Легенда о седовласой деве полная версия

Легенда о седовласой
деве

Пророчество
Сказ мой про давнее время,
Когда была юной земля .
И человечее племя
Жило богов лишь моля.
Не было ни христианства,
Ни иудейства тогда.
Имели иные убранства
Царства и города.
Жил в это время правитель
В прекрасном ,старинном дворце.
Мудрый то был повелитель,
С печалью на строгом лице.
Был повелитель не молод.
Если, по правде сказать
Смерти и старости холод
Стал он порой ощущать
Все вроде чином и ладом
Дом и двенадцать детей
И пять наложниц есть рядом
Каждая солнца милей
Казалось бы ,царствуй на троне
Все есть, что не пожелай
Счастье в своем эталоне
Жизнь словно сказочный рай
И мудрецы неустанно
Все восхваляли его
Только один постоянно
Не говорил ничего
Хмурился старый советник
Оракул и звездочет
Знал видно, что за наследник
Однажды на царство придет
Видел он царских детишек
И про себя отмечал
Зависти явный излишек
На каждом шагу он встречал
Как то среди восхваленья
Встал он и заговорил
Ждал я царя повеленья.
Больше молчать, нету сил.
Все говорят вроде верно
Ты царь конечно велик…
Только знай в будущем скверно
Царства иссякнет родник
Я не боюсь наказанья
За правду готов пострадать
Только свои предсказанья
Царь я хочу тебе дать.
-Царь, неспроста, звездочета,
Держал у себя во дворце.
Помнил ,не мало почета
Старец имел при отце
В верности всех предсказаний
Сам убеждался не раз
Старец добился признаний
В прошлом не раз царство спас
Царь посмотрел ему в очи
-Что ты мне хочешь сказать?
-Я ворожил дни и ночи,
Чтобы все точно узнать.
Сразу и сам не поверил,-
Слишком всё жутко звучит…
Вот от того и проверил,
Всё как мне долг мой велит.
Знай, что не малое бедство,
В царстве великом грядёт.
Вступит сын рабский в наследство
И на престол твой взойдёт.
Знай сын рабыни бесправной ,
Он по душе своей раб.
Бойся черты его главной.
Сам он натурою слаб.
В жизни привык унижаться.
Только лишь к власти придёт,
Тут же решит отыграться,
Будет он мучить народ.
Сгинут и сёстры и братья.
Жертвой бесславной падут.
Будет над царством проклятье
И беды большие грядут.
Но всё ещё можно исправить.
Ты должен жениться мой царь,
Наследника в царстве оставить
И будет порядок ,  как в старь.
Шли же сватов за границу.
На юге царевна живёт.
Подобную в мире девицу,
Нигде, царь себе не найдёт.
Юную девушку эту,
С собою на трон посади.
Смело представь её свету.
И с нею ребёнка роди
Что далее в царстве случиться ,-
Тебе не могу я сказать.
Осталось богам лишь молиться,
На мудрость твою уповать.
-Старец умолк ожидая :
Что царь ответит ему?
Зная, что дерзость такая,
С рук не сойдёт ни кому.
В гневе царь страшен бывает.
Может любого казнить.
Кто же себе позволяет,
Этак с царём говорить ?
Нахмурился царь, растревожен,
Задумчиво смотрит, молчит:
Такой поворот не возможен…
И старец молчанье хранит.
Казнить бы его при народе,
В острастку другим, на перёд,
Но вспомнил что старец то вроде,
Мудрейшим  из мудрых , слывёт.
Сбывались его предсказанья .
Он зла не желал ни кому
И этакого наказанья не полагалось ему.
Царь с трона восстал величаво
И молвил в ответ на конец :
    - Хоть ты огорчил меня право…
Ступай себе с миром мудрец .
Иди же, не медля мгновенья.
Покинь, навсегда, мой дворец,
Иначе в дурном настроеньи,
Тебе положу я конец !
Старик ему лишь поклонился,
К двери зашагал семеня .
С поспешностью он удалился,-
Печальный , молчанье храня.
Старик обречён на изгнанье.
И всё таки ,казнь миновал.
Зачем же мудрец предсказанье,
Царю до конца не сказал?
Причина его поведенья ,
Известна,  ему, одному.
Он тайны своей без сомненья,
Не скажет пока ни кому .
Однако преданье родилось
И в сердце народа живёт.
Не редко людьми говорилось,
Что дева их царство спасёт.
Седой она людям явится .
Из золота цепь на замке.
И будет держать та девица,
Как меч свой, всё царство в руке .
Всем смутам и пыткам кровавым,
Положит девица конец.
И этим деянием правым,
Получит на царство венец.


          Невеста
А царь , сам подумав не много,
На мудрых старейшин глядит .
Он  в сильном  волнении  строго,
Не громкую речь говорит :
« Хочу я послушать совета,
Что дал старец изгнанный мной .
Велю, чтоб ещё до рассвета,
Собрался отряд не большой .
И с первыми солнца лучами,
Послы пусть отправятся с ним .
От царства с большими дарами,
С письмом очень личным моим .
Пусть скачут на юг, за границу,
Там в ноги царю упадут,
Сосватают там мне девицу,
С охраной ко мне привезут .
Пусть деву с почётом встречают,
Лишь только прибудет она,
Цветами ей путь устилают…
Пусть видит – она нам важна .
Сзовите певцов голосистых,
Пусть музыка громче звучит.
Побольше , напевов речистых,
Пусть радостно всюду звенит.
    Мудрец, видно прав оказался…
Не гоже , царю без жены.
Хочу, чтоб наследник остался,
Для крепости нашей страны.»
Отправив сватов за границу,
Царь места себе не найдёт:
Кто знает, какую царицу,
Он скоро себе обретёт .
Да мало ль, царевна, какая,
Приедет к нему во дворец …
Девица быть может рябая
И с нею идти под венец !
Иль может, она глуповата
И сын народится таким ?
Судьба у царей жестковата –
Нельзя выбирать жён самим.
Царь ждёт, ожиданье тоскливо.
А что там мудрец говорил?
Царь вспомнил слова его живо,
Не вольно их сам повторил:
«Шли же сватов за границу.
На юге царевна живёт,
Подобную в мире девицу,
Ни где ,царь себе не найдёт…»
Такие слова восхваленья,
Мудрец говорил,  неспроста.
Значит в ней без сомненья,
Ум есть и красота.
Долго томился правитель:
Месяц иль два ждал судьбы…
     В его холостую обитель,
Под вечер явились рабы.
Царь слушает их в нетерпеньи,
Дождался он верных послов.
Терзаемый, в жутком волненьи,
Казалось, на всё был готов.
Два месяца долго тянулись.
Пока слышит царь только лесть.
    - Так с чем же ко мне вы вернулись?
Скажите мне главную весть!
    - В волненьи к послам наклонился,
Желая услышать ответ.
     - Отряд наш с царевной явился,
Которой , не видывал свет!
    -Раб верный царю отвечает
И свиток ему подаёт.
Не долго, царь свиток читает
И ласковей речи ведёт.
     - Вы впредь меня так не томите.
Довольно красивых речей!
Царевну ко мне приведите
И сделайте это живей!
    Девица вошла, чуть бледнея ,
В сопровождении слуг.
Старалась держаться не смея,
Хоть как то свой выдать испуг.
Сидящий на троне мужчина,
Для девушки был староват.
И с грустью царевна Мадина,
Вздохнув, опустила свой взгляд…
Ей вспомнилось, как умоляла
Отца её не отдавать
И как её увещевала ,
Покорной быть милая мать.
-Пускай инее очень красивый ,
Жених достаётся тебе …
Но добрый он царь, справедливый-
Так будь же покорна судьбе …
    -Царь деву разглядывал тихо .
Он был поражён красотой !
Спросил : не случилось ли лихо,
В дороге к нему не простой .
    -Не часто ,а всё же бывает,
Разбойники , где то шалят …
    -И девушка вновь поднимает
На трон свой растерянный взгляд .
Царю отвечает достойно,
Хоть голос, не много , дрожит.
    - В дороге всё было спокойно,
Ни кто по пути не убит .
Нас войско встречало в границе,
То , что посылал ты за мной,
А в вашей прекрасной столице
Устроен был праздник большой.
Меня с ликованьем встречали.
Такого , я царь не ждала.
Цветами мне путь устилали
И музыка тоже была.
    Царь смотрит с улыбкой лукавой
И речь к ней такую ведёт :
    Вошла ты с великою славой.
Народ оказал свой почёт.
Не многих у нас так встречают,
А только великих людей.
Тебя тут давно ожидают.
Приезд твой, победы милей.
    Задумался царь на мгновенье.
- Тебя я совсем заболтал.
В лице твоём вижу смятенье,
Усталости след я признал.
Ты видно устала с дороги.
Готовы покои твои.
Ступай же омой свои ноги,
Как следует , там отдохни.
    Царь ласково ей улыбнулся.
- До свадьбы осталось три дня.
    На миг , говоря он запнулся.
- Ты дева не бойся меня.
А если захочешь чего ты –
Всё брошено будет к стопам.
Оставь же тревоги, заботы …
Я завтра приду к тебе сам.
    Царь понял : проснулось желанье
Подольше её задержать
И деву обнять на прощанье …
Но смог он свой пыл удержать.
Для пылкого юноши вроде,
Естественен этот порыв.
У зрелых мужчин по природе,
Удерживать всякий позыв.
Не зря же он мудрым зовётся,
Знать,  нужно разумнее быть.
И не хотя ,всё же придётся,
Царевну сейчас отпустить.
И успокоить, конечно,
Бедняжка едва не дрожит.
Проститься с невестой сердечно,
Царю до утра надлежит.
Степенно бородку погладив,
Он деве улыбку дарит.
И с пылкими чувствами сладив,
Мадине он так говорит :
 -Ступай же прости за болтливость.
Я понял немой твой укор.
Поскольку ценю справедливость,
Закончим сейчас разговор.
    Царевна ему поклонилась,
В ответ , ничего не сказав.
Смиренно к себе удалилась,
Властителя мудрым признав.



             Бессонная ночь
Царевну ко сну обрядили,
Омыв в ароматной воде.
На ложе её уложили.
Задёрнули шторы везде.
В покоях огни потушили,
Один только факел горит.
    - Хочу ,чтоб со мной вы побыли.
- Мадина служанкам велит.
     - Вы песни родные споёте,
Как в детстве любимая мать.
И этим меня развлечёте.
Мне трудно одной засыпать.
Царевну на время оставим.
Не мало, ей дум предстоит.
Мы мысленный взор свой направим
На трон где властитель сидит
Прекрасно его настроенье.
Вернулся забытый задор.
Даёт он своё повеленье,
С слугой у него разговор:
     - Как только проснётся девица,
Пусть кушанья ей принесут.
Придётся тебе потрудиться,
А я буду ждать тебя тут.
Ты должен, свободно болтая,
Беседой царевну увлечь.
Девица она молодая…
Сними часть забот с моих плеч.
Расскажешь, что в царстве творится,
Какие законы у нас.
Она с тобой разговорится,
А ты не спускай с неё глаз.
Пусть будет сыта и довольна.
Усердно её угощай.
Скажи, что во всём она вольна.
Что спросит, то тут же ей дай.
Когда же ты сам убедишься,
Что стало всё как должно быть,-
Ко мне ты с докладом явишься,
Чтоб в точности всё доложить.
Коль будет у ней настроенье,
Я сам к ней в покои явлюсь.
Исполнишь моё повеленье
И я с ней успеха добьюсь.
Меня эта дева страшится,
Причина как день мне ясна.
Надеюсь со мной подружиться
Хотя бы захочет она.
     - Щелчок – и слуга удалился,
Отвесив глубокий поклон.
Царь в думы свои погрузился:
Подвластен богам даже он…
Богам если будет угодно,
Союз сей благословить,
То царь к себе может свободно,
Царевны вниманье склонить.
Конечно ,он мог бы заставить,
Девицу исполнить обет…
И вместе с Мадиною править,
Остаток отпущенных лет.
Что проще, девицу взять силой?
Принудить ребёнка родить…
Но как, с такой , мыслью  постылой,
Он сможет потом дальше жить?
Так часто цари поступали,
Но сам то, он был не таков.
Не зря его ум почитали,
Одним из великих умов.
К тому же ,влюблён не на шутку,
Быть может он сам в первый раз.
Как видеть хотя бы минутку,
Укор из обиженных глаз?
О, нет! Он позволить не может,
Цветок сей так грубо сломать.
Лучше он свадьбу отложит
И станет смиренно ждать.
Так и провёл повелитель,
В раздумии  целую ночь.
Небо молил сей правитель
В деле не лёгком помочь.



            Верный слуга
Царевна проснулася поздно.
Сквозь шторы дневной лился свет.
Задумалась дева серьёзно:
Служанок вокруг её нет…
Кругом она поозералась.
Упёрлась глазами  во свод.
Всё, вспомнив , она испугалась –
Скоро правитель придёт!
Прислушалась, насторожилась…
В покоях её тишина…
Не вольно тому удивилась:
« Не уж то, я всем не нужна?»
На ложе она размышляла:
Какая судьба её ждёт?
Царевна и не представляла…
А мысль из главы не идёт.
Как муж будет с ней обращаться?
Ему сорок лет, с небольшим ,
А нужно ему подчиняться,
В постели быть ласковой с ним.
Про мудрость его, справедливость,
Ей все,  говорят …  Может быть,
За  девушки ,  юной красивость,
Царь сможет её полюбить?
Но может рабы его только,
Из страха правителю льстят?
От мыслей подобных ей горько.
Царевне знаком лести яд.
     Служанки, прервав размышленья,
Явились царевну одеть.
А девушку гложут сомненья
И ей их не преодолеть .
Мадину позвали откушать.
Но что то ,пропал аппетит.
    - Хочу за обедом послушать,
-Царевна слуге говорит.
    - Чем царство, доселе богато?
Поведай мне честный рассказ.
В достатке ли серебра, злата?
Каков был последний указ?
- Слуга отвечает покорно:
    - Нам не за чем ,что то скрывать,
Расхваливать , что то притворно…
Могу я всё честно сказать.
Последний указ наш правитель,
Как раз, накануне издал.
Он милостивый повелитель
И праздник нам всем даровал.
В день свадьбы на площади нашей,
Велел он наставить столов,
Где будут хлебами и кашей,
Кормить самых бедных рабов.
Страна наша очень богата.
В ней всё без сомнения есть,
А что же до серебра, злата,
Считать его – не перечесть .
    - А царь ваш великий наверно,
Уже был женат,  на  другой?
Не вёл ли себя он с ней скверно,
Что та отошла в мир иной?
      -Отвечу на то без утайки
И в этом поклясться готов.
Здесь не было вовсе хозяйки.
Чтоб мучить … - Наш царь не таков!
Имеет наложниц, конечно
И целых двенадцать детей.
Ко всем обращался сердечно.
Средь них не бывало смертей.
Все женщины очень довольны
И дети в достатке растут…
    - И всё – таки в рабстве, не вольны.
Они не свободно живут…
Зачем же, решил царь жениться?
Как раньше мешает, что жить?
    - Он смуты великой боится.
Наследника хочет родить.
 -    А что же мешает в наследство,
Вступить одному из сынов?
    - То будет великое бедство…
Знай нрав человека таков…
Друг друга сыны уничтожат
И смута наступит в стране.
И этим начало положат,
Они бесконечной войне.
Ведь все равно право имеют,
На  нашего , царства венец.
Дотоле  браниться не смеют,-
Покуда , у власти отец.
Законный наследник родится
И станет страною владеть.
А прочим придётся смириться
И в службе ему порадеть.
    - А если, родится девица?
- Знать, властвовать будет она.
И будет на троне царица,
Нам в царстве законность важна.
    - Царевна слугу вопрошала.
Слуга же лукаво глядит:
Не просто раскованней стала,
Вернулся её аппетит.
Откушав богатые яства,
Мадина к окну подошла.
    - Признайся теперь мне,
А часто бывают такие дела?
    - Какие?
                - Интриги, скандалы…
    - Да их не бывало пока.
Детишки пока ещё малы
И смута от нас далека.
    - А войны здесь часто бывают?
И верно, лютуют враги?
    - Их тут же с границ вышибают…
- Послушай, хоть в этом не лги!
    - Могу я поклясться, девица,
Что армия наша сильна.
По праву ей можно гордиться.
Победы приносит она!
    - А кто же её возглавляет?
- Хефрен, он царю сводный брат.
Он страха в сраженьях не знает,
Всегда послужить трону рад!
Поклялся Хефрен и другие,
Властителю верно служить,
И страшные клятвы такие,
Велят им покорными быть.
За это, наш добрый правитель,
Дарует нам милость свою.
     - Да, мудрый у вас повелитель.
- За это его и люблю!
     - Так значит, разумно он правит,
Раз нет у вас мысли сбежать?
     - В беде государь не оставит.
За что же его предавать?
     - И всё же предатели были?
- Бывали, как в прочей стране.
Их тут же на месте казнили.
Они поплатились вполне.
     - Откуда, ты всё это знаешь?
Ты , слишком сведущ для раба.
Раз этак свободно болтаешь…
    - Болтлив я, натура слаба…
Ну ладно и в этом признаюсь,
Отец мой был в царском венце.
Знать, братом царя я являюсь,
Служа ему здесь во дворце.
Мне велено: всё, что не спросишь,
Тебе без утайки сказать.
И  что только ты не попросишь,
Найти и немедленно дать.
Теперь, коль позволишь, покину,
Тебя я в покоях твоих.
    - Слуга посмотрел на Мадину.
-Прислать ли служанок простых?
     - Пришли мне Сарепту и Лесту.
Пусть бисер, шитьё принесут.
Меня как царёву невесту,
Пусть пеньем они развлекут.
Я песни родные услышу.
И сяду к окну вышивать.
Картины из детства увижу.
И вспомню любимую мать.
Уйдя от прекрасной девицы,
Исполнив желанья её,
Слуга должен к брату явиться.
Доложит царю он про всё.


