
Я Слово оставлю с хлебом.
6.
С какой мне стати снится Ленин?
С какой мне стати снится Ленин,
А с ним – Кадыров молодой?!
Бросают деньги на колени:
– Беги за водкой и водой!..
Я просыпаюсь. Дождик плачет.
Ударил молнии разряд.
И почему-то мокрый плащик
На крыльях вешалки распят.
7.
В Швейцарии
Locarno
Небо в сполохах зари.
Умирает лето.
– Who is mister Valery? –
Спрашивают где-то.
Ху из, ху из… Мир не прост –
Знают даже дети, –
И вопросом на вопрос
Надо бы ответить.
Я, испытывая шок,
Тут ведь или-или,
Говорю в ответ:
– А шо?
Вам не объяснили?
8.
Поле, русское поле
2002 г.
Ох, ты, поле информационное!
Вся планета – операционная.
В оболочке мягкой и податливой
человек гуляет непонятливый.
Голова его – корзина с мусором.
Сам-то он сусам: Шандыбин с Мусоргским.
И раздеть его – до основания! –
есть моё заветное задание.
Пусть бы посмотрели на продажного –
тёпленького, голого, отважного! –
Как в раю, где лиц нет юридических
и других фигур эпизодических.
А вот что получится на практике,
разберутся новые контрактники…
Явно – не научное открытие,
Ибо что есть, в сущности, наитие?
9.
Дремль
2004 г.
Дожди, вожди…
Там фарисеи и законники
Не пустят в свой охотный ряд.
Там даже бравые полковники,
Коль не подстрелят, так съедят.
Там люди стали недоверчивы
И, стало быть, настороже.
Там соблазнительные женщины
Не соблазняют ся уже.
Мы где-то грязно напортачили!
Мы чей-то выжрали лимит
И стали, олухи незрячие,
Бояться всех, кто не убит.
Моя Земля всё также вертится,
И летом падают дожди,
И где-то есть на небо лестница,
Куда не сунутся вожди.
По ней взобраться бы, вскарабкаться,
Уйдя последним из-под стрел,
Пока орлы мои не каркнули
И рак с горы не засвистел.
10.
Косово
Что будет с сербами, что будет с нервами?
За что меня бомбят евреи с неграми?..
А это было лето.
С владыками – на ты.
Монастыри как гетто,
KFOR и блок-посты.
У входа, на воротах,
На каменной стене –
Лишь фото, фото, фото
Убитых в той войне.
Там женщины и дети,
Мужчины – старики.
Никто и не ответил,
За что их так, в куски.
Внутри последних храмов –
Живая красота.
Глумясь, палили хамы
И в Савву, и в Христа…
Нам нужно быть из стали,
Смотреть в глаза святых,
Которых расстреляли
За мёртвых, за живых.
11.
Жара. Жара…
В жару такую, страшную и злейшую,
Возьму и напишу Его Святейшеству.
Не нашему, что в шкуру влез вождя…
Я попрошу прохлады и дождя.
Встряхнётся лес, чтоб поманить грибами.
Вернусь из леса – напишу Обаме.
Пошлю ему стихов или грибов,
И станет меньше, чуточку, гробов.
Я не волшебник или идиот.
Во мне гудит встревоженный народ
И водит сам безумною рукой.
Хотя чужим вождям народ на кой?
Да и своим не так уж он и нужен.
Жара. Жара...
Ни ветерка, ни лужи.
12.
Шурави
Не кладите же мне, не кладите
Остроласковый лавр на виски,
Лучше сердце мое расколите
Вы на синего звона куски.
О. Мандельштам
С Неба лестницу сбросят.
Перезреют плоды.
Беспокойная осень тот ещё поводырь…
Звёзды падают чаще, чем положено им.
Звери прячутся в чащи. В травах стелется дым.
Я люблю это время умиранья листвы.
Вот и сброшено бремя многолюдной Москвы.
По глухим перелескам – за грибами, в плаще, – где ни власти советской, ни – любой, вообще!..
Что весной посадили – уродила земля.
Здесь моя Пикадилли и Тверская моя.
Одиночество сына – у заросших полей – как пророчество клина золотых журавлей.
13.
Марина, в общем-то, права…
Марина, в общем-то, права:
Мы отвечаем за слова –
Кто так, кто эдак.
Они, по-своему, растут
И падают (и там, и тут)
Плодами с веток.
И кто попробует – найдёт,
Где сладкий яд, где горький мёд,
Кому скормить их.
Совсем немногие поймут
Какой в стихах заложен труд
Сражений тихих.
14.
Рождённые революцией
«Заразные!» – сказала власть народу.
Народ подумал: «Паразиты, грязь!..»
В далёком Афганистане
Талибы берут Кабул,
А я на своём диване
Отгуливаю отгул.
– Вам не за кого бороться,
Жить – лучше и веселей!.. –
Советуют заколоться
Из всех, так сказать, щелей,
Где гимнцбурги и планкштейны
Не ведают, но – творят,
Где зелье «с колёс» (verstanden?)
Подносится всем подряд.
Пилотные льются пули.
Евгеника, се ля ви!
Талибы – уже – в Кабуле,
Рождённые на крови.
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 22:40 Заявить о нарушении
—
Мой город, залитый кровью
Внезапных битв,
Покрыть своею любовью,
Кольцом молитв,
Собрать тоску и огонь их
И вознести
На распростертых ладонях:
Пойми… прости!
М. Волошин
—
Почему я спокоен? – загляделся на снег.
А весна как Бетховен…
Не для всех.
Не для всех.
—
ВЕТЕР, СОЛНЦЕ
Вот и одуванчики взошли.
Ветры в небе солнце разожгли.
Вымер двор. Вчера Христос воскрес.
Выкрасили яйца и подъезд.
Надо тишину переварить.
Самому с собой поговорить.
1.
У неба – красные глаза
Стоят-качаются леса,
Голодный ветер их глодает.
У неба красные глаза,
С утра опять похолодает.
Я на опушке постою,
На стыке леса с чьим-то садом,
Стремясь навстречу ноябрю,
Который кличут листопадом.
А там, продрогнув до костей,
Вернусь к горящему камину
В дом, где не ждут других гостей
И где пережидают зиму.
2.
Одноклассница
Двенадцать лет. Деревня. Маргарита.
Из памяти всплывает – не забыта.
Таких мы называли – альбиносы.
Вся белая. До кончиков волос.
Приходит и смеётся у калитки.
Теперь я вспоминаю, как с открытки –
Лолита, что рукой гоняет пчёл...
Но обе книги позже я прочёл.
3.
Скажут…
Марине
Пламя целует полено, дерево быстро краснеет.
Трогать тебя за колено нежный декабрь не умеет.
Час пролетел, как мгновенье. Чувство зажглось и окрепло.
Красные эти поленья в горсти остывшего пепла лягут…
Я новую горку выложу! – высохнет за ночь.
Буду скандировать: горько! – душу отбеливать в саже.
4.
Серьги – серебром
У неё в глазах – восторг,
Детством пахнет.