               Царские дети
Царь выслушал чинно и ладно,
Слуги торопливый доклад.
Казалось, он слушал прохладно.
В душе же, был всё - таки рад.
    Под пенье весёлых южанок,
Царь тихо к Мадине входил.
Умолкнул дуэт из служанок.
Им ласково царь говорил:
    - Не надобно, вам прерываться.
Для музыки , нету границ.
Не стоит меня вам бояться.
Люблю я послушать певиц.
Вы пойте, о чём захотите.
Не стану вам в этом мешать.
И мой слух, при - том,  усладите.
Я царь, но способен мечтать.
    - Девицы продолжили пенье.
Мадина была сражена.
Заметить в царе умиленье,
Не ждала,  признаться она.
Он слушал охотно напевы,
Казалось, забыл обо всём.
Но глаз не спускал с юной девы.
Она же стеснялась при нём.
Окончили пенье служанки
И вышли тихонько за дверь.
А что до царевны – южанки,
Ей стало неловко теперь.
Вновь робость душой овладела.
Боится взглянуть на царя.
Заметно она побледнела,
Испугу , благодаря.
Тут царь, прерывает молчанье
    - Девица, в тебя я влюблён!
 -Ей кажется, это признанье,
С усилием вымолвил он.
     - Что делать теперь, я не знаю.
Ты, верность обету храня,
Пойдёшь за меня, понимаю…
Но ты ведь боишься меня!
Должна ты с судьбою смириться,
Но я лишь доверия жду.
Ты можешь со мной подружиться.
Тебе я на встречу иду.
Смелей быть со мной постарайся.
Горчее всего видеть страх.
Ты прятать его не пытайся,
Его я читаю в глазах.
Я стар. И не в этом ли дело?
Тебе я годами отец.
Наверное, ты бы хотела,
Чтоб был пред тобою юнец?
    - Нет, что ты… - она отвечает.
- Мне только шестнадцать всего…
     - В шестнадцать девица желает,
Я знаю примерно чего.
  -   Но я не мечтала о муже.
Мне было милее играть.
Ты стала невестой, к тому же
И нужно иного желать.
     - Царь, выслушай: я постараюсь,
Смириться с моею судьбой.
Тебе стать я намереваюсь,
Хорошей и верной женой.
И в вашей столице с тобою,
Я стану в согласии жить.
Я знаю, терпим ты со мною.
Не надо,  прошу , торопить.
     - Тебе б пообвыкнуть немножко…
Ты выйдешь по саду гулять?
Пройдём мы любою дорожкой…
Что медлишь? Тебе выбирать.
Ты можешь, конечно,  остаться,
В покоях до свадьбы одна…
И мыслям своим предаваться.
В желаньях своих ты вольна.
Ни кто тебя силой не тянет.
Решайся, а я подожду.
Надеюсь, упрямица станет,
Со мною гулять  восаду?
     - Царь смотрит на деву с мольбою.
Страх тает под взглядом его.
     - Ну,  что ж, прогуляюсь с тобою.
Дурного в том нет ничего.
     - Мадина, ему отвечает,
Подняв вопрошающий взгляд.
И тут же она замечает,
Что он , по мальчишески рад.
Ни тени коварства не видно.
Царь смотрит с улыбкой, с добром.
Царевне вдруг сделалось стыдно,
Что думала скверно о нём.
С  девицею царь вышел вместе
И так поступил он не зря.
Царёвой прекрасной невесте,
Узнать нужно лучше царя.
Доверие в девушке, смелость,
Не так  - то легко пробудить.
Конечно, царю бы хотелось,
В объятья её заключить.
Но страсть до поры он скрывает,
Чтоб чем - то её не спугнуть.
С девицей он мило болтает,
Боится,  раз лишний , взглянуть.
Мадине беседа по нраву.
Такого она не ждала.
Царь может гордиться по праву.
С ним рядом она расцвела.
Бродя по дворцовому саду,
Царевна дивилась всему.
Потом заглянув за ограду,
Она обратилась к нему:
    - Я видела там за стеною,
Резвящихся в играх детей.
    - Мадина, тебе я открою:
Там с верной служанкой моей,
Мои же детишки играют.
Я с этим, увы,  не шучу.
Тебя они вовсе не знают.
Я вас познакомить хочу.
    - Мадине сходить интересно.
Хотелось бы там побывать.
И если признаться ей честно,
Она бы не прочь поиграть.
Но статус царёвой невесты,
Велит строгой быть ей во всём.
Увы,  ей законы известны.
Тут чувства её не при - чём.
Калитку открыл царь и входит.
Детишки на встречу бегут.
Он юную девушку вводит.
И дети теряются тут.
Царь строго всех взглядом обводит,
Потом им улыбку дарит.
Но ближе к ним сам не подходит,
А чётко им всем говорит:
    - Ступайте не медленно ближе.
Я вот, что теперь вам скажу:
Склонитесь пред девой пониже.
Приветствуйте все госпожу.
Я скоро женюсь на Мадине.
Моей она станет женой.
Чтоб не было смуты, отныне,
На трон она сядет со мной.
    - Все дети послушно склонились.
Мадина, в смущеньи молчит.
    - Хочу, чтоб на век,  вы смирились.
-Детишкам отец говорит.
    Мадина подходит к ним с лаской:
 - Не стану, я вас обижать…
-А дети, лишь смотрят с опаской
И слова не смеют сказать.
     - Давайте, знакомиться с вами.
Хочу вас  получше , узнать.
Сейчас вы представитесь сами
И скажете кто ваша мать.
    - Вот старший подходит парнишка,
Ему лет пятнадцать на вид.
Со злобой во взгляде мальчишка,
Не громкую речь говорит:
      - Джеран, я из всех самый старший
А это Тихина, сестра.
А маму зовут нашу Харшей,
Она бесконечно добра.
    - Джеран, был не просто сердитым.
Он мог бы наследником стать.
Ему суждено быть забытым.
О власти не сметь и мечтать.
     - Я Кестрик    - Сказал мальчик смуглый.
     - Торик. – Поклонился другой.
По виду он был мальчик круглый,
Излишней страдал полнотой.
     - Мы сёстры: Лукастра, Золина.
- Сказали девчонки,  склонясь.
    Полна , удивленья, Мадина
И смотрит, лукаво смеясь.
     - А как ваша мама зовётся?
     - Зойна. – Отвечает толстяк
- Подобной ей здесь не найдётся.
Её красоту, славит  всяк !
     - Зойна, это имя с востока?
- Мадина спросила царя.
     - Должно быть, ей здесь одиноко…
     - Жалеешь её ты зазря!
- Ответил ей царь не довольно.
     - Она тут обид не несла.
- И брови царь сдвинул не вольно.
     - Их мама дикаркой была.
Да в прочем такой и осталась.
В ней разума нет, только зло.
Она как трофей мне досталась.
Не слишком мне с ней повезло.
     - А этот улыбчивый мальчик ..?

    - Он Сейдрик, милейший малыш
С сестрою стоит своей Тьялой…
Ну, что ты там мнёшься,  стоишь?!
    - Отец подозвал сына ближе.
Тот тут же к нему подбежал.
В поклоне склонился всех ниже.
И громко Мадине сказал:
    - Моя госпожа, ты прекрасна,
Как в небе вечернем звезда!
Ты так же желанна и ясна…
Тебе послужу я всегда!
    - Мадина стоит в изумленьи.
Ребёнок то – опытный льстец.
Застыла в неловком смущеньи.
Пугал её чем - то , малец.
Но нужно скрывать свои чувства.
Всё так же царевна мила.
На помощь себе всё искусство,
Сокрытия чувств, призвала.
    - Действительно, милый мальчишка
И мастер красивых речей…
Сестра его прелесть малышка.
А как имя мамы твоей?
Малыш ей на то не ответил.
    - Валенда – сам царь отвечал.
    -Её я в деревне приметил
И сразу в палаты забрал
А это вот, Мейна и Сури,
Корвал, он пока ещё мал…
Хотя и хватает в нём  дури.
    - Отец не довольно сказал.
     - Их мама Руандой зовётся.
Ей нравиться золотом шить.
Искусней швеи не найдётся,
Такие узоры вершить.
    А вот Артемил молчаливый.
Не любит мальчишка болтать.
    - Мне кажется, мальчик красивый…
     - Умом и лицом в свою мать!
Ей имя простое, Лунита,
Мне дольняя, значит родня.
    - И чем же она знаменита?
     - Терпимее всех у меня.
- Сказав это, царь подытожил,
Короткий рассказ о сынке.
Он волосы сына взъерошил,
Похлопал его по руке.
    - Скажи, Артемил, ты согласен,
Царевне всей правдой служить?
    - Молчал он, но взор его ясен…
Им мог он без слов говорить.
Так  молча, смотрел и серьёзно,
Лишь сделал глубокий поклон.
    - Мне кажется, рано иль поздно,
Хорошим слугой станет он.
    - Царевна, едва проронила.
И перстень с ладони сняла.
И мальчику в руку вложила.
    - Носи,  не тая в сердце зла.
- Из царских детей, почему-то,
Лишь он ей, один сердцу мил.
Не вольно, а где-то подспудно,
Ей кротостью сердце пленил.
Не тем ли, что и не старался,
Речами отцу угодить?
Он даже,  ни чуть , не пытался,
Тем милость царя получить.
    Вернувшись с царём за ограду,
Царевна вгляделась в него.
Заметив в нём горечь, досаду,
Не молвит она ничего.
Лишь ждёт, что сам царь объяснится,
Чем так государь огорчён.
Молчание тягостно длится.
И  вот, наконец, молвит он:
    - Зачем ты кольцо подарила,
При всех, одному из детей?!
Ты зависть в других пробудила,
Той выходкой, глупой своей!
Теперь от обиды сердечной,
Они будут всячески мстить.
Не уж то ли целью конечной,
Имела ты вред причинить,
Тому, кто пришёлся по нраву,
Тебе изначально, дитя?
Что ж ,  можешь, гордиться по праву.
Его ты сгубила шутя.
    - Царевна красна от смущенья:
Могла ли она прежде знать..?
А сердце полно возмущенья
И хочется ей закричать.
Но вида подать не желая,
Смахнула слезинки из глаз
И молвит: - Да милость такая,
В привычке на царстве у нас.
Привычка,  сея не разумна,
Слугу без причин одарять.
А в случаи этом , безумна,
Ты это должна бы понять.
    - Взглянув на неё, царь добавил,
Погладив бородку свою.
    - Прости, что смутиться заставил…
Знай, глупости я не терплю.
Твоя тут вина не большая.
Я предупредить должен был.
Ты слишком ещё молодая,
Понятен мне детский твой пыл.
Ступай ка пока ты обратно,
К служанкам в покои твои.
Послушать их песни приятно,
Поют они как соловьи.
А я должен как то исправить,
Поступок, свершённый  тобой
Велю я подарки доставить,
Детишкам, чтоб был в них покой.
Сей случай царь быстро уладил.
Он лично детей одарил.
Кого то, рукою погладил.
С иными поговорил.
    К Мадине, затем воротился
И с нею общался в тиши.
Да, быстро он с ней подружился,
Что стало отрадой души.
Дни в радости их проходили.
Всё дольше бывали вдвоём.
Казалось, что оба забыли,
На время они обо всём.


                Заговор
На свадьбе гуляла столица.
Народ её возликовал:
У них теперь будет царица!
Царь праздник им всем даровал!
Повсюду,  царило веселье
И вина там лились рекой.
    Джеран, лишь грустил и в бездельи,
Не мог обрести он покой.
Джерану то было пятнадцать.
Он грезил о царстве давно.
С мечтою, придётся расстаться,
Царица, родит всё равно.
Наследник законный родится
И будет страною владеть.
Джерану осталось смириться
И молча обиду терпеть.
Но гордая парня натура,
Смириться ни как не могла.
И мыслил безродный, понуро:
«Ах, если б  она умерла»
Зло в сердце его поселилось.
Решил он царицу сгубить.
Желанье в Джеране родилось,
Несчастную как то убить.
Но как это сделать,  втихую,
И чтоб не осталось следов?
Он знал, что за подлость такую,
Любого казнить царь готов.
Джеран передумал не мало…
    Как он и предполагал,
Царица беременной стала.
А царь, глаз с него не спускал.
Царь понял, что сын своевольный,
Зло в сердце своём затаил.
Смекнул , он, что раб не довольный,
Царицу, на век, невзлюбил.
Джеран попадает в немилость.
В дворец, ему вход воспрещён.
Не мало,  дней горьких сменилось.
Служанку встречает вдруг он.
Девицу, что днями бывает,
С царицей, во всём ей служа.
Беседу Джеран затевает,
Спросив, как её госпожа.
Служанка охотно болтает:
Мол, скоро царица родит…
Девицу Джеран обольщает,
Ей золота много сулит.
И просит улучить минутку,
Как станет царица гулять,-
С  ступеней столкнуть, будто в шутку,
А после из царства бежать.
Служанка, как будто согласна,
Ему в этом деле помочь.
Но бает она, что не властна,
Помеху одну превозмочь.
    - В чём дело? – Джеран вопрошает.
    - Кто может тебе помешать?
- Служанка на то отвечает.
    - Там будет и Сейдрик гулять.
Он часто с царицей бывает,
Желая во всём угодить.
Я думаю,  он помешает,
Так просто царицу убить.
    - Проклятый мальчишка  сопливый !-
Способен разрушить мой план!
А в прочем,  -  наш   Сейдрик, трусливый…
    - Добавил спокойно Джеран.
    - Его лишь как следует, стоит,
Один раз всего запугать
И он нас не обеспокоит,
А будет, как рыба молчать.
С царицей мы этак покончим,
Убив, заодно и приплод.
Моё положенье упрочим
И боле не будет хлопот.
Отец погорюет, конечно,
А после приблизит меня.
И стану царём я навечно,
Всё в тайне,  от прочих храня.
А ставши царём,  я приближу,
Тебя ,верь мне в этом вполне.
Вниманьем тебя не обижу.
Наложницей станешь при мне.
    - И так, сговорившись, решили,
Злодеи свой план воплотить.
Свой заговор, клятвой скрепили
Джеран не скупился платить.
Достал кошелёк с золотыми,
Служанке его передал.
Деньгами такими большими,
Царицы он жизнь покупал.
А где ж он деньгами разжился?
Да просто украл у отца.
Когда ещё не удалился,
В опале своей из дворца.
            