У него – седой висок,
Conklin, parker.
Только что же её так
Он боится?
Вот ведь дура, вот дурак!
Тело – птица.
То ли бьёт его крылом,
То ли плачет.
Он ей – серьги серебром,
Розы с мячик
И в глаза её всегда
Смотрит волком!
Седина и борода,
Бес под боком.
А она в него, дружок,
Смотрит – насквозь!
Жизнь – с процентами должок,
Выкусь-накось (?), но
Победила там у них
Дружба, что ли?
В общем, он – её жених,
В главной роли!
5.
Доброе утро!
Рейс
Тегеран – Москва
Рассыпала Царевна зёрна,
И плескались белые перья…
А. Блок
Конечно, ..людей бесило,
Что есть у поэта сила
И власть над покорным словом,
И совесть – всему основа.
Конечно, гораздо проще,
Когда под тобою – площадь,
Каурая слэм-лошадка.
Компьютер, айфон, тетрадка,
но…
Поэтом родился воин,
Поэтому будь спокоен!
Ведь
Прежде чем падать в Небо,
Я Слово оставлю с хлебом.
6.
С какой мне стати снится Ленин?
С какой мне стати снится Ленин,
А с ним – Кадыров молодой?!
Бросают деньги на колени:
– Беги за водкой и водой!..
Я просыпаюсь. Дождик плачет.
Ударил молнии разряд.
И почему-то мокрый плащик
На крыльях вешалки распят.
7.
В Швейцарии
Locarno
Небо в сполохах зари.
Умирает лето.
– Who is mister Valery? –
Спрашивают где-то.
Ху из, ху из… Мир не прост –
Знают даже дети, –
И вопросом на вопрос
Надо бы ответить.
Я, испытывая шок,
Тут ведь или-или,
Говорю в ответ:
– А шо?
Вам не объяснили?
8.
Поле, русское поле
2002 г.
Ох, ты, поле информационное!
Вся планета – операционная.
В оболочке мягкой и податливой
человек гуляет непонятливый.
Голова его – корзина с мусором.
Сам-то он сусам: Шандыбин с Мусоргским.
И раздеть его – до основания! –
есть моё заветное задание.
Пусть бы посмотрели на продажного –
тёпленького, голого, отважного! –
Как в раю, где лиц нет юридических
и других фигур эпизодических.
А вот что получится на практике,
разберутся новые контрактники…
Явно – не научное открытие,
Ибо что есть, в сущности, наитие?
9.
Дремль
2004 г.
Дожди, вожди…
Там фарисеи и законники
Не пустят в свой охотный ряд.
Там даже бравые полковники,
Коль не подстрелят, так съедят.
Там люди стали недоверчивы
И, стало быть, настороже.
Там соблазнительные женщины
Не соблазняют ся уже.
Мы где-то грязно напортачили!
Мы чей-то выжрали лимит
И стали, олухи незрячие,
Бояться всех, кто не убит.
Моя Земля всё также вертится,
И летом падают дожди,
И где-то есть на небо лестница,
Куда не сунутся вожди.
По ней взобраться бы, вскарабкаться,
Уйдя последним из-под стрел,
Пока орлы мои не каркнули
И рак с горы не засвистел.
10.
Косово
Что будет с сербами, что будет с нервами?
За что меня бомбят евреи с неграми?..
А это было лето.
С владыками – на ты.
Монастыри как гетто,
KFOR и блок-посты.
У входа, на воротах,
На каменной стене –
Лишь фото, фото, фото
Убитых в той войне.
Там женщины и дети,
Мужчины – старики.
Никто и не ответил,
За что их так, в куски.
Внутри последних храмов –
Живая красота.
Глумясь, палили хамы
И в Савву, и в Христа…
Нам нужно быть из стали,
Смотреть в глаза святых,
Которых расстреляли
За мёртвых, за живых.
11.
Жара. Жара…
В жару такую, страшную и злейшую,
Возьму и напишу Его Святейшеству.
Не нашему, что в шкуру влез вождя…
Я попрошу прохлады и дождя.
Встряхнётся лес, чтоб поманить грибами.
Вернусь из леса – напишу Обаме.
Пошлю ему стихов или грибов,
И станет меньше, чуточку, гробов.
Я не волшебник или идиот.
Во мне гудит встревоженный народ
И водит сам безумною рукой.
Хотя чужим вождям народ на кой?
Да и своим не так уж он и нужен.
Жара. Жара...
Ни ветерка, ни лужи.
12.
Шурави
Не кладите же мне, не кладите
Остроласковый лавр на виски,
Лучше сердце мое расколите
Вы на синего звона куски.
О. Мандельштам
С Неба лестницу сбросят.
Перезреют плоды.
Беспокойная осень тот ещё поводырь…
Звёзды падают чаще, чем положено им.
Звери прячутся в чащи. В травах стелется дым.
Я люблю это время умиранья листвы.
Вот и сброшено бремя многолюдной Москвы.
По глухим перелескам – за грибами, в плаще, – где ни власти советской, ни – любой, вообще!..
Что весной посадили – уродила земля.
Здесь моя Пикадилли и Тверская моя.
Одиночество сына – у заросших полей – как пророчество клина золотых журавлей.
13.
Марина, в общем-то, права…
Марина, в общем-то, права:
Мы отвечаем за слова –
Кто так, кто эдак.
Они, по-своему, растут
И падают (и там, и тут)
Плодами с веток.
И кто попробует – найдёт,
Где сладкий яд, где горький мёд,
Кому скормить их.
Совсем немногие поймут
Какой в стихах заложен труд
Сражений тихих.
14.
Рождённые революцией
«Заразные!» – сказала власть народу.
Народ подумал: «Паразиты, грязь!..»
В далёком Афганистане
Талибы берут Кабул,
А я на своём диване
Отгуливаю отгул.
– Вам не за кого бороться,
Жить – лучше и веселей!.. –
Советуют заколоться
Из всех, так сказать, щелей,
Где гимнцбурги и планкштейны
Не ведают, но – творят,
Где зелье «с колёс» (verstanden?)
Подносится всем подряд.
Пилотные льются пули.
Евгеника, се ля ви!
Талибы – уже – в Кабуле,
Рождённые на крови.
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 22:40 Заявить о нарушении
ХИТРЫЙ ОДИССЕЙ
1989 г.
—
Жуём картошку
—
Политики, с пелёнок до седин,
На кухнях мы, как в лагерях, сидим
И, Штирлицем, в канун восьмого марта
Куём Победу – русскую еду –
И помним, как в двенадцатом году
Гоняли по России Бонапарта.
Мы много знаем разных славных дат.
У нас любой, по паспорту, солдат.
Всегда готовы в строй и к контратаке.
Прольём над смертью светлую слезу.
Нальём сто грамм – чтоб ни в одном глазу! –
И тяпнем, как с Циклопом, по Итаке.
—
ЧК
1989 г.
Мужик, похожий на Шойгу:
ЧК ЧП пришествие.
Когда с башки сорвёт чеку,
Случится происшествие.
М., 2011 г.
Мой ангелочек нежный,
Воинственный, как СМЕРШ,
На площади Манежной
Я подниму мятеж.
Верну (бесповоротно)
Не тело, что украл,
А поведу поротно
Себя через Урал.
Мой маршал светлоглазый,
В мундирчике своём,
Здесь отдавать приказы
Не значит быть вдвоём.
Мои войска отходят
Под барабанный бой,
Мне при любой погоде
Бессолнечно с тобой.
Прощай, мой истребитель!
Нам вслед не поглядят.
Твой выглаженный китель
На плечиках – распят.
—
ЛЕВ – ОРЛУ
1989 г., 1914 г.
Зверь.
Рана от меча.
Ура! Война с Германией!
Звонят колокола
Во славу и за здравие
Двуглавого орла.
Запахло дело ладаном,
Вам ладанку – в ладонь!
За маршами с парадами
К земле летит огонь.
А марши, по-победному,
С винтовкой на плацу
Глядят на трубы медные,
Как будто смерть – к лицу!
Мы верные, мы веруем,
Что Бог у нас в душе,
Но ладан пахнет серою
Под ладанкой*, уже.
У войска запах осени.
Вам займы брать взаймы,
А нам, в окопах, россыпью
Встречать закат зимы
И ждать её агонии
От раны той, сквозной…
Законники, запомните:
Закат войны – весной!
*есть другой вариант
—
УГЛИ
Какие угли алые!
Их трогать не моги.
Дрова сгорали малые
Без всякой кочерги.
Дела сгорали начисто –
Ни пепла, ни золы,
Что говорит про качество,
А вы про что, козлы?
О, жизни печь буржуйская
Растопит жизни льды!
Друзья, князьями шуйскими,
Дождутся череды,
Стеснят боками ласково,
Взрыдают на груди:
«Рассказывай, натаскивай,
Наследников плоди!
Гори, гори, потрескивай,
Держи нас под кнутом!»
А сколько там по Цельсию,
Узнаем мы потом.
—
АНТИПИГМАЛИОН
Пал, пал Вавилон, великая блудница…
Откровение 18, 2
Не пальцем деланный Поэт,
В прокрустово влезая лоно,
Считал, что вот оно! И оно…
Ан, нет.
В августе, священном месяце,
До начала разных войн
Суки ласковые бесятся
Под изменчивой луной.
Не повязанные вовремя
Коренным морским узлом
Из огня стремятся в полымя,
Просто прутся напролом!
Осень – время сватать избранных.
И, с подсчётом всех цыплят,
Суки истребляют искренних,
Просто режут всех подряд!
Время тления и бления
Подвывателей тупых,
Допускающих глумление,
Ударяющих под дых.
Суки, страстные и гордые,
Мир опробовав на зуб,
Всех обнюхивают мордами:
Не живой ли это труп?
Суки глотки рвут, как целые,
Не взирая на сердца,
Но под плетью Гая Сцеволы:
Ламца-дрица-гоп-ца-ца!
Политическим конвейерам,
Сраным рейтингам любым
Предпочтут они ротвейлеров
Или даже печкин дым*.
*изменено
Сука высмотрит Хозяина,
И красавца, и самца,
Потому и пасть раззявила
Ради красного словца.
—
ГИЛЬЗА НА МОРОЗЕ
Даже выйти из себя
Не имею права.
Автобан не колея,
Космос не держава.
Смыслы стёрты. Жизнь* – мираж.
*Мир – один из вариантов
Смазываю лыжи.
Если вышел я в тираж –
Я погиб иль выжил?
Кто ты, добрый человек,
Глина на морозе?
После дождичка в четверг
Почиваешь в бозе.
Снег-земля – любой квадрат,
Ветры дуют в спину…
Изучаю сопромат,
Разминаю глину.
—
ЗАПИСКИ НА БИЛЕТАХ
France Televisions
М.
Когда вселенская печать смирит ветра…
I Was Born to Love You
оригинал Queen
Аэропорт Шарль де Голль,
никакой толпы плюс алкоголь:
не тот, не в том
и пьётся с трудом…
Неделимое число,
Предначертанное свыше.
Под кремлёвский бой часов
Пробираемся к Парижу:
Протоптать рувре-тропу,
А в пятнадцатом квартале
На своём держать горбу
Все заветы и скрижали.
Там под Эйфелевой – Эй! –
Вместо фей сплошные фиги.
Там с любимой юбилей –
Только повод для интриги.
А успешные друзья,
Из высоких сфер и ближе,
Пробираются в князья,
Чтобы пьянствовать в Париже.
Год начертанных побед
И великих переломов.
Победив себя, поэт
Выйдет призванным из дома –
Новым странником судьбы,
Тайным рыцарем пространства! –
В эти райские сады
В тридевятом государстве.
—
В ПАРИЖЕ ДОЖДЬ.
C'est une vеritable provocation…
Mr. Bad Guy
В саду взрываются петарды.
Вино пролито на парчу.
И держит юный Леонардо
Ещё не кисть, уже свечу.
В Париже дождь. Мой зонт за десять евро
Под ветром гнётся, действуя на нервы.
В кармане куртки – фляжка с коньяком.
Бульвар дю Тампль под русским каблуком.
Бульварный жанр вот здесь и зарождался…
В Париже дождь. Я, кажется, нажрался
(надрался, а м.б. набрался).
Две негритянки машут из кафе:
– К нам! Мы скучаем!
– Леди, подшофе...
От площади Республики до этой,
Что неприлично вслух сказать поэту…
Ну, скажем так, до площади Падлу
Я как-то, между струйками, пройду.
В Париже дождь. Спасибо, что не солнце,
И можно одиноким незнакомцем
Пройтись вот так, под вечер, натощак…
Вложив свой цельсий в песенный общак.
—
ALOUETTE lll
Янтарное
Колыбельная для Марины, 2015 г.
Что-то, похоже, клеится
Давеча да надысь.
Будет и дом, и деревце,
Даже ручная рысь.
Будем шутить по-сербски мы,
Пряча мотор в ангар,
Щёлкать орехи грецкие,
Греческий смыв загар.
Мир этот Новый выстроен,
Где-то лежат ключи.
Только молитвой-искрою
Факел зажги в ночи!
Время, как бомба, тикает,
Тянет рассвет из тьмы.
Станут ли лица ликами,
Скоро узнаем мы.
—
ПРАЗДНИКИ
1.
Интернациональное
для Марины
Россия, 2020 г.
Всё для тебя, моя любовь!
А саперави – нам, обоим…
С барашком царствует морковь,
Темнеют рёбра над фольгою…
И солнце, как армянский сыр,
За облаками ищет мир!
Сегодня друга юбилей,
Он – генерал-орденоносец!
И с сербских, так сказать, полей
Героем входит в нашу осень,
А самый важный чин из Рима
Ему сопутствует незримо.
И вот, любимая жена,
Смакуя данас саперави,
Мы знаем, что сама война
Нам помешать теперь не вправе!
И лавр хорош, и базилик.
Мир пьян и прян, и многолик.