                Смерть царицы
Царицу с ступеней столкнула,
Служанки любимой рука.
Лишь вскрикнув, раз только вздохнула,
Не винная , жертва пока.
Свершивши кровавое дело
И деньги за то получив,
Служанка бежать захотела,
Удачно момент улучив.
Одна она знала про мячик,
Что Сейдрик в ступени вложил.
А сам изворотливый мальчик,
Что силы в нём есть завопил.
На крики сбежались все слуги.
Примчался и сам государь.
Все замерли в жутком испуге.
Склонился над мёртвою , царь.
Взял в руки главу дорогую.
Царица на миг ожила.
    - Спаси нашу дочку живую…
- Мадина, сказав, умерла.
Царь сдерживать слёзы старался.
Он плакать себе запретил.
Понять в это время пытался:
« Так кто же царицу убил?
Кто этот убийца проклятый?»
     - Он имя хотел бы узнать…
А рядом враг ходит заклятый
И кто его может назвать?
Царь смотрит – живот шевелится.
Ребёнок, как видно живёт…
    - Эй, лекарь! Не медля царице,
Разрежь её мёртвый живот!
Исполнил слуга повеленье:
Живот аккуратно вспорол.
И было царевны рожденье.
Ребёнок дыханье обрёл.


          Горе царя
По близости Сейдрик крутился.
Он часто с царицей гулял.
К нему государь обратился:
    - Ответь мне, что ты тут видал?
    - Я видел Сарепту, служанку.
Она убежала, отец!
    - Не медля, схватите беглянку!
Ведите скорей во дворец!
А тело покойной царицы,
Зашейте, омойте водой…
Поскольку ей здесь не годится,
С пробитой лежать головой.
    Но траура не объявляйте,
Родился ребёнок у нас!
Что смотрите, слуги! Ступайте!
Не слышали, что ли приказ?!
    - Не выдержал царь напряженья.
Противен ему мир вокруг.
От горя , обиды, волненья,-
Сорвался на преданных слуг.
Но тут же с усильем сдержался,
Не став понапрасну кричать.
Теперь он к врачу обратился,
Чтоб распоряжение дать.
    - Для девочки, сей драгоценной,
Кормилицу пусть мне найдут.
Пусть будет при ней неизменной,
Живя во дворце с нею тут.
    В народе же так объявите:
«Больною царица была.»
С высокой трибуны скажите:
«При родах она умерла.»
    - Сказав, удалился в палаты.
Закрылся от всех на замок.
Там плакал он горем объятый,
Утешиться долго не мог.
Когда же царь вышел  оттуда,
Царицы, браслет ,теребя,
В глазах его была остуда.
Он не был похож на себя.


               Служанка
Гонцы к царю с вестью явились:
Сарепту, ведут во дворец!
В погоне успеха добились,
Приблизив убийцы конец!
Служанку втащили в темницу.
Сам царь её там поджидал.
    - Зачем, ты убила царицу?
-Он мрачно её вопрошал.
    - Царицу я не убивала…
     - Не лги, отвечая царю!
Зачем ты тогда убежала?!
    - Я правду тебе говорю..!
    - Ты сзади её подтолкнула.
Мне Сейдрик о том рассказал!
Да как ты на это дерзнула?!
    - Твой ,  Сейдрик, меня оболгал!
Пусть вспомнит про кожаный мячик,
Что в лестницу он положил…
    - Клевещешь, ведь он ещё мальчик.
Он ей развлеченьем служил.
Мерзавка ! Тебе, я не верю!
Эй, слуги! Убийцу пытать!
Не знаешь ты, что за потерю,
Пришлось мне теперь испытать!
    - Вдруг крики пронзили темницу.
Под пыткой призналась она:
    - Джеран, ненавидел царицу!
Ему эта гибель нужна..!
    - Вот, это на правду похоже.
Царицу он не выносил!
Скажи мне,  негодная , - что же,
Безродный , тебе посулил?!
    - Мешочек на платье болтался,
Вниманье царя он привлёк.
И царь, наконец , догадался:
    - Джеран, тебе дал кошелёк?
    - Раба обречённо взглянула,
На лик государя-царя.
И только в ответ лишь кивнула,
Ни слова не говоря.
    - Казнить её завтра с рассветом!
Джерана, сейчас же схватить!
Хочу убедиться я в этом
И лично его допросить.
    - Царь твёрдо отдал приказанье,
Хоть голос от гнева дрожал.
    - Получит своё наказанье.
- Чуть слышно ещё продолжал.


           Вероломный сын
Джерана не медля, схватили.
И  приволокли , во дворец.
Не долго,  с доставкой рядили.
Вот смотрит на сына отец:
    - Скажи, как посмел ты не годный,
Дерзнуть на свою госпожу?!
Ты сам мне признайся безродный,
Иль быстро язык развяжу!
Сарепта, под пыткой сказала,
Что ты её подговорил.
    - Она меня оклеветала.
Царицу, я боготворил!
    - Царь наглости сей удивлялся,-
Джеран, беззастенчиво лгал.
Конечно, он знал, что попался.
И грех , за безродным,  не мал.
Как больно отцу это видеть,-
Сын подло с царём поступил!
Мадину он мог ненавидеть,
По сути , её он убил!
Не совестно подлому сыну.
Не ведает, что натворил.
Царю, с хладнокровием в спину,
Нож острый, безродный вонзил.
А царь, притворяясь спокойным,
Достал кошелёк из одежд.
Он всем своим видом достойным,
Являл лишь крушенье надежд.
Швырнул кошелёк царь с презреньем.
Что он на душе накопил…
И с страшным душевным смятеньем,
Безродного прямо спросил:
    - А эта знакома вещица,
Что я у Сарепты забрал?!
Не столько ли стоит царица?!
    - В испуге, Джеран задрожал.
Джеран, пред царём распластался.
И молвил: - Прости мене, отец!
Ты  видишь:  во всём я сознался…
Позволь, мне покинуть дворец!
Поверь мне не стану я боле,
Ни в чём тебе горя чинить!
Ты выбрось меня в чисто поле
Но только не надо казнить!
    - В ногах у царя, сын валялся
И ноги ему целовал.
Но царь непреклонен остался,
А только устало вздыхал.
Потом, он как будто смягчился.
И молвил: - Так быть по сему.
Ты сын мне. Не долго, я злился.
Ступай, не сказав ни кому.
Тайком из дворца выбирайся.
Иди куда хочешь, сынок.
И мне ты не попадайся.
Отныне, ты сам одинок.
    - Джеран, тут же вышел украдкой.
Скорей из дворца побежал.
Он мчал, с постоянной оглядкой.
От страха дороги не знал.
Но вскоре , бежать,  притомился.
Настала глубокая ночь.
Усталый в кусты он забился,
Не в силах себя превозмочь.
Джеран не заметил, что следом,
Был послан с кинжалом слуга.
Слуге лишь один приказ ведом:
«Зарезать, царёва врага».
При лунном, загадочном свете,
Сверкнул и ударил клинок.
Убийства, ни кто не заметил.
Так умер, тот царский сынок.
Царь, после убийцы посланья,
Всю ноченьку, глаз не сомкнул.
Томился отец от сознанья:
Как подло Джеран обманул…
Украл из казны верно злато.
Откуда ещё столько взять?
Да будь оно вечно проклято,
Коль может и душу отнять.
Царю вспоминалась Мадина.
Казалась живой и сейчас.
Всё так же наивна, невинна.
Но жизни в ней светоч погас.
В дворце не послышится голос,
Что радовал душу царя.
Упала, как скошенный колос,
Последнее слово даря.
И смех, что журчаньем казался,
Теперь больше не прозвучит.
Лишь в памяти только остался.
Он болью на сердце звенит.
Царь горько богов вопрошает:
    - Чем это я всё заслужил?
Собака здесь каждая знает-
Я правил по чести и жил.
Зачем вы Мадину отняли?
Как это могли допустить?
Ох, если бы боль вы уняли,
Дав силы себя мне простить.
Вы рану мою исцелите,
Тоску изгоня с сердца прочь.
Вы быструю смерть мне пошлите,
За эту короткую ночь.

          Лучик надежды
Как старый велел их обычай-
Покойную жгли на костре.
Огонь упивался добычей,
В печальной, рассветной поре.
Царь был не сказано печальный.
Он сильно в тот день постарел.
Как сели за стол поминальный,
Он с горя не пил и не ел.
Он мыслями  в даль , углублялся.
Тревожили мысли его:
    - Что мне звездочёт напророчил?
Чего там наворожил?
Наследника царского прочил…
Да, жаль я его не казнил!
Так с не человеческой болью,
Царь горько о сём размышлял.
Конец положил он застолью.
В покои свои зашагал.
А мысли его продолжали,
Роиться в усталом мозгу.
И всё-таки дочь мы зачали.
Я в горе тонуть не могу.
Пусть нежным цветком вырастая,
Живёт она подле меня.
Ни горя, ни боли не зная,
От хаоса царство храня.
В малышке теперь моё счастье.
Надежды моей солнца луч.
Да, минут её все ненастья,
Доколи,  я в царстве могуч.
Дитя защитить я сумею
И верным сынам накажу.
Отцовскую власть я имею.
И волю свою навяжу.
Не зря сами боги порукой,
Мне стали ей жизнь даровав.
Займётся дочурка наукой,
Девицей премудрою став.
Лиандрой, отныне ей зваться,
Навеки, в честь жизни самой.
На царстве одной ей остаться,
Когда смерть покончит со мной.


            Клятва
Подумав об этом не мало,
Детей царь к себе призывал.
    - Хочу, чтоб понятно вам стало,
Зачем я вас дети собрал.
 - Отец говорил им, неспешно,
Чтоб каждый мог чётко понять.
Пытался в душе безуспешно,
Он боль от утраты унять.
    - Вы страшною клятвой клянитесь,
Царевну от бед сберегать.
И если богов вы боитесь,
Не смейте её обижать.
А вы: Артемил, молчаливый
И Сейдрик – мой добрый сынок,
Клянитесь, в сей час не счастливый,
Царевну беречь от тревог.
Быть подле неё неустанно.
И зорко за нею следить.
Я знаю, враги постоянно,
Стремятся царевну убить.
    - Вот Сейдрик, красноречиво,
При всех свою клятву даёт.
По правде сказать, справедливо –
Льстец к сердцу дорогу  найдёт.
Царь Сейдрика слушал довольно,
Знать, пафос его подкупал.
Льстецу улыбнулся не вольно…
Вот взор, на  другого  упал.
Его Артемил в это время,
В раздумии горьком молчал.
Царевна, ведь часть его племя…
О ней он сейчас горевал.
Без мамы сестрёнка осталась.
Едва не погибла сама.
Мальчишку так мучила жалость,
Едва не сводила с ума.
И слёзы, тайком утирая,
Что сильно душили его.
Склонился он, горе, скрывая
И не говорил ничего.
Он вспомнил: царица вложила,
Свой перстень в ладошку его.
Пред ним, словно заново всплыло,
Событье мгновенья того.
    Царь, видя в нем боль, удивился:
«Как может малыш так страдать?»
К нему, наконец , обратился,
Желая приказ свой отдать.
    - А ты, Артемил мой послушный…
Что скажешь, мой верный сынок?
Твой взор устреми простодушный…
Ты, кажется , полон тревог?
    - Прости, я задумался , малость.
Мне жалко мою госпожу…
    - Из всех, лишь один в сердце жалость,
Ты носишь, как я погляжу.
Царевне ты будешь хранитель?
Исполнишь ли волю мою?
    - Исполню. О, мой повелитель!
В том страшную клятву даю!
Покуда,  я жив,-  обещаю:
Царевне всей правдой служить!
От ныне , других дел не знаю,
Как только, царевну хранить!
Спасу, коли надобно будет,
Царевну, любою ценой!
    - Я вижу, ни кто не остудит,
Обет этот, данный тобой!
    - Молчит царь минуту, другую.
На деток царь строго глядит.
И вот, наконец то  такую,
Он отпрыскам речь говорит:
    - Я вижу, лишь двое достойны,
Чтоб рядом с царевною встать.
Так будьте терпимы, спокойны,
Собой замените ей мать.
Богами я вас заклинаю,
Как око царевну беречь.
Сумеете оба, я знаю,
Вы всякое лихо пресечь.
Старайтесь же, вы не жалея,
Труда и терпенья, и сил,
На службе почётной, радея,
Мой Сейдрик и мой Артемил.
Играя, её вы учите,
Как двигаться и говорить…
И оба за нею смотрите,
Не смея дурному учить.
И пусть, ещё сами вы дети,
Вам восемь, всего только лет.
Я верю на всём белом свете,
Надёжнее вас, всё же нет.
Теперь мои дети ступайте.
    - Царь тихо всем детям сказал:
    - О клятве вы не забывайте.
Покиньте меня, я устал.


           Два брата
По истине, мудро решенье –
Доверить двоим часть забот.
Ни кто , при  другом, без сомненья,
Сюрприза не преподнесёт.
Одно не учёл наш правитель:
Характер -  хитрюги,   льстеца.
Был слеп венценосный родитель.
Не смог разглядеть падлеца.
Полно сердце Сейдрика злобы.
И зависти, тоже полно.
Да хитрости, высшей то пробы…
Любить не способно оно.
Он в тайне уже ненавидит,
Царевну, что чудом спаслась
Помеху в наследнице видит .
Хотя на устах его сласть.
Душа переполнена ядом.
Ревнует к ребёнку отца.
Наполнилась жизнь его адом.
Обиде не видно конца.
С другим сыном было иначе.
Иным был на свет он рождён.
Умней и добрей был, тем паче,
Что сердцем большим , наделён.
Его ум злодейства чурался.
В поступках был прочих честней.
За слабых всегда заступался,
Идя против тех, кто сильней.
Он,  льстя , не желал, притворяться.
Жила в детском сердце мечта.
Так как же могла сохраниться,
Такая в мальчишке черта?
Ответ на вопрос этот сложный,
Изволил, сам царь преподать.
Его Артемил был надёжный .
Он точно был маме под стать.
Она его так воспитала.
Видна в нём его часть манер.
Собою она подавала,
Сынишке хороший пример.



                Подозрение
Шли годы и боль утихала,
Со временем в сердце царя.
Любимая дочь подрастала,
Блаженство, на сердце даря.
Царевну Лиандрою звали.
Ей было годков этак пять.
Рабы за царевною знали,
Стремление всем управлять.
Как день, так сплошные сюрпризы,
Команды во всём и над всем.
Казалось ребёнка капризы,
Сдержать не возможно ни чем.
От царских забот отдыхая,
Любил царь за ней наблюдать.
В их саде, Лиандра, играя,
Способна была поражать.
Исчезнуть в мгновенье от взгляда,
К ней верных, приставленных слуг.
И даже порой была рада,
Прочесть на их лицах испуг.
Частенько, Лиандра просила,
Не медля за братом послать.
    - Кого же позвать?
                - Артемила!
Мне нравится с ним лишь играть!
     - А Сейдрик? – Служанка спросила.
     - Нет,  Сейдрик, - пустой  подхалим!
Пришлите ко мне Артемила.
Я буду играть только с ним!
    - Но Сейдрик – Парнишка послушный,
Готовый , тебе угождать.
Ваш Сейдрик какой то бездушный!
Он любит зверей обижать!
Собачке, он вывихнул ножку.
Хотел так меня веселить.
Ударил о изгородь кошку…
За что бессловесных их бить?
    - Лиандра, была непреклонна.
    - Где мой Артемил, говорю!
К нему одному, только , склонна.
Я только его и люблю!



                Игра
Придя, Артемил, поклонился.
С царевною, стал в мяч играть.
Не мало, царь сам удивился:
Она перестала орать.
Капризы исчезли куда-то,
На дочь стало любо глядеть.
Смеётся и смотрит на брата,
А тот учит мячик вертеть.
У девочки не получилось.
Швырнула с обидою мяч!
Лицо, не довольно, скривилось.
А брат говорит ей: - Не плачь!
Попробуй вот так, ну смелее…
    - Послушно царевна идёт.
И смотрит уже веселее.
И снова мяч в руки берёт.
Царь видит: совсем не напрасны ,
Послушного сына труды.
Царевна играет прекрасно.
Заметны, ученья плоды.
Потом дети в прятки играли.
Был на высоте, Артемил.
К Лиандре, его приставляли,
Не зря, он царю угодил.
А в Сейдрике, было сомненье,-
Не хочет ли он сделать вред?
Припомнил отец на мгновенье,
Дочурки, разумный ответ.
Как Сейдрика дочь обвиняла,
Играть, не желаючи с ним.
Как слугам упрямо сказала:
«Ваш Сейдрик – пустой , подхалим!»