2.
Иррациональное
для Марины
Сербия, 2012 г.
В России – лёд и рыбка к пиву,
А здесь господствует глинтвейн.
Жизнь удивительно красива!
Вошёл в Дунай, а вышел в Рейн.
Вся эта мишура и звуки –
Лишь промежуточный итог.
В карманах согревая руки,
От смеха улицы продрог.
Бумажный ком нерусских денег
Мне говорит, что я – в пути,
И скоро будет понедельник,
А дальше…
Господи, прости!
О, этот долгий разговор!
Про итальянцев, русских, сербов…
Балканы – коммунальный двор,
Где принято играть на нервах.
Но Первый Рим и Третий в Риме
Настроен на общенье с ними.
—
ЗЛАТИБОР
Краљеве Воде
Там пересекаются, сливаясь, потоки горного и морского воздуха и растут, единственные в своём роде, золотые сосны…
– Интересно, это память или мечта?
– Это тайна.
В. Н.,
Неманичи
Снег
са шећером для Марины
Спиной – к окну. А там, в окне –
Машины по проезжей части...
Я прикипел к чужой стране,
Но собираюсь возвращаться.
В Москве, звериной, снега нет.
Народ устал от амплитуды,
А у меня иммунитет
На все ангины и простуды.
Мы варим шумадийский чай,
Печём разделанную рыбу;
И в сердце расцветает май,
И тает ледяная глыба…
Вот так
Смотреть со стороны
На кровь и судороги мира,
Быть дезертиром для войны
И мышью перед крошкой сыра?..
—
ЗАКЛЮЧИЛ ПАРИ
Заключил на снегопад пари,
Месячная норма за окном.
Полируют горло январи,
Сквозняки командуют двором.
Самая погодка, чтоб пройтись,
Капюшон надвинув до бровей.
Сколько тем подбрасывает жизнь!
Ты – её московский муравей.
Мокрые бессонные глаза.
Зарядил по новой снегопад.
Каждая снежинка – стрекоза,
Общий счёт уже за миллиард.
—
НЕБО РАЗДЕЛИЛОСЬ ПОПОЛАМ
Небо разделилось пополам.
Солнце к центру катится, как мяч.
Верю чёрно-синим облакам,
Что хотят у белых вырвать матч!
Пахнет свежескошенной травой,
Скоро и земной польют газон!
Наступает лето под Москвой,
Апокалиптический сезон.
А пока футболят облака
Жёлтый мяч, собой опять закрыв,
Зрители, а может быть, века
В небо смотрят, как в большой обрыв.
Там во всю идёт своя игра,
Что-то гром небесный говорит…
И пора мне смыться со двора:
Я сегодня – запасной арбитр.
—
А ЛЕТО ДЕЛАЕТ РАБОТУ
А лето делает работу,
Любую пустошь зеленя,
Дождями выкупав субботу
Для воскрешения меня.
Жую сирень. Лечу болезни.
Бросаю в стол черновики.
Ведь кто воскреснет,
тот ВОСКРЕСНЕТ!
Стихи – мои ученики.
Они другими голосами
Заговорят, упав на грудь,
И перестанут быть стихами
Когда-нибудь. Когда-нибудь.
В подводном мире или горнем
Сгорит бенгальская звезда.
Ну, а сегодня...
А сегодня
Всего лишь навсего – среда.
—
ПОКА СУДЕБ НЕ СНЯТЫ ГРИФЫ
Пока судеб не сняты грифы
Секретности et cetera,
Всегда рождаться будут мифы
О парне с нашего двора.
Мол, был такой рубаха-парень
И он теперь – тот самый барин.
О, эта славная рубаха!
На ней – ни пятен, ни прорех.
Она одних ведёт на плаху,
Другому принесёт успех.
На всех одна, на всех одна,
Из очень тонкого сукна.
—
РЕФОРМЫ ВАШИ – ВСЁ ПУСТОЕ…
Шучу
Маринке – свои мандаринки!
Реформы ваши – всё пустое,
Жизнь не наладится в стране!
Верните право крепостное
И деревеньку дайте мне!
Возьму китайцами, пожалуй,
Четыреста здоровых душ,
И над языческой державой
Прольётся благодатный душ!
И будем царствовать с любовью,
И будет каждому почёт,
Договорившись меж собою –
Кому и сколько, и почём.
•
А в Европе города
Призакрыты, the Lockdown.
Одинокая звезда
Освещает клан Маклауд.
Вот и всё. Осиротели.
Все бессмертные – в горах.
По Европе бродит страх
В клочьях сталинской шинели.
—
К ВЕЛИКОМУ СОБОРУ НА КРИТЕ
2016 г.
Если все от нас успеют огрести…
И на Марсе будут яблони цвести.
Для патриарха (о. Варфоломея)
Нет эллина и даже иудея,
И всё идёт к тому, что нет Москвы,
О чём пока не догадались вы.
—
«МОЙ ЛЮБИМЫЙ – АНГЕЛ!..» – М.
Я помню свет небесный…
Ещё не благодать, но что-то
Похожее на благодать
Погладит душу – жить охота (!)
И Португалию догнать.
Да только санкции и климат,
Дожди, вожди et cetera
Последнее в бюджет изымут,
Но голь на выдумки хитра!..
Оставив тех, в унынье ветхом,
Кто сам определил свой путь,
Я снова стану человеком,
А может ангелом. Чуть-чуть.
—
НЕКТАР
Хожу. Процеживаю воздух
Густой, как августовский мёд.
Уже писать учиться поздно…
Ловлю, что Бог и так пошлёт.
Пчелой невидимого рая
Живые чувства ворошу,
Нектар словесный собираю
И в соты строф переношу.
И этими пятью хлебами
Оправдываюсь, как балда,
Держа язык свой за зубами –
Откуда взял и дел куда.
—
НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ
Дни выстроились в линию
И от жары смердят:
Уже Drusilla Livia
Подсыпала свой яд.
Потом напишут в Яндексе
Одной сухой строкой,
Мол, тело было Августа,
Но Август, он такой…
•
Tiberius, как Берия,
Воистину готов
В расцвет своей Империи
Внести полста голов.
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 22:49 Заявить о нарушении
1989 г.
—
Жуём картошку
—
Политики, с пелёнок до седин,
На кухнях мы, как в лагерях, сидим
И, Штирлицем, в канун восьмого марта
Куём Победу – русскую еду –
И помним, как в двенадцатом году
Гоняли по России Бонапарта.
Мы много знаем разных славных дат.
У нас любой, по паспорту, солдат.
Всегда готовы в строй и к контратаке.
Прольём над смертью светлую слезу.
Нальём сто грамм – чтоб ни в одном глазу! –
И тяпнем, как с Циклопом, по Итаке.
—
ЧК
1989 г.
Мужик, похожий на Шойгу:
ЧК ЧП пришествие.
Когда с башки сорвёт чеку,
Случится происшествие.
М., 2011 г.
Мой ангелочек нежный,
Воинственный, как СМЕРШ,
На площади Манежной
Я подниму мятеж.
Верну (бесповоротно)
Не тело, что украл,
А поведу поротно
Себя через Урал.
Мой маршал светлоглазый,
В мундирчике своём,
Здесь отдавать приказы
Не значит быть вдвоём.
Мои войска отходят
Под барабанный бой,
Мне при любой погоде
Бессолнечно с тобой.
Прощай, мой истребитель!
Нам вслед не поглядят.
Твой выглаженный китель
На плечиках – распят.
—
ЛЕВ – ОРЛУ
1989 г., 1914 г.
Зверь.
Рана от меча.
Ура! Война с Германией!
Звонят колокола
Во славу и за здравие
Двуглавого орла.
Запахло дело ладаном,
Вам ладанку – в ладонь!
За маршами с парадами
К земле летит огонь.
А марши, по-победному,
С винтовкой на плацу
Глядят на трубы медные,
Как будто смерть – к лицу!
Мы верные, мы веруем,
Что Бог у нас в душе,
Но ладан пахнет серою
Под ладанкой*, уже.
У войска запах осени.
Вам займы брать взаймы,
А нам, в окопах, россыпью
Встречать закат зимы
И ждать её агонии
От раны той, сквозной…
Законники, запомните:
Закат войны – весной!
*есть другой вариант
—
УГЛИ
Какие угли алые!
Их трогать не моги.
Дрова сгорали малые
Без всякой кочерги.
Дела сгорали начисто –
Ни пепла, ни золы,
Что говорит про качество,
А вы про что, козлы?
О, жизни печь буржуйская
Растопит жизни льды!
Друзья, князьями шуйскими,
Дождутся череды,
Стеснят боками ласково,
Взрыдают на груди:
«Рассказывай, натаскивай,
Наследников плоди!
Гори, гори, потрескивай,
Держи нас под кнутом!»
А сколько там по Цельсию,
Узнаем мы потом.
—
АНТИПИГМАЛИОН
Пал, пал Вавилон, великая блудница…
Откровение 18, 2
Не пальцем деланный Поэт,
В прокрустово влезая лоно,
Считал, что вот оно! И оно…
Ан, нет.
В августе, священном месяце,
До начала разных войн
Суки ласковые бесятся
Под изменчивой луной.
Не повязанные вовремя
Коренным морским узлом
Из огня стремятся в полымя,
Просто прутся напролом!
Осень – время сватать избранных.
И, с подсчётом всех цыплят,
Суки истребляют искренних,
Просто режут всех подряд!
Время тления и бления
Подвывателей тупых,
Допускающих глумление,
Ударяющих под дых.
Суки, страстные и гордые,
Мир опробовав на зуб,
Всех обнюхивают мордами:
Не живой ли это труп?
Суки глотки рвут, как целые,
Не взирая на сердца,
Но под плетью Гая Сцеволы:
Ламца-дрица-гоп-ца-ца!
Политическим конвейерам,
Сраным рейтингам любым
Предпочтут они ротвейлеров
Или даже печкин дым*.
*изменено
Сука высмотрит Хозяина,
И красавца, и самца,
Потому и пасть раззявила
Ради красного словца.
—
ГИЛЬЗА НА МОРОЗЕ
Даже выйти из себя
Не имею права.
Автобан не колея,
Космос не держава.
Смыслы стёрты. Жизнь* – мираж.
*Мир – один из вариантов
Смазываю лыжи.
Если вышел я в тираж –
Я погиб иль выжил?
Кто ты, добрый человек,
Глина на морозе?
После дождичка в четверг
Почиваешь в бозе.
Снег-земля – любой квадрат,
Ветры дуют в спину…
Изучаю сопромат,
Разминаю глину.
—
ЗАПИСКИ НА БИЛЕТАХ
France Televisions
М.
Когда вселенская печать смирит ветра…
I Was Born to Love You
оригинал Queen
Аэропорт Шарль де Голль,
никакой толпы плюс алкоголь:
не тот, не в том
и пьётся с трудом…
Неделимое число,
Предначертанное свыше.
Под кремлёвский бой часов
Пробираемся к Парижу:
Протоптать рувре-тропу,
А в пятнадцатом квартале
На своём держать горбу
Все заветы и скрижали.
Там под Эйфелевой – Эй! –
Вместо фей сплошные фиги.
Там с любимой юбилей –
Только повод для интриги.
А успешные друзья,
Из высоких сфер и ближе,
Пробираются в князья,
Чтобы пьянствовать в Париже.
Год начертанных побед
И великих переломов.
Победив себя, поэт
Выйдет призванным из дома –
Новым странником судьбы,
Тайным рыцарем пространства! –
В эти райские сады
В тридевятом государстве.
—
В ПАРИЖЕ ДОЖДЬ.
C'est une vеritable provocation…
Mr. Bad Guy
В саду взрываются петарды.
Вино пролито на парчу.
И держит юный Леонардо
Ещё не кисть, уже свечу.
В Париже дождь. Мой зонт за десять евро
Под ветром гнётся, действуя на нервы.
В кармане куртки – фляжка с коньяком.
Бульвар дю Тампль под русским каблуком.
Бульварный жанр вот здесь и зарождался…
В Париже дождь. Я, кажется, нажрался
(надрался, а м.б. набрался).
Две негритянки машут из кафе:
– К нам! Мы скучаем!
– Леди, подшофе...
От площади Республики до этой,
Что неприлично вслух сказать поэту…
Ну, скажем так, до площади Падлу
Я как-то, между струйками, пройду.
В Париже дождь. Спасибо, что не солнце,
И можно одиноким незнакомцем
Пройтись вот так, под вечер, натощак…
Вложив свой цельсий в песенный общак.
—
ALOUETTE lll
Янтарное
Колыбельная для Марины, 2015 г.
Что-то, похоже, клеится
Давеча да надысь.
Будет и дом, и деревце,
Даже ручная рысь.
Будем шутить по-сербски мы,
Пряча мотор в ангар,
Щёлкать орехи грецкие,
Греческий смыв загар.
Мир этот Новый выстроен,
Где-то лежат ключи.
Только молитвой-искрою
Факел зажги в ночи!
Время, как бомба, тикает,
Тянет рассвет из тьмы.
Станут ли лица ликами,
Скоро узнаем мы.
—
ПРАЗДНИКИ
1.
Интернациональное
для Марины
Россия, 2020 г.
Всё для тебя, моя любовь!
А саперави – нам, обоим…
С барашком царствует морковь,
Темнеют рёбра над фольгою…
И солнце, как армянский сыр,
За облаками ищет мир!
Сегодня друга юбилей,
Он – генерал-орденоносец!
И с сербских, так сказать, полей
Героем входит в нашу осень,
А самый важный чин из Рима
Ему сопутствует незримо.
И вот, любимая жена,
Смакуя данас саперави,
Мы знаем, что сама война
Нам помешать теперь не вправе!
И лавр хорош, и базилик.
Мир пьян и прян, и многолик.
2.
Иррациональное
для Марины
Сербия, 2012 г.
В России – лёд и рыбка к пиву,
А здесь господствует глинтвейн.