                Разоблачение
Сейчас, царю стало заметно,
Что дочь не по летам мудра.
Животное, впрямь бессловесно.
Как видно, Лиандра добра.
Так кто же ей дал те познанья?
Смышлёный сынок, Артемил.
Достоин парнишка признанья.
Он мудрость в царевне открыл.
А Сейдрик, испортить пытался,
Разумный характер её.
Теперь, он на этом попался.
Ответит, негодный , за всё.
Глаз у царя распахнулись.
«Да Сейдрик, как видно не прост!
Пока мы с бедой не столкнулись,
Пора прищемить ему хвост!»
Раздумывал, царь на досуге.
И мысль донимала его.
Царь был за царевну в испуге.
    - Не видел я как ничего?
Я должен был, что - то заметить,
Когда он мне клятву давал.
И чем мне достойно ответить,
Коль всё же об этом узнал?



           Не простой разговор
Вот, Сейдрик , пред  светлые очи,
Предстал государя царя.
    - Отец, я радел дни и ночи,
Царевне веселье даря.
С ней в игры играл неустанно.
Всему, что могу , обучал.
Докладывал я постоянно.
Ты видеть меня пожелал?
     -Тут Сейдрик окончил тираду,
Отвесил глубокий поклон.
Не мало,  душевного яду,
Скрывал за усердием он.
А что же сам царь-повелитель?
Всё время он горько молчал.
С тоскою премудрый правитель,
За сыном своим наблюдал.
Сын лгал, не краснея ни мало.
Взглянул царь,  вдушонку, его.
Царю омерзительно стало:
«В кого же я верил, в кого?!»
    - Скажи мне, обманщик безродный…
Разверз, наконец, царь уста.
    - Пока говорить ты свободный.
А есть в твоём сердце мечта?
    - Царевне во всём, повелитель,
Хочу я советником быть.
Тебе я не лгал, мой правитель.
Мечта моя: честно служить…
    - Прервал, царь его уверенья,
Ногою, притопнув едва.
    - Теперь подтвердились сомненья.
И все твои лживы слова!
Молчи, царь сидит пред тобою!
Умей уважать, царский сан!
Ты видно злодейской судьбою,
Мне во испытание дан.
Ты,  учишь, царевну,-  плохому!
Ты любишь зверей убивать!
Так знай же, ученью такому,
При мне никогда не бывать!
Ты мне пред богами поклялся.
И клятву свою преступил.
Совсем ты негодный заврался.
Хочу, чтоб ты грех искупил.
Отныне, ты Сейдрик, наказан.
Ступай же в конюшни служить.
Ты денно и нощно обязан,
При конях, радея ходить.
Проявишь ты в службе раденье.
Забудешь про лесть и про ложь,-
Моё ты получишь прощенье.
И снова в дворце заживёшь.
Ступай с глаз моих , поживее…
    -Я верой тебе послужу!
А, ну, шевелись пошустрее,
Не то, я казнить прикажу!


             Любящий брат
Теперь Артемил будет рядом,
С царевною в играх всегда.
Царь верит, что под его взглядом,
С ней не приключится беда.
Брат добр и животных не мучит,
А значит: быть может, как знать…
Царевну Лиандру, научит,-
Быть честной и доброй, как мать.
Отец был душою спокоен –
Лиандра, в надёжных руках.
Сын, избранный, чести достоин,
Читается это в глазах.
С царевной он ласков безмерно.
По сути, ей мать заменил.
И в службе радеет примерно,
Послушный сынок, Артемил.
Царевна в любви, вырастая,
Не знает тревог и забот.
Царь выучить дочку желая,
К ней, мудрых наставников шлёт.
И не проходят, задаром,
Старания учителей.
Учится девочка с жаром
И брат, Артемил, вместе с ней.



            Наследница
Так время идёт год за годом.
Царевна, мудреет, растёт.
И вот, наконец, пред народом,-
Наследница трона встаёт.
Отец во дворец, призывает,
От всюду , высоких гостей.
Лиандре, при всех надевает,
Из золота цепь и камней.
Теперь по законам их царства,
Наследница, только, она.
Забота всего государства,
Лиандре, теперь , суждена.
Вновь праздник в их шумной столице.
Веселье и радость везде.
Не радостно только девице:
«Не быть бы на царстве беде…»
Царевне пятнадцать едва -ли. 
Правитель болезненным стал.
Чахотку , врачи в нём признали.
Он медленно гас, умирал.
Пока ещё был он при силе
И правил огромной страной.
Их царству враги не грозили,
Нежданой, кровавой войной.
Покуда,  Лиандра,  гадала,
Что ждёт в этой жизни её,
Судьба её подстерегала,
Готовя оружье своё.
Был Сейдрик отпущен с конюшен.
Вернулся опять во дворец.
Как будто бы тих и послушен.
Но стал ещё ловче  подлец.
               Сейдрик интригует
Что - ж, Сейдрик? – Во всю, интригует.
И в этом его не унять.
Одно его только волнует,-
Как место царевны занять.
Подходит к безродным , с речами.
И каждого смог убедить.
Теперь они будто бы сами,
Решили царевну убить.
При этом, сам Сейдрик, негодный,
Как будто бы тут , не при чём.
Воистину: этот безродный,
Добьётся успехов во всём.
А царь, стал болеть очень сильно.
По сути то – был он старик.
В чахотке, он кашлял обильно.
В постель слёги духом поник.
И эту болезнь, наблюдая,
Все дети царёвы, как есть,-
Сплотилися, в тайне желая,
Царевну со света известь.
И Кестрик, средь них, себя смело,
Готов обозначить царём.
Тут всё ввластолюбии дело.
Здесь совесть и честь, не причём.
И клятве, родителю данной,
Готовые, все изменить.
Чтоб  к власти,  дорваться,  желанной:
Готовы , любого убить.
А что, Артемил? – Он не дремлет.
Он заговор этот раскрыл.
Лиандры, он смерть не приемлет.
По всюду , людей снарядил.
С приказом, рабов посылает,
Чтоб копию девы нашли.
Лиандру, он оберегает,
Чтоб братья,  на зло, не пошли.


               Преступная любовь
Охрану у спальни девичьей,
Брат каждую ночь проверял.
И было тут не до приличий.
Он только себе доверял.
И сам у царевны ночуя,
Боялся он крепко уснуть.
В мечтах лишь, Лиандру целуя,
На то не посмел бы дерзнуть.
Что служит, любови причиной,
Сокрытой,  с уменьем таким?
Всё просто: он вырос, мужчиной,
С характером сильным, простым.
Лиандра росла, хорошела.
За нею брат зорко следил,
(Что было полезно для дела).
Но не устоял, Артемил.
С начала он в страсти признаться,
Боялся себе самому.
С ней тщетно пытаясь сражаться,
Он не говорил ни кому.
Преступным считая влеченье,
Себя как то выдать не смог.
Сильней он оказывал рвенье,
Царевну, храня от тревог.
Как пёс был готовый он верно,
Лиандре до смерти служить.
Радел в этой службе примерно,
Чтоб рядом с любимою быть


       Тяжкая обуза
Сам царь, стал, прикован к постели.
Страною не мог управлять.
В болезни тянулись недели.
Стал часто сознанье терять.
Визирь управлял государством,
Хоть этого сам не желал.
Пусть не обладал он коварством.
И мудростью не обладал.
Ему приходилося править,-
Формально был жив государь.
Нельзя без присмотра оставить,
Народу был надобен царь.
Но править то твёрдой рукою ,
Визирь, безусловно, не мог.
Обуза казалась большою.
Не медлил сказаться итог:
В стране наступило безвластье.
Что, царство огромное ждёт?
Похоже на то, что несчастье,
В дворец царский, снова войдёт.
Для смуты, удобнее  время,
Пожалуй, что трудно найти.
Готово безродное племя,
На смертоубийство, пойти.

       Страшная истина
Брат верный, конечно пытался,
Царевну о сём, упредить.
Но только, как он не старался,
Ни в чём не сумел убедить.
    - Скажи, как возможно такое?
Ведь я, не чинила им зла.
    - И сердце, имея простое,
Поверить она не могла.
    -Я сам это слышал недавно!
    - Сестру, Артемил убеждал.
    - Погибнуть, ты хочешь бесславно?!
    - В горячности он вопрошал.
    - Лиандра, хотят твои слуги,
Тебя поскорее убить!
    - Царевна вскричала в испуге:
    - Отец, повелит их казнить!
    -Но брат, головой, лишь качает:
    - Отец, без сознанья лежит.
Он вряд ли, о чём то, узнает.
Бежать, нам с тобой надлежит.
Когда то отцу я поклялся,
Тебя от несчастья спасать.
Один только выход остался,
Чтоб смерти твоей избежать.
В день страшный, когда на измену,
Рабы вероломно пойдут,
Мы тайно устроим подмену.
Рабыню они тут найдут.
И будет рабыня похожа,
С тобою, как будто, близнец.
Такие же волосы, кожа
И тот же красивый венец…
Ты носишь, подарок, мой скромный.
Узоры я сам создавал.
Такой  же  стараньем, огромным,
Кузнец потихоньку сковал.
       - А где же девицу такую,
Ты сможешь, теперь отыскать?
     - Давно её тайно ищу я,
Решив слуг за нею послать.
    - А слуги сеи не болтливы?
    - Нет. Нам беззаветно верны .
Поверь, они будут счастливы,
Стараться на благо страны.
Всё, выполнив , будто растают,
Как призраки в сказочной мгле.
Они об опасности знают.
Рассеются все по земле.
    - А что станет с бедной рабою?
    - Безродные , видя её
И спутав бедняжку с тобою,
Пойдут абсолютно на всё.
    - И всё же мне хочется верить…
Быть может, они не дерзнут…
    - Желаешь, царевна, проверить?
Оставим девицу спать тут.
Оденем в богатые платья,
На ложе, уложим твоё.
Пока не появятся братья,
Оденешься в это тряпьё.
    - И брат протянул ей одежду,
Обычной служанки-рабы.
    - Я сам не теряю надежду,
Избегнуть подобной судьбы.


              Подмена
Однажды, вечерней порою,
Лишь дню был положен конец,
Секретной тропой потайною,
Явилися слуги в дворец.
И с ними девица простая.
Скрывал её облик платок.
И сам Артемил их встречая,
Скрыть боле смятенья не мог.
Он смотрит, поверить не в смея,
Платок с юной девушки спал.
Вгляделся, внутри холодея-
Такого он не ожидал.
Девица, на столько, похожа…
Казалась Лиандрой она.
Такие же волосы, кожа…
Прекрасна, как будто луна.
Но взгляд, был, попроще , на много,
На ясном лице у неё.
В душе затаилась тревога:
«Удастся ль  тайком сделать всё?»
    Он деньги отдал не считая.
И слуги тихонько ушли.
Всё в тайне хранить обещая,
Спокойствия ради земли.
И вот пред царевной девица.
Та смотрит, не веря глазам.
Царевна, так сходству дивится .
Рукой провела по щекам.
Потрогала волосы, руки…
И молвит: «Она, впрямь, как я.
Как будто бы боги от скуки,
Создали вторую меня.»
Восторгов брат не разделяет:
     - Лиандра, пора поспешать.
Никто о девице не знает,
А могут случайно застать.
Тогда все старанья, впустую.
И горя нам не избежать.
Нам нужно, девицу младую,
В наряды твои наряжать.
Рабыня покорно снимает,
Свой рабский, унылый наряд.
Драгое шитьё надевает.
И тупит растерянный взгляд.
Лиандра, дрожа вся, подносит,
Ей сонного зелья в вине.
И выпить до капли всё просит.
Та ей покорилась вполне.
Девица, едва понимает.
И падает в ложе она.
И тут же раба засыпает,
Под действием сильным вина.
А брат на царевну косится.
    - Теперь, твой одеться черёд.
Сон долго у девы продлится.
Вот ночь, погляди, настаёт.
Пусть видят: тебя я покинул…
Сейчас я заметно уйду.
    - Он взглядом царевну окинул.
    - Тебя я по близости жду.
При мне, кто - то вряд ли решится,
На смертоубийство пойти.
Как только убийство свершится,
Назад нам не будет пути.
Тебя из окна я поймаю.
Довериться ты мне должна.
Боишься? Дрожишь? Понимаю!
Но жизнь твоя, царству важна!
Сегодня, иль завтра, наверно;
Момент братья подстерегут.
Поступят с тобою прескверно.
И с свету тебя изживут.
А мне, как я тут ни старайся,
Тебя не удастся сберечь.
Царевна, понять попытайся,
Мою справедливую речь.
С тобою злодеев обманем.
Подальше на время сбежим.
И там наблюдать , где то станем,
За царством великим твоим.
    - Лиандра, полна  возмущенья.
Не в силах обиду сдержать.
Под властью такого волненья,
Сумела едва прошептать:
    - Бежать из дворца будто воры?
Скрываться в чужой стороне?
    - Меня ты поймёшь очень скоро.
Пока что доверься ты мне.
Оденься же в платье простое.
Вот ниша, укроешься в ней.
Сама будешь неуязвима.
В тени тебя не разглядеть.
Богами ты будешь хранима,
Коль сможешь, тут молча сидеть.
Служанки придут только утром.
Я их от тебя отослал.
Надеюсь в решении мудром,
Я всё до конца просчитал.
    -Царевна оделась рабыней.
Из золота цепь не видать.
Она не страдала гордыней.
За ней это стоит признать.
В указанном месте укрылась.
И стала врагов поджидать.
В душе своей только молилась,
Чтоб смерти в ту ночь избежать.
Дверь за Артемилом закрылась.
Тяжёлые стихли шаги.
Царевна всё в нише молилась.
А к ней приближались враги.


           Ужасное убийство
Вот дверь потихоньку открылась.
И с факелом ярким в руках,
Лукастра в покои явилась,
Испытуя робость и страх.
С какой то, кошачьей повадкой,
За ней появился Торик.
С ухмылкой, безумной и гадкой,
Он в миг до постели проник.
Девица, во сне шевельнулась.
Торику, царевны не жаль.
В грудь девушки резко воткнулась,
Кинжала, холодная сталь.
В покоях царевны раздался,
Убитой, предсмертный крик.
И тут же, на век , оборвался.
А что же безумный Торик?
Нет, он не пытался уняться,
Утратив над чувствами власть.
Убийством он стал наслаждаться.
Проснулась в нём зверская страсть.
Забрызгав всё кровью в округе,
Он всё продолжал ударять.
Лиандра, вся сжавшись в испуге,
Едва лишь смогла устоять.
Кричать ей хотелось, рыдая,
Покинуть укрытье своё.
Сдержалась едва понимая,-
Тем не успокоить зверьё.
Убийцы бы не колебаясь,
С Лиандрой покончили здесь.
Не замерли слуг дожидаясь.
Бурлила в них , ненависть, спесь.
Царевна, от страха слабея,
Боялась и звука издать.
Осталось ей, лишь, холодея,
В тени своей участи ждать.
И вот, наконец, оторвался,
От жертвы, безумный Торик.
А нож в мёртвом теле остался.
Злодей к своей жертве приник.
Довольный,  собой, -  распрямился,
Смешок, приглушённый издал.
Но в миг, замолчал, притаился.
Лукастре на дверь показал.
Он крадучись вышел обратно.
Сообщница, следом за ним.
Казалось, что было приятно ,
В убийстве, участвовать им.
Шаги их, в дали, затихали.
Лиандра, метнулась к окну.
Все во дворце крепко спали,
Лишь гром, разрывал тишину.
Скоро гроза разразится.
Теперь , ей пора уходить.
Что в будущем с нею случится?
И сможет ли, ночь пережить?
Мысль эта, деву тревожит.
От мыслей таких не сбежать.
Кто же тут в точности сможет,
Всё до конца предсказать?
Может быть жертва напрасна,
Смерть её , предрешена?
Одно только было ей ясно,-
В опасности страшной она.


         Побег из дворца
Пред ней Артемил появился.
    - Всё кончилось? Надо идти.
    - К царевне он так обратился.
    - Покоя нам здесь не найти.
    - Я в этом сама убедилась.
-Ему отвечает она.
    - Не зря я в тени притаилась.
Была мне смерть девы видна.
    - Бежим и как можно скорее.
Прыгай тут не высоко.
Если ты будешь смелее,
Сможем уйти далеко.
     - Тучи на небе скрывали,
Ясного месяца свет,
Когда беглецы убегали,
Зная,- назад пути нет.
Вот и дворец царский скрылся,
За самым высоким холмом.
Дождь на них с неба пролился
И прогремел страшный гром.
Долго ли дождь будет длиться?
Грома раскаты страшны.
Не куда бедным укрыться,
В степях родимой страны.
    - Боги! – Царевна взмолилась.
    - За что вы покинули нас?!
В чём я сама провинилась?
За что так страдаю сейчас?
     - Ей Артемил отвечает:
    - Прятать лицо ты должна.
Если тебя кто узнает,-
Знай, тебе смерть суждена.
Боги лишь тем помогают,
Кто не сгибаем в борьбе.
Они тебя не покидают,
А помогают тебе.
Если ты хочешь чего то,-
Счастья добьёшься всегда.
Лиандра не бойся кого то.
Однажды отступит беда.
    - Я видела много такого,
О чём мне хотелось забыть.
Хотела я рока иного…
Как мне теперь с этим жить?
    - Лиандра о камень споткнулась.
Её подхватил Артемил.
Не вольно она оглянулась:
    - Я знаю, кто деву убил!
    - Царевна ему рассказала:
    - Удары Торик наносил.
Лукастра ему освещала.
А я там стояла без сил.
Торик был с безумным оскалом.
Он весь был в крови как мясник.
Подобно свирепым шакалам,
В покои мои он проник.
    - Лиандра, очнись! Что с тобою?
    - Брат верный на то отвечал.
    - Торик, был игрушкой тупою.
Поверь:  им  другой,  управлял.
Ты Сейдрика, помнишь, едва ли.
Он хитрый и ловкий подлец.
Его на конюшни сослали.
Но рано смягчился отец.
Эх, жаль падлеца не казнили,
За скверный поступок, тогда.
Быть может,- спокойно мы жили,
Но ждёт, наше царство беда.
Безмерная зависть и злоба,
Застила, злодею глаза.
Твоя смерть, лишь хитрости проба.
Ждёт страшная, царство, гроза.
Торик, не надолго , быть может,
Девицу, теперь пережил.
И он, свою голову сложит,
Коль дело своё совершил.
Он, Сейдрику, больше не нужен.
И Сейдрик, уловку найдёт.
Не думай, что он безоружен.
Чужими руками, убьёт.
Безумец, ему стал опасен.
Кого - то он подговорит.
План прост и предельно мне ясен:
Торик, скоро будет убит.
    - Но как же сумеет безродный,
Надеть царский, славный венец?
Ведь трон то пока не свободный.
Есть сёстры, есть братья, отец…
    - Ты думаешь, это помеха?
Лиандра, душой ты дитя.
Наш,  Сейдрик, добьётся успеха,
Чужими страстями вертя.
Бесславными жертвами вскоре,
Все братья и сёстры падут.
Ведь будут за трон, они в ссоре,
Тем сами конец свой найдут.
А Сейдрик им в этом поможет.
Ты знаешь, наш милый отец,
Подняться с постели не сможет.
Он больше уже не жилец…
    - Гонимые , горькой судьбою,
Усталые путники шли.
Царевна, вдруг, стала чужою,
В просторах родимой земли.
Пора беглецам торопиться,
Подальше, как можно уйти.
В безлюдных местах, где то скрыться.
В чужбине, свой кров обрести.


      Ужас во дворце
Наутро, приходит прислуга,
Царевну омыть, нарядить.
Служанки кричат от испуга.
    Кто мог их хозяйку убить?
Растерзанная , в пышном ложе,
Царевна убита лежит.
Ни кто её не потревожит.
Нож острый из сердца торчит.
Визирю они доложили,
Что дочка, убита царя.
Царевну, мол, ночью убили,
Ужасное зло, сотворя.
Царь при смерти, сам он не правит.
Безвластье, нельзя допустить.
Кому же он царство оставит?
Кто будет законы вершить?
Сын Кестрик,- он старший по праву,
Достанется власть вся, ему.
Отца унаследует славу.
Другого , искать, ни к чему.
За Кестриком, тут же послали.
Собрали всех: братьев, сестёр.
Все слуги, конечно  же  знали,-
У Кестрика разум остёр.
К царевне вошли все в светлицу.
И Кестрик не стал долго ждать:
     - Не медля, омойте девицу!
    - Приказ, поспешил он отдать.
    - Чей нож, чья рука посягнула,
Нанесть сей удар роковой?!
    - На Торика Сури взглянула:
    - Сознайся, клинок этот, твой!
    - Да мой, но был, кем - то  украден.
    - А где же сейчас, Артемил?
-Был взгляд у Торика прохладен:
     - Не он ли царевну убил?
    - Конечноже он, это ясно!
-Вмешался брат меньший,- Корвал.
    - Подумайте : ведь не напрасно,
Злодей из дворца убежал?!
    - Он, клятва  - преступник, негодный!
- Со злобою, Кестрик, кричит.
    - Умрёт как собака, - безродный !
Погоню послать!- Он велит.
    - Найдите его, где хотите!
Пустите по следу собак!
Сюда его не приводите!
Казнить без суда,- прямо так!
Займу я, царевны, покои.
Теперь я – наследник отца!
Вот вам приказанье другое.
Не долго, знать, ждать мне венца!


        Совет, негодяя
Кестрик, в душе торжествует-
Трон скоро будет, его.
По сути, его не волнует,-
Стоит та радость чего?
Ему  Артемил  симпатичен,
В ком преданность долгу сильна.
Но выбор был категоричен:
Всем смерть Артемила нужна.
Царевны убийц, Кестрик знает.
Торик ему, всё рассказал.
Одно Кестрик не понимает:
Зачем Артемил, убежал?
Тут его мысли прервали:
    - Быть видно страшной беде!
- Слуги истошно орали:
    - Нет цепи наследной нигде!
    - Кестрик, разгневан. – Помеха!
Её сотворил, Артемил?
Он видно, добился успеха,-
Сам символ власти стащил!
     - Значит, Лиандру, он видел.
Понял, что дева мертва.
Может и знал, кто обидел.
Что ещё скажет молва?
Кестрика мучат сомненья.
Что ему делать теперь?
Если начнутся волненья,
Не избежать и потерь.
Слишком позиции шатки.
Трон этак не удержать.
Станут везде беспорядки.
Первой взбунтуется рать.
Нужен советник сметливый.
Кому тайны сердца вверять?
В час роковой, не счастливый,
Может он всё потерять.
Власти желанной лишиться,
Это ещё ерунда.
Кестрик, расправы боится,
Вот где беда, так беда!
Тут Сейдрик, подходит с улыбкой,
Готовый, совет дельный дать:
    - Будет большою ошибкой,
Цепи пропажу скрывать.
Во всём обвини, Артемила,
Он, де так смуты желал.
Его рука деву убила.
И он же, цепь с мёртвой украл.
Так гнев народа столицы,
Мы от себя отведём.
    - Кестрик, смыкает ресницы:
    - А если мы цепь не найдём?
Допустим: несчастный не знает,
О цепи совсем ни чего.
    - Народ пусть в округе считает,
Что цепь та была у него.
Потом, если, думать логично,-
Он мог её потерять.
Я бы, советовал лично,-
Как следует всё обыскать.
Вели поискать по дороге.
Исчезнуть то цепь не могла.
    - И всё ж, моё сердце в тревоге,-
Не вышло бы большего зла.
А если , найдя её кто то,
Возьмёт, да и цепь утаит?
    - Я не пойму тебя что то.
Твоё сердце, этим болит?
Устроим допрос, справедливый,
Всех посланных нами рабов.
Уверен, кто вор, шаловливый,
Сказать будет каждый готов.
    - А если никто не расскажет?
И цепи, ни - где не найдут?
   - Пытка язык всем развяжет.
Вели их пытать прямо тут.
Скорей допроси всю прислугу,
Что возле царевны была.
    - Ты оказал мне услугу.
С тобой мы поправим дела.
Гора с плеч как будто свалилась.
Вернулся на сердце покой.
И как мне та мысль не явилась?
Да выход довольно простой.
Признаюсь тебе только честно:
Хотел бы я слуг заменить.
Только теперь мне известно,
Как их  отсель устранить.
Много они слишком знают.
Станем их лично пытать.
С смертью навек потеряют,
Возможность о чём - то  болтать.
Их преданность деве убитой,
Помехой была мне всегда.
Лиандра должна быть забытой.
Забытой совсем, навсегда.
За мудрость речей и услугу,-
Ты станешь визирем при мне.
Возьми из деревни прислугу.
Тебе в том доверюсь вполне.
    - Так при живом властелине,
Кестрик всю власть захватил.
Царством стал править отныне.
И вроде мечту воплотил.
Но стал только куклой послушной.
Он в Сейдрика, сильных руках.
Согласный с манерой бездушной,
Селить в царстве ужас и страх.


                Царь – узурпатор
Столица ввернулась в смятенье.
И слухи по ней поползли.
В народе бродило волненье,-
Наследную цепь не нашли.
Уже всех причастных пытали,
Желая о цепи узнать.
Но только они не сказали,-
Где  эту ценность,  сыскать.
С пространственной речью в народе,
Сам Кестрик решил выступать:
    - Возможно ль такое в природе,-
Наследника жизни лишать?!
Убить государства надежды!
Царевну в постели убить!
Могли дикари и невежды,
Такое едва ль совершить!
Но, нет, не дикарской рукою,
Убита, Лиандра была!
А братом, любимым слугою,-
Вместилищем подлого зла!
Царевну любил я безмерно.
Мне горько о том говорить…
Убийца жестокий наверно,
Хотел власть в дворце захватить!
Достоин ли жить тот бесчестный,
Что кровью дворец окропил?
Убийца кровавый известный,-
Безродный мой брат Артемил…
    - Народ завопил в возмущеньи:
    - Стереть , негодяя с земли!
- И люди в глубоком волненьи,
Спокойно стоять не могли.
Когда поутихли волненья,
Речь Кестрик опять продолжал.
    - Я знаю теперь без сомненья,-
Зачем Артемил убежал.
Изменник бежит заграницу.
А план у злодея такой:
Пойдёт он на нашу столицу,
Жестокой и страшной войной.
Не мало , разбойников рыщет.
Могу ход его разгадать.
Безродный, -  их точно, отыщет.
Начнёт из них войско сбирать.
А надо ль нам ждать это бедство?
У нас ведь безвластье в стране.
И царское бремя – наследство,
По силам,  пожалуй , лишь мне.
Я власть от отца принимаю.
И страшную клятву даю:
Что всё, что умею и знаю,-
На благо страны применю.
Что б , не было смут и в помине.
И что бы войны избежать,
Указ мною издан отныне:
Убийц беглых уничтожать.
Не тратить на суд и мгновенья.
Поймать!  И не медля казнить!
А так же без промедленья-
Наследную цепь упразднить!
Ещё пусть в стране всякий знает:
Коль старый правитель без сил,-
При жизни свой трон уступает,
Что б сын правосудье вершил.
      - Так Кестрик уже принародно,
Себе узурпировал власть.
Дышалось злодею свободно,
Смута пока улеглась.
Нарушив три главных закона,
Он всё изменил под себя.
Он к этому шёл неуклонно,
Себя одного лишь любя.

             Погоня
А что с беглецами твориться?
До леса они добрались.
Царевна устала, томится.
Но шепчет брат верный: «Держись!»
Хоть оба заметно слабеют,
Подальше им надо сбежать.
На миг задержаться не смеют.
Их могут в погоне догнать.
От голода слабые оба.
Ах, если б  воды хоть попить.
И нет родника даже, чтобы,-
Им жажду свою утолить.
Царевна на траву упала.
И молит уж брата – слугу:
       - Прости , но я очень устала
И дальше идти не могу.
    - Вдруг слышат,- в округе собаки!
Погоня до них добралась.
Судьбы то зловещие знаки.
Лиандра рыдать принялась!
Её Артемил, хладнокровно,
Ей пачкает грязью лицо.
И голос звучит его ровно:
    - Сними скорей с пальца кольцо.
Я вижу, теперь нас догнали.
И смерти мне не избежать.
Хочу, что б , тебя не узнали.
Обязан тебя я спасать.
Я клятвы моей не нарушу.
Сам сгину, тебя сохраню.
Пусть боги хранят твою душу.
Но помни, тебя я люблю!
    - Как брат, - я тебя понимаю…
И ты мой возлюбленный брат!
    - Не перебивай, умоляю…
Я в чувствах своих виноват!
Я с детства к тебе привязался.
С начала, лишь жалость была.
Себе я не  сразу признался.
Но ты меня сильно влекла…
На дерево лезь поскорее,
Густы очень ветви его.
Смотри же, держись посильнее
И не говори ничего.
    - Он сильным толчком не бывалым,
На ветку её подтолкнул.
Помог ей усильем не малым.
И к смерти на встречу шагнул.
И спешно, и трудно шагая,
Погоню, он прочь уводил.
Настигла собачая стая.
На землю упал Артемил.
Тут слуги верхом подоспели,
Ударили острым копьём.
На дереве, не углядели,-
Царевну, при этом, при всём.
Сама же  Лиандра видала,
Как страшно погиб Артемил.
Как свора его поедала…
Царевне свет белый не мил.
Умчалась погоня лихая.
И след её в поле простыл.
Девица жива молодая,
Но взгляд её будто застыл.
Разжалися руки несчастной
И пала на землю она.
В плену у болезни опасной,
Царевна недвижна, бледна.


         Нежданная встреча
Весь день и всю ночь так лежала.
Лишь солнышко стало вставать,
Нашла её ведьма . и стала,
Монеты в одежде искать.
Вдруг девушка зашевелилась,
Пытаясь ей, что то, сказать.
И ведьма тому удивилась.
И стала её вопрошать:
    - А  ну,- отвечай, поживее,
Зачем ты в мой лес забралась?
Узнать я хочу поскорее,
Откуда  ты только взялась?
    - Царевна едва отвечала.
Знать, очень бедняжка больна.
Не связно, без сил бормотала,
Колдунье той, что то, она.
Колдунья к губам наклонилась,
Что б  лучше расслышать слова.
Да только того и добилась,
Услышать царевну едва.
    - Спаси меня, женщина леса…
Иначе совсем пропаду!
    - Мне мало к тебе интереса…
Да ты, еще в полу - бреду…
    - Сменилось её настроенье.
Несчастную,  стало, ей жаль.
И ведьма приняла решенье,-
Изгнать смерти злую печаль.
Из склянки царевну поила.
Понюхать ей, что то , дала.
Глаза тут Лиандра открыла.
И силы уже обрела.
Колдунья сама удивилась,
Как действует зелье её.
К Лиандре она обратилась.
Хотелось узнать ей про всё.
    - Сначала ты мне показалась,
Девицей совсем молодой.
Когда ж  без полотка ты осталась,
Стал, виден, твой волос седой.
Хоть грязь облик твой покрывает,
Могу я сказать не шутя:
На свете едва ли  бывает,
Старуха, лицом как дитя.
    - Тут ведьма засомневалась.
    - Не та ль  ты, о ком говорят?
Сюда не с проста ты добралась.
Убить тебя люди хотят.
Иди же за мной поскорее,
Отправимся тут же мы в путь.
Ступай по тропинке смелее
Потом сможешь ты отдохнуть.
      - Под руку взяла молодицу.
    - Тебя не должны видеть тут!
    - И тянет с собою девицу.
Вокруг лишь деревья растут,
Да птицы щебечут привычно,
Да травы по пояс длинной.
Дорогу скрывают отлично,
Зелёной качаясь волной.
Привычной рукой раздвигает,
Колдуния волны из трав.
Царевна послушно шагает,
На время безвольною став.
И тут же легко распрямляясь,
Трава их скрывает следы.
Девица опять утомляясь,
Пить просит у ведьмы воды.
    - Нельзя ли хотя бы глоточка,
Сейчас , где не будь мне испить?
    - Спешить тебе надобно дочка,
Тебя я хочу сохранить.
От селе до нужного срока ,
Пусть тайна скрывает тебя.
В лесу от людского порока,
Я спрячу, сердечно любя.
Пройдут злые годы изгнанья.
Здесь силу свою обретёшь.
Да сбудутся все предсказанья.
Народ ты от горя спасёшь.
Но только не ранее срока,
Что определила судьба.
Да будет по слову пророка…
И ждёт тебя дева борьба.
Ты будешь богами хранима.
И склониться всяк, пред тобой.
Для смерти ты неуязвима, -
Ведома  не зримой, рукой.
Коль меч над тобой замахнется,
Не срубит твоей головы.
Он против врага обернётся…
Услышь предсказанье молвы.
Копью в твою грудь не вонзиться,
А будет клевать вороньё,
Врагов твоих лютых девица,
Как ты возьмёшь царство своё.
Пойдём, тут, не много, осталось…
Сквозь ветви густые пройдём,
Всего  только,  самую  малость.
И домик мой тайный найдём.
Прошли они дальше не много.
И дом показался в дали.
Девица взглянула вдруг строго:
    - Похоже, к тебе мы пришли?
Я думала, ведьмы богаче.
    - Ждала ты увидеть дворец?
А в жизни бывает иначе…
Опомнись, уже, наконец!
Да, девушка ты не простая.
Ты имя не помнишь своё?
Ты верно – служанка, я знаю,
Со временем вспомнишь ты всё.
     - Вот к дому царевна подходит.
На стенах висит повитель.
В хибарку хозяйка заводит.
На жёсткую ложит постель.
Сейчас я воды подогрею.
А грязное надо бы снять.
Помою тебя как сумею.
И вещи хочу постирать.
Снимается платье с беглянки,
Под ним дорогое бельё.
Не носят такого служанки.
На нём золотое шитьё.
На шее, глядит:  золотая,
Цепочка с камнями висит.
Смекнула,   знахарка,  - какая,
Девица, пред нею стоит.
    - Да ты верно знатного рода?
    - Не помню, кем раньше была.
     - Как видно, не мало, народа,
Зачем то хотят тебе зла.
    Знахарка смотрела лукаво
И начала цепь теребить.
    - У царской наследницы право,
Такие то, цепи носить.
Лицом ты до жути похожа,
На дочку родную царя.
И слишком бела твоя кожа,
По правде по всей говоря.
Ну, полно, какое мне дело?
Царевна, иль нет – хороша.
Излечим,  сперва ,  твоё тело,
Сама исцелится душа.
В народе , я часто, слыхала,
Приданье о деве седой.
Тебя я не сразу узнала…
И что же мне делать с тобой?
Сейчас ты слабее младенца,
А царству,  ты ,  сильной  нужна.
Вот тканные мной полотенца,
Мочалка как бархат нежна.
Отдам не жалея не мало,
Я всё, что б тебя исцелить.
Хочу, что бы в царстве настала,
Пора, где всем радостно жить.
    -  Знахарка царевну омыла.
Одежду сухую дала.
Из ложки её накормила.
Ладонь её в руки взяла.
На руку, лишь бегло взглянула.
    - Могу я тебе обещать…
    - Знахарка печально вздохнула.
    - Я буду тебя защищать.
Пока тебе прятаться надо.
Ни кто тебя здесь не найдёт
Поверь,  я служить, тебе рада,
Коль скоро несчастье грядёт.
Ложись кА, поспи, хорошенько.
Ты сильной,  обязана , быть.
Я  занята  буду  маленько.
Кореньев мне надо отрыть.
    - Царевна была ей послушна,
Тем нравилась ведьме вполне.
    - Улыбка твоя простодушна.
Такая покорность по мне.
    - Знахарка тихонько сказала,
Погладив Лиандру рукой.
Из комнаты прочь зашагала.
Окутал царевну покой.