Жизнь удивительно красива!
Вошёл в Дунай, а вышел в Рейн.
Вся эта мишура и звуки –
Лишь промежуточный итог.
В карманах согревая руки,
От смеха улицы продрог.
Бумажный ком нерусских денег
Мне говорит, что я – в пути,
И скоро будет понедельник,
А дальше…
Господи, прости!
О, этот долгий разговор!
Про итальянцев, русских, сербов…
Балканы – коммунальный двор,
Где принято играть на нервах.
Но Первый Рим и Третий в Риме
Настроен на общенье с ними.
—
ЗЛАТИБОР
Краљеве Воде
Там пересекаются, сливаясь, потоки горного и морского воздуха и растут, единственные в своём роде, золотые сосны…
– Интересно, это память или мечта?
– Это тайна.
В. Н.,
Неманичи
Снег
са шећером для Марины
Спиной – к окну. А там, в окне –
Машины по проезжей части...
Я прикипел к чужой стране,
Но собираюсь возвращаться.
В Москве, звериной, снега нет.
Народ устал от амплитуды,
А у меня иммунитет
На все ангины и простуды.
Мы варим шумадийский чай,
Печём разделанную рыбу;
И в сердце расцветает май,
И тает ледяная глыба…
Вот так
Смотреть со стороны
На кровь и судороги мира,
Быть дезертиром для войны
И мышью перед крошкой сыра?..
—
ЗАКЛЮЧИЛ ПАРИ
Заключил на снегопад пари,
Месячная норма за окном.
Полируют горло январи,
Сквозняки командуют двором.
Самая погодка, чтоб пройтись,
Капюшон надвинув до бровей.
Сколько тем подбрасывает жизнь!
Ты – её московский муравей.
Мокрые бессонные глаза.
Зарядил по новой снегопад.
Каждая снежинка – стрекоза,
Общий счёт уже за миллиард.
—
НЕБО РАЗДЕЛИЛОСЬ ПОПОЛАМ
Небо разделилось пополам.
Солнце к центру катится, как мяч.
Верю чёрно-синим облакам,
Что хотят у белых вырвать матч!
Пахнет свежескошенной травой,
Скоро и земной польют газон!
Наступает лето под Москвой,
Апокалиптический сезон.
А пока футболят облака
Жёлтый мяч, собой опять закрыв,
Зрители, а может быть, века
В небо смотрят, как в большой обрыв.
Там во всю идёт своя игра,
Что-то гром небесный говорит…
И пора мне смыться со двора:
Я сегодня – запасной арбитр.
—
А ЛЕТО ДЕЛАЕТ РАБОТУ
А лето делает работу,
Любую пустошь зеленя,
Дождями выкупав субботу
Для воскрешения меня.
Жую сирень. Лечу болезни.
Бросаю в стол черновики.
Ведь кто воскреснет,
тот ВОСКРЕСНЕТ!
Стихи – мои ученики.
Они другими голосами
Заговорят, упав на грудь,
И перестанут быть стихами
Когда-нибудь. Когда-нибудь.
В подводном мире или горнем
Сгорит бенгальская звезда.
Ну, а сегодня...
А сегодня
Всего лишь навсего – среда.
—
ПОКА СУДЕБ НЕ СНЯТЫ ГРИФЫ
Пока судеб не сняты грифы
Секретности et cetera,
Всегда рождаться будут мифы
О парне с нашего двора.
Мол, был такой рубаха-парень
И он теперь – тот самый барин.
О, эта славная рубаха!
На ней – ни пятен, ни прорех.
Она одних ведёт на плаху,
Другому принесёт успех.
На всех одна, на всех одна,
Из очень тонкого сукна.
—
РЕФОРМЫ ВАШИ – ВСЁ ПУСТОЕ…
Шучу
Маринке – свои мандаринки!
Реформы ваши – всё пустое,
Жизнь не наладится в стране!
Верните право крепостное
И деревеньку дайте мне!
Возьму китайцами, пожалуй,
Четыреста здоровых душ,
И над языческой державой
Прольётся благодатный душ!
И будем царствовать с любовью,
И будет каждому почёт,
Договорившись меж собою –
Кому и сколько, и почём.
•
А в Европе города
Призакрыты, the Lockdown.
Одинокая звезда
Освещает клан Маклауд.
Вот и всё. Осиротели.
Все бессмертные – в горах.
По Европе бродит страх
В клочьях сталинской шинели.
—
К ВЕЛИКОМУ СОБОРУ НА КРИТЕ
2016 г.
Если все от нас успеют огрести…
И на Марсе будут яблони цвести.
Для патриарха (о. Варфоломея)
Нет эллина и даже иудея,
И всё идёт к тому, что нет Москвы,
О чём пока не догадались вы.
—
«МОЙ ЛЮБИМЫЙ – АНГЕЛ!..» – М.
Я помню свет небесный…
Ещё не благодать, но что-то
Похожее на благодать
Погладит душу – жить охота (!)
И Португалию догнать.
Да только санкции и климат,
Дожди, вожди et cetera
Последнее в бюджет изымут,
Но голь на выдумки хитра!..
Оставив тех, в унынье ветхом,
Кто сам определил свой путь,
Я снова стану человеком,
А может ангелом. Чуть-чуть.
—
НЕКТАР
Хожу. Процеживаю воздух
Густой, как августовский мёд.
Уже писать учиться поздно…
Ловлю, что Бог и так пошлёт.
Пчелой невидимого рая
Живые чувства ворошу,
Нектар словесный собираю
И в соты строф переношу.
И этими пятью хлебами
Оправдываюсь, как балда,
Держа язык свой за зубами –
Откуда взял и дел куда.
—
НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ
Дни выстроились в линию
И от жары смердят:
Уже Drusilla Livia
Подсыпала свой яд.
Потом напишут в Яндексе
Одной сухой строкой,
Мол, тело было Августа,
Но Август, он такой…
•
Tiberius, как Берия,
Воистину готов
В расцвет своей Империи
Внести полста голов.
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 22:49 Заявить о нарушении
ДОМАШНЕЕ
1.
Начинается с холода год…
Пост-2016
Начинается с холода год.
Открывается липовый мёд.
Нарезается к пиву балык,
Поднимается к небу кадык.
В телевизоре корчится бард.
В этот раз было меньше петард.
Новогодний урезан бюджет
От носков до брабантских манжет.
Високосному году – ура!
В оливье замешалась икра…
И рисует на стёклах мороз
Очертания пальм и берёз.
2.
Воскресное
В воскресенье я не жду в дом гостей,
Не пекусь о предстоящей гульбе.
Я бы чувства отделил от страстей,
Чтобы как-то разобраться в себе.
У страстей и скорость есть, и цена,
Всё наружу – хоть таи не таи,
А у чувств – всегда своя глубина,
Даже бездна, неразменной любви.
Можно всё измерить стуком сердец,
Страсть и чувство поделить пополам,
Только если сам я жук-плавунец,
Мне всегда, увы, скользить по верхам.