       Царская милость
Покуда  царевна,  больная,
В лесу набирается сил.
Вернулась погоня шальная.
Им Кестрик допрос учинил.
Их в цепи самих заковали,
Лишь только те слезли с коней.
И те наконец то узнали,
Всю милость великих царей.
Царь Кестрик был тучи мрачнее
И злобой его взор горит.
    - Кто скажет из вас всех яснее…
- Сквозь зубы им зло говорит:
    - Поймали ли вы Артемила?
И что находилось при нём?
Наследная цепь, куда сплыла?
Сознайтесь злодеи во всём!
    - Уныло рабы говорили:
    - Мы цепи при нём не нашли.
На месте его мы убили.
Ты царь обыскать нас вели…
     - Сорвали с них слуги одежды,
Но цепи, ни - где, не видать.
Эй вы! Осталопы, невежды..!
    - Царь яростно начал кричать.
    - Знать вы отыскали местечко,
Куда эту цепь схоронить!
Так знайте же, смерть не далечко!
Велю всех с рассветом казнить!
    - Так,  слуги, что службой,  кичились,
Что были в фаворе царя,
Из хищников, в жертв, превратились,
В огне его гнева горя.


        Пробуждение
А что же с царевной случилось,
Когда сей отряд был казнён?
С рассветом она пробудилась:
«Какой страшный, виделся сон!»   
    - Её сразу мысль посетила:
«И ложе, как будто жестко…»
    - Лиандра глаза отворила,
Вздохнув в тишине глубоко.
И тут же от грёзы очнулась:
«Как я оказалася тут?»
    - По сторонам оглянулась:
«Наверно тут духи живут?
    - По стенам, какие то, травы,
Развешаны  всюду  в пучках.
    - О боги! Не ради ль забавы,
Вы мне нагоняете страх?!
Где милые сердцу палаты,
Весёлых служанок гурьба,
Родные до боли пенаты..?
Со мною ты шутишь, судьба?
    - Простая одежда на ложе,
Поверх, одеяла,  лежит.
    - На сон это скверный похоже.
Проснуться сейчас надлежит.
Зажмурюсь, сгоню наважденье.
Проснусь и всё будет  как в старь.
    Но, что это? Нет пробужденья!
    - Вдруг видит, за печкою, ларь.
Поднялася с  жёсткой кровати.
В рубашке до печки прошла.
В ларце, том, стоящем,  не к стати,
Папирусов кучу нашла.
    Тут в комнату дверь отворилась.
И входит хозяйка сама.
    - Я вижу, что ты пробудилась…
Вот чай, для покоя ума.
Испей, моего ты отвара.
И страхи свои усмири.
Колдунья я, здешняя, Мара.
Со страхом то, ты не смотри.
    - Лиандра вгляделась в колдунью
И тут для себя поняла:
    « Напрасно  боялась  ведунью.
Она не желает мне зла.»
    Фигура скорее худая.
Глаза излучают тепло.
Сама уже не молодая.
Но как, улыбнулась светло.
Царевна на встречу шагнула,
Желая её расспросить.
Знахарка, вдруг, властно взглянула.
Велела напиток испить.
Лиандра, послушно глотает.
Напиток, слегка горьковат.
Колдунья её одевает,
В унылый, служанки наряд.
За стол, усадивши колдунья,
Уселась напротив неё.
И ласково смотрит ведунья.
    - Сейчас расскажу тебе всё.
Вчера, я тебя подобрала.
Казалось, была ты мертва.
    - Пучок на стене показала.
    - Спасла тебя, эта трава.
Я знаю, кто ты, от рожденья.
Зачем ты скрывалась в лесу.
Верь мне.  Я тебя, без сомненья,
От всякого бедства спасу.
Ты помнишь, событья, едва ли,
Приведшие   к этой, беде.
Тебе братья, зла пожелали…
А цепь эту, ищут везде.
Глупец, на престоле, пирует,
Ему, вся досталася власть.
Пока, что , он сильно лютует.
И ей упивается всласть.
Но власть та, не долго, продлится.
Он с жизнью, утратит венец!
     - Царевна в испуге томится.
    - А как же, мой старый отец?!
Отец твой, девица, едва ли,
Сей день до конца проживёт.
Мне руны сегодня сказали,
Что он до заката, умрёт.
    - Умрёт? Как могло, так случиться,
Что власть, брат сумел захватить?
Безродный, -  богов,  не боится?
    - Сумел он закон изменить.
    - Но разве такое бывает..?
Я тоже, как видишь, жива!
Он чувством народа играет.
А ты, для всех, вроде мертва.
И всё – же, как, так  получилось:
Я здесь, а безродный в венце?
Служанка тобой притворилась.
И смерть обрела во дворце.
Её по ошибке убили.
Убрали несчастную с глаз.
А в смерти твоей обвинили,
Того, кто тебя дева спас.
    - Мой брат – Артемил. Он здесь, рядом?
Могу я увидеть его?
    - Знахарка глядит тяжким взглядом
Ине говорит ничего.
Царевна сама догадалась.
Так был очевиден ответ.
И резко со стула поднялась.
    - Так значит, его больше нет?!
Злодеи, убийцы и воры!
    - Вскричала царевна в сердцах.
    - С богами они ищут ссоры,
Забыв и про стыд, и про страх!
Так что ж, - вероломные братья,
Час горькой расплаты грядёт!
Достойны вы только проклятья.
Оно всех вас быстро найдёт!
Настигнет, где вы не укрылись:
В лачуге, в полях, во дворце…
Вы все только горя добились.
И ты… О, сидящий в венце!
    - Царевна на ложе упала.
И принялась горько рыдать.
И в гневе она продолжала,
Проклятья на них призывать.


          Живая легенда
А ведьма ей в том не мешала.
Ушла, затворив плотно дверь.
Колдунья одна только знала,
Что нужно ей делать теперь.
И ждала она терпеливо.
Когда дева боль излила,
Без слёз и уже молчаливо,
Сама к ней из дому пришла.
Но что за решимость во взгляде?
Не сгорблена горем спина.
И в нищенском даже наряде,
Была в ней царица видна.
Знахарка и молвить , не смела.
На столько, суровым был вид.
Лиандра с ней рядом присела
И пристально , строго глядит.
С её красотой не вязалась ,
Подобная строгость в очах.
В присутствии девы, казалось:
Весь мир затаил в сердце страх.
От прежней весёлой девицы,
Теперь не осталось следа.
Поджаты сурово десницы.
Её не сломила беда.
К колдуньи она обратилась:
    - Скажи, верность правде, храня:
(От сна, я теперь пробудилась)
А знает ли, кто про меня?
    - Народ наш легенду слагает,
Что скоро девица придёт.
Тогда её всякий узнает.
И время то в царстве грядёт.
«Седой она людям явится.
Из золота цепь на замке.
И будет держать та девица,
Как меч свой, всё царство в руке.
Всем смутам и пыткам кровавым,
Положит девица конец.
И этим деянием  правым,
Получит на царство венец!»
Таким совпаденьям конечно,
Так просто, увы, не бывать.
Народ в это верит сердечно.
Тебе это надобно знать.
Ты видишь котёл для варенья?
Наполнен он чистой водой.
Ступай, устрани все сомненья.
И там познакомься с собой.
    - Лиандра на ведьму взглянула.
Восстала, к котлу подошла .
С сомненьем в котёл заглянула
И взгляд оторвать не могла.
Где волосы чёрного цвета?
Как ими гордилась она.
Не знает девица ответа.
Покрыла главу седина.
А цепь золотая с камнями,
На месте привычном висит.
На солнышке ярко огнями,
В воде, отражаясь,  блестит.
Да, ведьма права, без сомненья!
Теперь ей, вся  правда видна!
От этого чуда – виденья,
На миг отшатнулась она.
Но снова глядит в отраженье.
Быть может, вода солгала?
На сердце тоска и волненье.
Ох,  сколько во всём мире зла!
Народ на неё возлагает,
Такие надежды, мечты…
Она у воды изучает:
Чужого приданья черты.
    - О, боги! Всё точно совпало!
Беда, знать над царством моим.
Я в радости в нём проживала.
И в горе мне быть вместе с ним.
Но что же одна я сумею?
Одна, как народ мой спасу?
Я к людям явиться не смею,
Скрываясь от братьев в лесу!
Хочу я узнать, где отряды?
Где меч мой калёный, стальной?
В народе, наверное, рады,
Шутить над несчастною мной?
    - Народу сейчас не до смеха.
А будет ещё тяжелей.
Ты всё же добьёшься успеха.
Доверься приданью скорей.
Момент не настал искупленья.
Народ ещё будет роптать.
Настанет пора выступленья.
А меч твой, не долго, сковать.
Тут обе они замолчали.
К чему воздух зря сотрясать?
Довольно друг другу сказали.
Настала пора помолчать.


         Проклятье сбывается.
В дворце же событья иные.
Скончался царь,- старый отец.
И все его дети родные ,
Хотели б примерить венец.
А Кестрик на троне пирует,
Спеша проявить свою власть.
Он братьев, сестёр не балует.
И в них разгорается страсть.
Лишь Сейдрик, -  обласканный,  братом,
Визирем  поставлен , теперь.
Свободен,   ходить,  по палатам.
И вхож,  даже, в царскую дверь.
Он Кестрику льстит, притворяясь,
Покорным,  довольным,  судьбой.
В душе своей намереваясь,
Занять царский трон золотой.
Он хитрой интригой рассорил,
Их всех, меж собою навек.
Торик, уж с Корвалом повздорил.
Таков, Сейдрик был человек.
Несчастные случаи стали,
С сестрёнками происходить.
И слуги порой вопрошали:
«Как может такое здесь быть?»
- И Мейна и Сури,- разбились.
С горячих свалились коней.
Золина с сестрой,- отравились.
Не много ль печальных вестей?
А Сейдрик, интриги,  втихую,
Всё время свои продолжал.
Замыслил он штуку такую,
Которой двор, сроду,  не знал.
Визирем Торик подстрекаем,
Теряет контроль над собой.
Во гневе брат не управляем.
С Корвалом вступает он в бой.
Корвал оказался сильнее.
Торика,  мечём,  он сразил.
И кровь на одежде алеет,
Корвал её даже не смыл.
В крови весь и меч окровавлен.
Сбежать не успел молодец.
Был схвачен и тут же доставлен,
На Кестрика суд во дворец.
Знать Сейдрик опять исхитрился,-
Соперников двух победил.
К царю, он с докладом явился.
Корвала пред ним очернил.
Царь зло вопрошает Корвала:
    - Зачем убил брата царя?
Знать зависть тебя обуяла.
Склонись раб, с царём, говоря!
    - Корвал отвечает устало:
-Твой брат сам схватился за меч…
    - Тебе я не верю не мало!
Срублю, я  башку,  твою, с плеч!
Знать  нету,  тебе, оправданья.
Нельзя ни простить, ни понять.
А не было ль в сердце желанья,
Трон царский собою занять?!
На брата рука, коль поднялась
И смог ты Торика убить,
Знать только тебе и осталось,-
Царя как не будь устранить.
Эй, слуги! Злодея за это,
Не медля на плахе казнить!
Зачем ждать нам солнца рассвета?
Сейчас правосудье свершить!
    - Когда же казнили Корвала,
То Сейдрик в душе ликовал.
Соперника вовсе не стало.
Всё сбылось, как он и мечтал.
С Лукастрой пожалуй сложнее.
И это он знал наперёд.
Сестрица,  из всех, похитрее.
Но верно, он смерть ей найдёт.
Не раз уже Сейдрик пытался,
Царя перессорить с сестрой.
Царь гневался, но смягчался,
Когда говорил с ней самой.
И что только Сейдрик не думал,
Что б с свету её извести…
И вот, наконец - то задумал,
Змею ей в постель принести.
В одну из ночей не заметно,
Он стражников всех усыпил.
Прокрался в покой не приметно.
И  гадину, в ложе вложил.
Проделав, всё это , он вышел.
Помчался оттуда бегом.
Средь ночи крик громкий услышал.
И всё стало тихо кругом.
На миг притаился он в нише.
А вдруг кто на крик поспешит?
«Мне боги потворствуют свыше.
Дворец весь, попрежнему,  спит!»
    - Подумал убийца лукаво,
В покои свои торопясь.
«Какой же я ловкий.   Да право!»
И шёл , ничего  не боясь.
     - Теперь ты, мой брат венценосный,
Да Тьяла, родная сестра…
Вы оба мне стали несносны.
И вами заняться пора!
    - Вновь в траур столица оделась.
Костёр погребальный горит.
И думать рабам не хотелось,
Что в год сей их царству сулит.
Со смерти царевны прекрасной
И года ещё не прошло,
Как всем во дворце стало ясно,-
На царство проклятье легло.
И царский весь род вымирает.
И сам под угрозой венец.
Ни кто во дворце и не знает:
Придёт ли несчастьям конец.
Проходит неделя, едва ли.
И новая горькая весть:
Уж тело царя омывали,
В костёр собиралися снесть.
Как Кестрик , скончался, не знали
И слуги почти ни чего.
В народе иные болтали,
Про слабое сердце его.
Во время последнее стало,
Царёво сердечко шалить,
Вот он и процарствовал мало.
Не мог видно больше прожить.
Лишь Сейдрика не удивляет,
Чреда бесконечных смертей.
Один обо всём точно знает
И правит в столице своей.
Он царь, он добился величья!
По трупам пришлось прошагать.
За маской пустой, безразличья,
Он суть научился скрывать.
А суть его в том заключалась,
Что он,- кровожадный злодей.
И он не испытывал жалость,
А лишь ненавидел людей.
Как только он царством стал править,
Бояться  все стали, его.
Ведь к предкам любого отправить,
Милей ему было всего.
На площади города главной,
Где прежний царь милость дарил,
Безродный,  ужасной,  забавой,
Народ неустанно страшил.
Согласно,  его приказанья,
Там часто пытали людей.
Смотрел царь на их истязанья,
Веля палачам  бить сильней.
Иль резать живого  на части,
Что б жертва, кричала, при  том.
В царе иной не было страсти,
Чем резать, кого то, живьём.
За что же так люди страдали ?
Да, часто за ложный донос.
За это его и прозвали:
Царь Сейдрик – тиран, кровосос.
Он подати сразу утроил.
И в царстве такое творил,
Чем царство не мало, расстроил.
Народ свой совсем разорил.
За долгие годы правленья,
Крестьяне бежали в леса,
Ища от тирана спасенья,
Управу,  на -  те чудеса.
Приданье гласило в народе:
Там дева седая живёт.
Оракул говаривал вроде,-
Та дева их царство спасёт.
И люди ту деву искали.
И с верой в спасение шли.
Иные в пути пропадали,
Но,  кое  какие нашли.
Та дева, царевна – беглянка.
Давно исцелилась душой.
Одета, как будто, служанка.
Меч носит железный большой.
Лицо изменилось ужасно.
Иная была красота.
На лик хоть была и прекрасна,
Но всё - таки, больше не та.
Жизнь знала, держалася строже.
Девчонки былой нет следа.
И стала ценить жизнь дороже.
Всему научила беда.
К ней люди,  когда приходили,
Могла она, враз,  распознать:
Где правду, о чём говорили,
А кто ей пытался соврать.
В ней мудрость великую зная,
Склонялся повсюду,  народ.
Молва про неё не простая,
По белому свету идёт.
Лишь ночью, когда спать ложатся,
Что б ей не могли помешать,
Она любит прочь удаляться,
О прошлом в тиши вспоминать.
    - О, боги! – Порой она молит,
Великих и грозных богов.
    - За что же судьба так неволит,
Несчастных, забитых рабов?
Они в меня верят едва ли,
Не так же, как веруют в вас.
Премудрою девой назвали,
Не сводят доверчивых глаз.
А что я,- царевна простая.
Не слишком, я боги, сильна.
Сама я, на вас уповая,
Решать ни чего , не вольна.
Мне преданных слуг слишком мало,
Что б с Сейдриком в битву вступать.
Знать время такое настало,-
Бессмысленно нам погибать.
    Оставим царевну в сомненьях
И в страхе пока пребывать.
Должны о иных мы волненьях ,
Как следует повесть узнать.


        Безумец у власти
В шикарных дворцовых покоях,
Тревога повсюду царит.
Дворец пошатнулся в устоях.
Здесь смерть отовсюду грозит.
Мучительной смертью скончалась,
Царёва, родная сестра.
Когда она с жизнью рассталась,
Страшнее настала пора.
Все вспомнили о предсказаньях,
Что время смятений грядёт.
Подробней об этих приданьях,
Знал старый один звездочёт.
Но  изгнанный  царским указом,
В минуту, досады шальной,
Наверно утратил он разум,
А то и ушёл в мир иной.
О старце, с тех пор, не слыхали.
Не мало, прошло уже лет.
Но люди всё чаще шептали,
Оставленный старцем завет.
Не долго, де, горе продлиться.
И время такое грядёт.
Придёт к ним седая девица.
И с нею порядок придёт.
Царь Сейдрик, предчувствуя смуту,
Созвал мудрецов на совет.
Быть может, из них, хоть кому то,
Найти, да удастся ответ.
Но Сейдрика старцы боялись.
По этому,  льстили ему.
За жизни не зря опасались.
Не мог Сейдрик жить по уму.
И видя их страх не прикрытый,
Стремленье ему угодить,-
На них он прикрикнул сердитый:
    - О чём я просил говорить?!
Мне слухи до трона доходят.
Повсюду  судачит,  народ,
Что дни моей власти проходят.
Какая - то дева идёт!
Как будто бы,  дева седая,
Получит на царство венец!
Все вторят , о том, - будто зная,
Что скоро придёт мне конец!
Об этом , вы так же слыхали.
Сомнений, каких то, в том нет.
Хочу, что б, не медля мне дали,
Какой либо дельный совет.
    - Молчали советники тупо.
Боялись и слово сказать.
Да в их положении глупо,
Вот так головой рисковать.
Замучить до смерти царь может,
В подвальных, холодных стенах.
И старцев, по этому,  гложет,
Пред смертию ужас и страх.
Но тут и молчанье опасно.
Он их по любому казнит.
И знает то каждый прекрасно…
Вот вставши, один говорит:
    - Приданье народа не чудо.
Само не родится оно.
Не взяться ему, ниоткуда.
Тут есть предсказанье одно.
Почивший отец твой на троне,
Однажды, лишь часть услыхал.
Когда был при силе, в короне…
    - А кто же, ему, его дал?!
-Вскричал Сейдрик, скрипнув зубами.
И злобно на старца смотря:
    - Не вы ль, его авторы, сами?!
Как смели дурачить царя!
   - Схватил старца с силой не малой.
Ударил о царский престол.
И кровь мудреца струйкой алой,
Окрасила каменный пол.
Старик моментально скончался.
Упал у подножья его.
Царь в злобе своей распалялся :
    - Чего вы молчите, чего!
- Он в злобе бессильной бесился,
Пиная  ногой, верных слуг.
Не мало, припадок, сей длился,
Во всех вызывая испуг.
Натешившись всласть избиеньем,
Царь Сейдрик уселся на трон.
С каким то, звериным волненьем,
Придворных разглядывал он.
    - Так кто же, скажите мне, кто же,
Дерзнул насмеяться из вас?!
На глупую шутку похоже…
Так я изготовлю указ:
Казнить вас сию же минуту.
Стереть из пределов земли!
Что б вы ещё, где то, кому то,
Об этом болтать не могли!
    - Из старцев, советник поднялся.
Заметно его глас дрожал:
    - Ни кто над тобой не смеялся.
Оракул, сие,  предсказал.
Насколько я сам памятую,
Один только он это знал.
Отец твой за дерзость такую,
Его сам навеки изгнал.
Теперь же, согласно закону,
Оракул навеки забыт.
И путь его к царскому трону,
По царскому слову, -  закрыт.
Не смеет, он здесь,  появляться.
Ему это запрещено.
Навеки в чужбине скитаться,
Крамольному, знать,  суждено.
Как знать, может, старец тот сгинул.
И верно же, быть по сему.
Давненько он царство покинул.
Не знам его путь ни кому…
    - Закон, знать мне только мешает,
Найти на земле мудреца?
    - Тут Сейдрик, склоняясь,  вопрошает:
    - Покойного слово отца?!
А разве сам царь не способен,
Сей глупый закон изменить?
Богам, разве я не подобен?
Кто может мне что запретить?
Оракул мне всё сам расскажет.
Доложит, так быть посему…
Коль нет, - пытка быстро развяжет,
Язык не покорный ему.
Живее сбирайте отряды.
Пусть ищут по разным местам.
Какие угодно награды,
Нашедшему  с радостью  дам.
Но если за месяц им данный,-
Мне старца не приведут.
Будь всяк  из них, - пытке, преданный.
Прилюдно, на площади тут.
Во все города и селенья,
Несутся рабы на конях.
(Согласно  царя  повеленья,)
Их гонит не алчность, а страх.
Повсюду народ вопрошали,
В пределах родимой земли.
И вот мудреца отыскали.
В пещеру, в горах, забрели.
Там старец, согнутый годами,
В пыли, что то палкой чертал.
    - О встречи, я знал, этой с вами.
    - Сей мудрый оракул сказал.
    - Послал вас, правитель бесчестный,
Нарушив законы отца .
Секрет одному мне известный,
Он хочет узнать до конца.
Не мало,  себя он унизил,
А ровно и царский венец.
Да только не вольно приблизил,
Сам власти кровавой конец.
    - Утих хриплый, старческий голос.
Потух огонёчек в глазах.
Он пал, словно скошенный колос.
Рабов обуял сильный страх.
Быть может,  оракул скончался?
Как это царю объяснить?
Один только выход остался:
Носилки из ясеня сбить.
И в этих носилках быть может,
Удастся доставить его.
Но как это делу поможет?
Не скажет мертвец ничего.
Срубили носилки исправно.
И путь свой обратно ведут.
Закончен вояж их бесславно,
Все жертвой кровавой падут.
Процессия скорбно вершилась.
Ни кто не хотел умирать.
Не мало,  их шествие длилось.
Бедняги не смели роптать.
Безвольно дорогой шагали,
В пределах родимой земли.
Уже смерть свою предвкушали,
Но ношу покорно несли.
Вот холмы в дали, показались.
За ними был царский дворец.
Часы им до смерти остались.
Наступит им скоро конец.
Что проще, сбежать в те же горы?
Искус был, конечно, велик.
Вогнать в коней острые шпоры.
И в лес ускакать напрямик.
Но жёны и семьи остались,
Царю – самодуру  служить.
Знать с жизнью они б распрощались…
А как можно, с грузом сим жить?
Вдруг кашель, один, еле слышит.
Раб ткань поднимает рукой.
И видит: мудрец, вроде дышит.
Старик то, как видно, живой.


             Слова пророка
Как зверь, Сейдрик ходит в палатах.
Бранится, лютует, шумит…
Не слышно ли, что об отрядах?
Гонцам мчать на встречу велит.
Прошло отведенное время,
Что им он,  когда то давал.
    - Проклятое, рабское племя!
- Он в злобе бессильной орал.
    - Наверно, вы в праздности рады,
Предаться разгулу, вину…
Скоты, вы достойны награды!
На всех дам награду, одну!
Пытать вас на площади стану.
И жён ваших стану пытать.
Поскольку, такому обману,
При мне , никогда не бывать!
    - Всё пуще, тиран, распалялся,
Готовый, в безумьи, убить,
Всех тех, кто ему попадался.
Рабов, что готовы,  служить…
    Войдя к нему, раб поклонился,
Едва, заступив за порог.
Он молвил: «Отряд твой, явился,
Изведав мытарства дорог.
И с ними старик, долгожданный,
В носилках, каких то, лежит.
Казалось, он был, бездыханный,
Но думаю, смерть избежит.
Он выпил густого бульона.
Твой лекарь, его осмотрел.
Старик сей, блюститель закона.
В дворец твой войти не посмел.
Не гневайся, мой повелитель,
Но много, тому на перёд,
Изгнал его прежний властитель.
И старец, сюда не войдёт.
К тому же, на сколько,  заметил,
Старик то, от старости слаб.
И лик его, боле не светел.»
    - Добавил, раскланявшись, раб.
    - Плевать, я хотел, на препоны,
На хворь и на слабость, его!
В сём царстве, одни лишь законы,-
Желанья, царя, твоего!
Коль сам, к нам прийти, он не может,
Внесите ко мне старика.
Пусть здесь, мне, все тайны изложит.
И нам не мешайте пока.
Хочу с ним, я тайно общаться,
Без всяких не нужных ушей.
Хочу от него, я дознаться:
Всю правду о карме моей.
    - Мучительно длились мгновенья.
Вот слуги внесли старика.
С носилок нет слова, движенья.
Все слуги ушли, прочь пока.
Однако, один задержался.
И скрывшись,  за троном,  стоял.
Об этом, царь не догадался.
И трон свой, довольный, занял.
Молчание, тягостно, длилось.
С носилок, старик наблюдал.
Желанье царя, вроде, сбылось,
Но старец, упорно, молчал.
Тут царь, прерывает молчанье:
    - Мне все говорят: ты мудрец,
Имеешь великие, знанья.
Положишь ли мукам конец?
Я, старец, не сплю дни и ночи.
И очень тебя видеть рад.
    - Оракул, глядит ему в очи.
Не сводит насмешливый взгляд.
Мудрец, головой лишь качает.
Молчанье прервать не спешит.
Он, Сейдрика, речи внимает.
А Сейдрик, едва не кричит:
     -От мук меня, ты лишь, избавишь.
Прошёл ты сто жизненных троп.
И мне без труда, ты составишь,
На долгие дни, гороскоп.
     - На долгие дни? Ты, забылся!
- Старик, отвечает ему.
    - Над людом, ты много, глумился.
И жить не желал по уму.
Прошли, твои, долгие лета.
За всё в жизни, нужно платить.
Иного тут нету  ответа.
Тебе пару дней, всего жить!
Найдешь, свою смерть, ты безродный,
Под телом большого орла.
Тогда и поймешь, ты, негодный,
Где тебя, смерть та ждала.
    - Сейдрик,  услышав такое,
От злобы мгновенно вскипел.
    - В моём личном царском покое,
Как высказать, это посмел?!
    - Всё, правда:  от слова, до слова.
И в том убедишься ты сам.
Тебе предсказанья иного,
Из выгоды личной, не дам.
    - Мне говорят, ты негодный,
Слух по земле распустил…
    - Знай же, правитель безродный:
Правду я всем, говорил.
Приданье народа не чудо,
Само не родится оно.
Не взяться ему, ниоткуда.
Этому быть суждено.
Почивший, отец, твой на троне,
Однажды его услыхал.
При силе своей был, в короне.
И  я не спроста, его,  дал.
В том умысел был, без сомненья,
Что сказано не до конца.
Согласно, богов повеленья,
Сберёг я сердечко отца.
Любил он детей своих страстно.
Не мог он всей правды принять.
Не став жертвы делать напрасной,
Я всё не посмел разъяснять.
Тогда, царь в неправедном гневе,
Меня мог на месте убить.
Царице Мадине, во чреве,
Лиандры,  во век,  не носить.
Я счастья хотел, для народа.
Народу, царица нужна.
Моя же жизнь, или свобода,
Для мира, теперь, не важна.
И эта седая девица,
О коей, ты хочешь, спросить,-
Законная в царстве царица.
Не смог ты её погубить.
В лесу, как девица простая,
У ведьмы – знахарки, живёт.
О всех беззакониях, зная,
Лишь часа удобного ждёт.
И час её, скоро наступит.
Как только, родится луна,
Тиран трон без боя уступит.
И властвовать станет она.
Пошли в лес, хоть войско лихое,
Хоть всех, что имеешь вояк.
Не знать тебе боле покоя.
А ей побеждён, будет,  всяк.
И эту седую девицу,
Ни меч не пронзит, ни копьё.
Народ в ней признает царицу.
Теперь, я сказал, тебе всё.
    - Ты бредишь, как будто, лунатик!
- Тут Сейдрик,  во гневе, кричит.
    - Ты глупый невежа, фанатик!
Копьём, будет каждый убит!
Подумаешь, там голодранка,
В лесу у колдуньи, живёт.
Я знаю: она – самозванка.
Расплата к ней, скоро придёт!
Лиандру мы, точно убили,
А после, сожгли на костре.
Поскольку, не властны мы были,
Престол сей занять, при сестре.
    - Да разве? – Старик, отвечает:
    - А где же наследная цепь?
Царицы судьбу верно знает,
Лишь ветер, да вольная степь.
Да лес, где она, схоронилась,
Да горстка, без дольных людей,
Пред коими, дева явилась.
Что скажешь, на это, злодей?
А знаешь ли ты, что за дева,
Той ночью в постели была?
Ребёнок, чьего, она чрева?
За что смерть, она приняла?
Сожгли вы, девицу простую,
На том погребальном костре.
Невинную и молодую,
Забыв о несчастной сестре.
От ужасов, неимоверных,
Лиандра и стала седой.
Свидетелем дел была скверных.
Едва не ушла в мир иной.
Но боги её охраняли,
От смерти бесславной спасли.
А вы – негодяи, не знали.
И цепь то, нигде не нашли.
- Нервы безродного,  сдали.
    - Довольно, насмешки терпеть!
Пока слуги всё не узнали,
Ты должен старик, умереть!
     - Смерть, для меня – избавленье.
- Старик рассмеялся на то.
    - Что ждёшь ты, к чему промедленье?
Меня не пугает ни что.
    - Царь, озверевший до края,
Меч свой из ножен берёт,
В старца со злобой вонзая.
Валится старец вперёд.
Его развернул царь кровавый,
Ждя прочитать боль и страх.
Дивится убийца неправый,
Видя лишь ярость в глазах.
Да та же усмешка искрится,
Как будто и смерть непочём.
Начал царь Сейдрик, беситься:
    - О чём ты смеёшься, о чём?!
- Бьёт уже мёртвое тело.
Таскает по полу, кричит.
Будто и нет ему дела,
Что старец давно им убит.