А когда я, скажем, целый дельфин,
Не какой-то там двуногий и стерх,
Из своих морских солёных глубин
Тянет всё-таки куда-то наверх.
И ори хоть на себя не ори –
В этих рамках колобродит душа,
Но таким меня Господь сотворил
Или в чём-то я Ему помешал.
3.
Море, море…
Море, море… моё Подмосковье!
Но, под парусом алым весны,
Ухожу за руном и любовью
К берегам неоткрытой страны.
Ухожу, и меня не пугает,
Что увижу, ступив на песок,
Как на пальмах висят попугаи,
Не берёзовый, в дымке, лесок…
Под мускатным карибским орехом
Мы устроим свой царский пикник,
А ночное бесстыдное эхо
Повторит и умножит твой крик!
Орхидея в твоём изголовье.
Солнце плотью встаёт из воды…
А в далёком, для нас, Подмосковье
Будут таять последние льды.
4.
А пока я не на море?
А пока я не на море
(Или где-нибудь ещё),
Утром буду пить цикорий,
Сон ночной сбривать со щёк.
Я проснулся утром ранним
(Электричек пересвист),
Чтобы ёжиком в тумане
По окраинам пройтись.
Днём, у лета в мягких лапах,
Что увидел, то пою.
Пусть любой приятный запах
Продлевает жизнь мою!
5.
Солнце довело до слёз
Солнце довело до слёз.
Ветер облизал, как пёс.
У соседа стихла дрель.
Это, граждане, апрель.
Гол пейзаж из тощих рощ.
Где-то варят русский борщ.
Знать, закончился ремонт!
Подмосковье – мой Вермонт.
—
ПО ЛЕЗВИЮ БРИТВЫ…
Ночные стихи
Меняются местами полюса.
Кто жив – свои затянут пояса.
А из болот последних государств
Мигают огоньки подземных царств.
1.
«Там вдали за рекой…»
Наслажденье бессонницей.
Голых рифм благодать.
Мыслей красная конница
Скачет белых рубать.
Ум заряжен, как маузер,
Сердце водит рукой.
И какой-то там браузер
Мне, ребята, на кой?
За рассеянной конницей –
До утра, во всю прыть,
Чтоб потом успокоиться
И о смерти забыть.
2.
Имя
Имя апостола – Кифа.
Камень за всех говорит.
Ночь, отрешённая рифма,
А в воскрешении – ритм.
—
Villa St. Arsenios In Agni
о. Корфу
—
НА ЗОЛОТОМ ПЕСКЕ
Святителю Спиридону Тримифунтскому
ДЕНЬ памяти – 25 декабря
Когда-то сказала:
– Купи! –
Сверкнув на кремлёвские башни…
М. Цветаева
Когда наступит ДЕНЬ, а змей свернётся златом
И будут на песке играть мастиф и рысь,
И лодка – танцевать в объятиях заката,
И часовым – дремать у дома кипарис…
Тогда настанет ЧАС… Луна сойдёт в аллею,
Оливковая ветвь – другую покачнёт.
От безымянных трав с дождями захмелею,
Под музыку цикад другой пойдёт отсчёт!
Тогда настанет МИГ… Прибор (в часах песочных)
Количество песка покажет на табло,
И на весах Судьбы, пускай не очень точных,
Любовь сойдёт к земле, и разорится зло.
Когда наступит МИР и занавесом море
Накроет кавардак лесов, полей и рек,
Отдав земной поклон, сойдёт со сцены горе
И ветхий человек. Мой ветхий человек.
Когда наступит...
—
МОРСКОЕ ВЕЧЕРНЕЕ
Марине
Насмотревшись на идолов ложных,
Льющих в уши дешёвый елей,
Я от истин ушёл односложных
И любовью укрылся твоей.
Небеса разгорались и гасли,
Загорелый приветствуя торс,
А на воду ложилось, как в ясли,
Утомлённое Солнце – Христос…
И кисейное марево лета
Замирало у кромки волны.
Но конца настоящего Света
Не заметили, кажется, мы.
—
ПЕРЕД СНОМ
Сербская тетрадь
Опять карпаччо, козий сыр,
Оливки с кукурузным хлебом…
Залитый солнцем сербский мир:
Земля, не пуганая снегом.
В плетёном креслице легко
Забыть про сотню килограммов
Живого веса. Молоко
Хотел бы пить, да вот программу
Не стоит походя ломать…
И я, в походе партизанском,
Убитым рухну на кровать,
Но в изобилии спартанском
Увижу смысл Большой Войны.
•
И, замирая перед сыром,
Смотрю, как сербские сыны
Жуют свой хлеб, прощаясь с миром.
Другой вариант:
И замираю перед сыром,
Покуда сербские сыны
Жуют свой хлеб, прощаясь с миром.
—
ПОКА
Пока поэты точат лясы,
В лесах дремучих дремлют «Ярсы»
И смотрит в голубой экран
Дежурный бравый капитан,
Чтоб всем нападкам и безумствам
Заткнуть фонтан своим дежурством.
—
ЕВРЕЙСКОЕ
Главный эксперимент Хлебникова
П. Вегин
Сегодня я работал баем,
Жену поил зелёным чаем,
Ломал малиновый гранат.
Шабат.
—
ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ. ДЕМИУРГ.
На Кресте, над родиной и смертью –
Говорят, лежачего не бьют, –
Слово свежекрошеною твердью
Миру гарантирует приют.
Озлоблен бых и смирихся до зела, рыках от воздыхания сердца моего…
Пс. 37
Здоровых в мире нет, как Цезаря – в Сенате.
Когда, покинув кров медвежьего угла,
Взгремев издалека, Каррарой лют и знатен,
Он врезался в зенит – Империя легла
Добычею у ног, как Женщина, как пленный,
Но тягостно ему, ведь траур над страной.
Сто два по долготе. Под скипетром Вселенной
Несладко кочевать арене мировой.
Когда все восемь зол захватывают душу
И пробуют на зуб лукавые жрецы,
Насколько дух силён, насколько мир послушен,
Ла Скалы вопиют, а действуют юнцы.
Страшась, как высоты, своей растущей власти,
Рыкая словно лев, щетинясь словно волк,
Он рвёт флажки огня, который не погаснет.
Пусть слушает народ, безмолвствуя, его!
—
Конец книги
—
Адони, Йешуа hа-Машиах Бэн-Элоhим, ханэни hа-хотэ.
Rex tremendae majestatis!
Народ и сродники его, преклоняя колена, просят...
Рим, Троя, Египет, Россия
Библия
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 22:55 Заявить о нарушении
1.
Начинается с холода год…
Пост-2016
Начинается с холода год.
Открывается липовый мёд.
Нарезается к пиву балык,
Поднимается к небу кадык.
В телевизоре корчится бард.
В этот раз было меньше петард.
Новогодний урезан бюджет
От носков до брабантских манжет.
Високосному году – ура!
В оливье замешалась икра…
И рисует на стёклах мороз
Очертания пальм и берёз.
2.
Воскресное
В воскресенье я не жду в дом гостей,
Не пекусь о предстоящей гульбе.
Я бы чувства отделил от страстей,
Чтобы как-то разобраться в себе.
У страстей и скорость есть, и цена,
Всё наружу – хоть таи не таи,
А у чувств – всегда своя глубина,
Даже бездна, неразменной любви.
Можно всё измерить стуком сердец,
Страсть и чувство поделить пополам,
Только если сам я жук-плавунец,
Мне всегда, увы, скользить по верхам.
А когда я, скажем, целый дельфин,
Не какой-то там двуногий и стерх,
Из своих морских солёных глубин
Тянет всё-таки куда-то наверх.
И ори хоть на себя не ори –
В этих рамках колобродит душа,
Но таким меня Господь сотворил
Или в чём-то я Ему помешал.
3.
Море, море…
Море, море… моё Подмосковье!
Но, под парусом алым весны,
Ухожу за руном и любовью
К берегам неоткрытой страны.
Ухожу, и меня не пугает,
Что увижу, ступив на песок,
Как на пальмах висят попугаи,
Не берёзовый, в дымке, лесок…
Под мускатным карибским орехом
Мы устроим свой царский пикник,
А ночное бесстыдное эхо
Повторит и умножит твой крик!
Орхидея в твоём изголовье.
Солнце плотью встаёт из воды…
А в далёком, для нас, Подмосковье
Будут таять последние льды.
4.
А пока я не на море?
А пока я не на море
(Или где-нибудь ещё),
Утром буду пить цикорий,
Сон ночной сбривать со щёк.
Я проснулся утром ранним
(Электричек пересвист),
Чтобы ёжиком в тумане
По окраинам пройтись.
Днём, у лета в мягких лапах,
Что увидел, то пою.
Пусть любой приятный запах
Продлевает жизнь мою!
5.
Солнце довело до слёз
Солнце довело до слёз.
Ветер облизал, как пёс.
У соседа стихла дрель.
Это, граждане, апрель.
Гол пейзаж из тощих рощ.
Где-то варят русский борщ.
Знать, закончился ремонт!
Подмосковье – мой Вермонт.
—
ПО ЛЕЗВИЮ БРИТВЫ…
Ночные стихи
Меняются местами полюса.
Кто жив – свои затянут пояса.
А из болот последних государств
Мигают огоньки подземных царств.
1.
«Там вдали за рекой…»
Наслажденье бессонницей.
Голых рифм благодать.
Мыслей красная конница
Скачет белых рубать.
Ум заряжен, как маузер,
Сердце водит рукой.
И какой-то там браузер
Мне, ребята, на кой?
За рассеянной конницей –
До утра, во всю прыть,
Чтоб потом успокоиться
И о смерти забыть.
2.
Имя
Имя апостола – Кифа.
Камень за всех говорит.
Ночь, отрешённая рифма,
А в воскрешении – ритм.
—
Villa St. Arsenios In Agni
о. Корфу
—
НА ЗОЛОТОМ ПЕСКЕ
Святителю Спиридону Тримифунтскому
ДЕНЬ памяти – 25 декабря
Когда-то сказала:
– Купи! –
Сверкнув на кремлёвские башни…
М. Цветаева
Когда наступит ДЕНЬ, а змей свернётся златом
И будут на песке играть мастиф и рысь,
И лодка – танцевать в объятиях заката,
И часовым – дремать у дома кипарис…
Тогда настанет ЧАС… Луна сойдёт в аллею,
Оливковая ветвь – другую покачнёт.
От безымянных трав с дождями захмелею,
Под музыку цикад другой пойдёт отсчёт!
Тогда настанет МИГ… Прибор (в часах песочных)
Количество песка покажет на табло,
И на весах Судьбы, пускай не очень точных,
Любовь сойдёт к земле, и разорится зло.
Когда наступит МИР и занавесом море
Накроет кавардак лесов, полей и рек,
Отдав земной поклон, сойдёт со сцены горе
И ветхий человек. Мой ветхий человек.
Когда наступит...
—
МОРСКОЕ ВЕЧЕРНЕЕ
Марине
Насмотревшись на идолов ложных,
Льющих в уши дешёвый елей,
Я от истин ушёл односложных
И любовью укрылся твоей.
Небеса разгорались и гасли,
Загорелый приветствуя торс,
А на воду ложилось, как в ясли,
Утомлённое Солнце – Христос…
И кисейное марево лета
Замирало у кромки волны.
Но конца настоящего Света
Не заметили, кажется, мы.
—
ПЕРЕД СНОМ
Сербская тетрадь
Опять карпаччо, козий сыр,
Оливки с кукурузным хлебом…
Залитый солнцем сербский мир:
Земля, не пуганая снегом.
В плетёном креслице легко
Забыть про сотню килограммов
Живого веса. Молоко
Хотел бы пить, да вот программу
Не стоит походя ломать…
И я, в походе партизанском,
Убитым рухну на кровать,
Но в изобилии спартанском
Увижу смысл Большой Войны.
•
И, замирая перед сыром,
Смотрю, как сербские сыны
Жуют свой хлеб, прощаясь с миром.
Другой вариант:
И замираю перед сыром,
Покуда сербские сыны
Жуют свой хлеб, прощаясь с миром.
—
ПОКА
Пока поэты точат лясы,
В лесах дремучих дремлют «Ярсы»
И смотрит в голубой экран
Дежурный бравый капитан,
Чтоб всем нападкам и безумствам
Заткнуть фонтан своим дежурством.
—
ЕВРЕЙСКОЕ
Главный эксперимент Хлебникова
П. Вегин
Сегодня я работал баем,
Жену поил зелёным чаем,
Ломал малиновый гранат.
Шабат.
—
ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ. ДЕМИУРГ.
На Кресте, над родиной и смертью –
Говорят, лежачего не бьют, –
Слово свежекрошеною твердью
Миру гарантирует приют.
Озлоблен бых и смирихся до зела, рыках от воздыхания сердца моего…
Пс. 37
Здоровых в мире нет, как Цезаря – в Сенате.
Когда, покинув кров медвежьего угла,
Взгремев издалека, Каррарой лют и знатен,
Он врезался в зенит – Империя легла
Добычею у ног, как Женщина, как пленный,
Но тягостно ему, ведь траур над страной.
Сто два по долготе. Под скипетром Вселенной
Несладко кочевать арене мировой.
Когда все восемь зол захватывают душу
И пробуют на зуб лукавые жрецы,
Насколько дух силён, насколько мир послушен,
Ла Скалы вопиют, а действуют юнцы.
Страшась, как высоты, своей растущей власти,
Рыкая словно лев, щетинясь словно волк,
Он рвёт флажки огня, который не погаснет.
Пусть слушает народ, безмолвствуя, его!
—
Конец книги
—
Адони, Йешуа hа-Машиах Бэн-Элоhим, ханэни hа-хотэ.
Rex tremendae majestatis!
Народ и сродники его, преклоняя колена, просят...
Рим, Троя, Египет, Россия
Библия
Марина Сергеева-Новоскольцева 18.09.2024 22:55 Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.