        Верный раб
Слышавший  каждое  слово,
Мчится в конюшню,  слуга.
Лошадь, для скачки готова.
Раб подаётся в бега.

Скачет, коня, загоняя.
Нужно бедняге спешить.
В поле его устремляя,
Раб одного хочет, - жить!
Да упредить бы, девицу…
Эх, разыскать бы её!
Должен он видеть царицу
И рассказать ей про всё!
Пусть же царица решает,
Свою и холопа судьбу.
Может его покарает…
О том не известно рабу.
Мчится по полю он к цели.
Скрылся за холмом дворец.
Его задержать не успели.
А скоро ли скачке конец?
Конь у него запыхался.
Скоро без сил упадёт.
Раб, наконец то,  добрался.
Лес перед ним предстаёт.
Падает,  старая,  кляча.
Дольше не может идти.
Не лёгкая это задача:
Царицу средь леса найти.
Где та колдунья лесная,
У коей царица живёт?
Раб растерялся не зная…
И всё же хромая идёт,
В самую чащу густую,
По узкой тропинке лесной.
Вдруг видит девицу простую,
С покрытой платком головой.
Травы она собирает,
В корзину из гибких ветвей.
Раб той девицы не знает.
Догнать её хочет скорей.
С дерева прыгает кто то.
Валит на землю слугу.
Вяжет на руки чего то,
Будто бы злому врагу.
Девушка тут же подходит.
В очи сердито глядит.
И речь с ним такую заводит:
    - Кто ты? Убийца? Бандит?
Что ищешь здесь ты, негодный,
Что,  отвечай,  потерял?
Или шпионом, безродный,
Сейдрик тебя подослал?
    - Облик той девы пугает,
Беглого,  чем то,  раба.
Горестно он умоляет:
    - Сжалься, натура слаба…
Что до убийцы, бандита,-
Жалок я слишком и слаб.
Жизнь моя вдребезги бита.
Я беглый, запуганный раб.
Сбежал я от Сейдрика,  злого.
Изведал и муки и страх.
И много услышал такого,
Что должен скрываться в лесах.
    - И что же ты слышал такого?
- Дева ему говорит:
    - Скажи мне теперь, слово в слово,
Иначе ты будешь убит.
    - Нет, не решаюсь ответить.
Крестьянке, ничто не скажу.
В лесу я надеялся встретить,
Вашу саму госпожу.
     - Скажи мне по совести честно,
Я фальш прочитаю в глазах.
    - Недавно мне стало известно:
То дева в седых волосах…
    Так ли тебе, непременно,
Сама эта дева нужна?
    - Да, весть мою, несомненно,
Должна срочно слышать она.
Послушай, уже вечереет.
Пойдём поскорей в старый дом.
    -И раб пререкаться не смеет.
Всё он расскажет потом.
Идёт еле - ели, послушно.
Его раб усердный ведёт.
Лицо у раба, простодушно.
Не знает беглец, что найдёт.
Хибарка,  в дали,  показалась,
Сокрыта,  в деревьях, в кустах.
Не там ли, от мира,  скрывалась,
Девица в седых волосах?
Из разных сторон, появились,
Людишки, на встречу, бегут.
Пред девой, с почтеньем, склонились.
Корзину с травою берут.
Раб будто бы не понимает,
Что здесь происходит вокруг?
Платок старый, дева снимает…
И всё проясняется вдруг.
Он падает сам перед нею.
Лицо у бедняги в слезах.
    - Прости, но я молвить не смею…
Ты – дева в седых волосах!
    - Он шепчет, целуя, ей ноги.
Не смея в лицо посмотреть.
    - Я думал, что сбился с дороги…
Мне столько пришлось претерпеть!
    - Девица, речам сим внимает,
Под руки беднягу берёт.
Холопа с земли поднимает.
И речь с ним такую ведёт:
    - Довольно в ногах тут валяться.
Не царь – самодур, пред тобой!
Пред мной можно смело являться,
Лишь с чистой и светлой душой!
    - И слугам велит: Принесите,
Сюда заповедный настой.
Не медля,  раба, напоите.
У нас разговор не простой!
    - И руки рабу развязала.
Бревно,  поудобней,  нашла.
Сесть рядом с собой приказала.
     - Прости, не держи в сердце зла…
- Настоем раба напоила,
Подав лично чашу из рук.
И ласково с ним говорила:
    - Я вижу: не враг ты, а друг.
Моих ты друзей не смущайся.
Они пред богами чисты.
Скорее же нам поверяйся,
Какую же весть знаешь ты?
    - Раб робко на деву взирает:
     - Худую, принёс тебе весть…
Царь Сейдрик, войска собирает.
И хочет тебя он известь.
Завтра, лишь только забрежжут,
Первые солнца лучи,
Сонных всех вас перережут,
Посланные палачи.
    Как же узнал, сей, негодный,
Где можно нас отыскать?
    - Знай: приказал царь безродный,
Оракула – старца, позвать.
Слышал он про предсказанье
И очень напуган им был.
Вечное старца изгнанье,
Указом своим отменил.
Тот и поведал тирану:
Где тебя можно найти.
И принял за то в сердце рану.
А войско, должно быть в пути.
Как я сказал, на рассвете,
Войско за вами придёт.
За это лишь Сейдрик в ответе,
Хотя его не поведёт.
Видно, безродный,  кичится,
Честь, мне боясь, оказать?
    - Нет, предсказанья боится.
Зем поведёт его рать.
     - Чем же страшит предсказанье,
Дух,  переполненный  злом?
    - Будет ему наказанье:
Смерть его ждёт под орлом.
    - Сколько же он издевался.
С ним сладить толпа не могла!
И как дитя, испугался,
Сейдрик, простого орла?!
    - Лиандра, слегка улыбнулась.
Смех пробежал, меж людей.
К людям она обернулась:
    - Не так, значит, страшен злодей?!
Сам он,  не мало,  боится.
Трон зашатался под ним!
Довольно, злодею глумиться,
Над бедным народом моим!
    - Лик её стал, вдруг серьёзным.
Встала, смела и горда.
Взгляд её сделался грозным:
    - Ждёт, самодура,  беда!
- Люди затихли смиренно,
Гордым, внимая, речам.
    - Верю в одно непременно:
В бой, надлежит выйти нам.
Что же, довольно, таиться.
Выступим рано в поход!
Кто лютой смерти боится,
Пусть тот не медля,  уйдёт!
И свою жизнь проживает,
В страхе, в мученьях, в слезах.
Каждый, кто Сейдрика знает,
Знает боль ужас и страх!
Что ж нам как зайцам таиться?
Пусть не велик наш отряд,
С войском великим сразиться,
Боги в час горький велят!
С честью погибнем в сраженьи.
Нельзя теперь нам отступать!
Или как зайцев, в мгновенье,
Нас перебьёт эта рать!
    - Голосу девы внимает,
Слушает горстка рабов.
Каждый из них понимает,
Верность, ей сказанных слов.
Молвит Лиандра устало:
    - Вам я сознаться должна..
И не солгу в том немало,
Править я здесь рождена!
Старый ваш царь, повелитель,
Был мне законный отец.
Сейдрик – не честный правитель.
Взял он не правдой венец.
Ну а теперь, коль боитесь,
Силой я вас не держу!
Страшно кому – расходитесь,
Слова в укор не скажу!
    - Люди зашевелились.
Гордо Лиандра стоит.
Все перед нею склонились.
Твёрдо один говорит:
    - Бросить тебя не годится,
На растерзанье врагам!
Наша навек ты царица,
В том тебе клятву я дам!
Все мы отныне готовы,
Верно,  идти за тобой!
Пусть времена и суровы,
Примем неравный мы бой!
Слова упрёка не скажем.
В смерти мы верны тебе.
Рядом с тобою поляжем,
Если угодно судьбе.

               Приданье сбывается
Сейдрик в дворе собирает,
Злобный, огромную рать.
И ни за что не желает,
Правду воякам сказать.
Знает же подлый убийца,
Правду нельзя говорить.
Если живая царица,
Значит ему и не жить.
И говорит при народе,
Подлый, пространную,  речь:
     - Мне доложили, что вроде,
Враг мог средь леса залечь.
Эти злодеи имеют,
В сердце преступную страсть.
Верно, что скоро посмеют,
Змеи на царство напасть.
Я же того не желаю,
Можно меня в том понять.
И от того посылаю,
В лес мою верную рать.
Много их, мало ль, не знаю.
Мне о том не говорят.
Я же повелеваю,
Всех уничтожить подряд!
Жду вас с победным докладом!
    - Вверх свою руку поднял.
Всех окатил хищным взглядом.
Знак к наступленью подал.
    Конница ринулась сразу.
Мчится вперёд и вперёд.
Войско, согласно указу,
Зем – старый воин ведёт.
Он не видал пораженья,
Верно служа много лет.
Сердце полно предвкушенья,
Тризны грядущих побед.
Войска в поля попадает,
Солнцу вдогонку идёт.
Видят, из леса ступает,
С виду беднейший народ.
Кто то, из войска, дивится:
    - С ними ли нам воевать?!
С горсткой несчастных сразиться,
Может ли целая рать?!
Не на конях, безоружны.
Смех один, а не отряд!
Копья, для этих не нужны.
Саблей уложим их в ряд!
    - Вы посмотрите ребята,
Кто это вышел вперёд?!
Девушка плащем объята,
Вот кто их в бой поведёт!
    - Смех по рядам прокатился…
С девушки спал балахон.
Тут же смешок прекратился.
Каждый стоял поражён.
Дева ещё молодая,
Гордо пред ними стоит.
И совершенно седая,
Как их приданье гласит.
Меч она твёрдо сжимает,
Сильной и властной рукой.
Взгляд её не умоляет.
В нём лишь решимость, покой.
Вспомнилось всем предсказанье,
Смута в их царство придёт.
Будет повсюду страданья,
В крови потонет народ.
Но явится дева седая.
Меч у ней будет в руке.
Цепь на плаще золотая,
Будет висеть на замке.
Всё что предсказано сбылось!
Падали в землю мечи.
Спешилось войско, склонилось.
Прочь покидали прачи.
Молвил седой предводитель,
Голову низко склоня:
    - Всех нас послал повелитель.
Мы,  ему верность храня,
Все лишь приказ выполняли.
Кто мы, что б спорить с царём?
Зла мы тебе не желали.
Коли прикажешь, умрём!
Нам он пред выступленьем,
Лживые речи изрёк.
    - Значит, своим преступленьем,
Он вас на беды навлёк.
Что же сказал,  вам, бесчестный?
    - Дева ему говорит.
    - Спрятался враг не известный.
Гибелью царства грозит!
- Зем произнёс обречённо:
    - Так он нам всё объяснил.
- И перед ней удручённо,
Голову низко склонил.
Дева велела подняться,
Строго на войско глядя.
    - Не гоже в ногах вам валяться.
Всё объяснишь погодя.
Ну, а пока, что в дорогу!
Ноги скорей в стремена!
И страх, и народа тревогу,
Избыть я из царства должна!
Не станем же медлить мгновенья,
Опасно сейчас выжидать!
Какие ещё повеленья,
Безродный успеет издать..?!
Кто знает безумца желанья..?
Опасен, - такой, для страны!
Безродного, ждёт,  наказанье.
Не медля,  мы ехать должны!
    - Лиандре всё войско внимает.
И вот уже все на конях.
С собою её Зем сажает.
И тут, удивленье в очах:
Глядит он на цепь золотую.
И возглас вдруг громкий издал:
    - Я вспомнил, - цепочку такую,
На дочери царской видал!
Подобной такой не бывало.
Цари лишь достойны,  такой!
С тех пор, как царевны не стало,
Утратило царство покой!
Скажи, как она оказалась,
На шее прекрасной твоей?
    - Она от отца мне досталась.
Вглядись мне в лицо поскорей.
    - Лиандра ему улыбнулась.
И дрогнуло сердце бойца.
В нём старая боль шевельнулась:
    - Похожа  - то, как, на отца!
- Шепнул Зем, в конец, поражённый:
    - Ты вроде, давно уж мертва?!
- И с ним, весь отряд, удивлённый,
Его подтверждает  слова.
    - Из пепла нельзя возродиться!
Убитому телу не встать!
Угодно богам так явиться!
И ты им наверно под стать!
    - Да боги меня охраняли.
И верный мой брат Артемил.
Когда братья зло замышляли,
Он тайно мен подменил.
И в страшную ночь роковую,
Когда враг в покои проник,
С селенья крестьянку простую,
Убил полоумный Торик.
А я с Артемилом бежала,
Одевшись крестьянкой простой.
И к ведьме в леса я попала,
Где скрылась от злобы людской.
Я видела смерть Артемила…
Мне больно о том вспоминать…
    - Лиандра ещё говорила.
Но начало войско скокать.
Крестьяне тащилися следом.
Лежал всех их путь во дворец.
Им страх пред грядущим не ведом.
Насилью отныне конец.
И пусть ещё Сейдрик кровавый,
Пока, что пируя,  живёт.
Загинет властитель не правый.
Погибель,  неверного,  ждёт.


         Возмездие
А Сейдрик в палатах ликует.
Уверен, что Зем победит.
Заранее он торжествует,
Ведь старец им лично убит…
Ни кто и не вспомнит отныне,
О деве в седых волосах.
Её уже нет и в помине.
Забыл Сейдрик всяческий страх.
Но как ожиданье тоскливо!
И войску пора бы прибыть!
Желанье его справедливо!
Иначе не может и быть!
Он долго в дворце ожидает.
И хмель , наконец то берёт.
Царь сам из дворца выбегает.
Он войску навстречу идёт.
Но что это? Плащ зацепился?!
Помеха царю на пути!
    - Эй, кто это там расшалился?!
Мешает царю, кто идти?!
- Царь гневно на то вопрошает:
     - Кто смеет со мною шутить?!
Не годный кинжал мой узнает!
Нахалу,  на свете, не жить!
    - Со злобою он обернулся…
И что пьяный царь увидал?
Он в гневе случайно наткнулся,
На глиняный пьедестал.
На камне орёл восседает,
Как символ, грядущих побед.
Что делать с ним,  Сейдрик не знает.
Из слуг никого, вроде нет.
Он видит, что плащ зацепился,
За сам пьедестал в оккурат.
     - Наверно я зря торопился…
Как выдернуть плащ сей назад?
- Тут вспомнил царь про предсказанье,
Что дал перед смертью мудрец.
    - Не это ль, моё наказанье?
Не здесь ли найду я конец?
- Со злобою царь рассмеялся:
    - Бояться я должен его?!
- Царь дёрнулся, плащ не поддался.
И сделать нельзя ни чего!
Вновь дёрнулся, - не получилось,
Плащ как не будь освободить.
В пьяном мозгу появилось,
Желанье статую разбить.
Стукнул с звериным оскалом.
Шаткий упал постамент.
И своим весом не малым,
Давит злодея в момент.
Ночь оглашается криком.
Кровь льётся по бороде.
    Свет от луны ровным бликом,
Тихо лежит на воде.
Так же ручей протекает,
Как многие лета назад.
Смерть царя не предрекает,
Резкий в природе разлад.
Всё в ней течёт гармонично.
Не медленней и не быстрей.
Миру, увы, безразличны
И смерть, и рожденье царей.
Сколько бы, не был,  великим, -
Живший  в миру  человек,
Станет он прахом безликим,
Сгинув однажды, навек!
Люди на вопли сбежались.
С страхом над птицей стоят.
    - Вновь без царя мы остались…
- Скорбно рабы говорят.
В миг тот въезжает царица.
Смотрит, а Сейдрик хрипит.
И величавая птица,
На его теле лежит.
    - Освободите злодея!
Прочь, эту тварь, с моих глаз!
    - Слуги, лишь мнутся, не смея,
Выполнить этот приказ!
Слишком резка перемена.
    - Значит всё это не сон?!
    - Значит:  царица не тленна?!
- Слышится с разных сторон!
    - Сейдрика, прочь, за ограду!
Пусть, как собака лежит!
Свалка ему лишь в награду!
Жечь его не надлежит!
Пламя кострища, - Священно!
Не гоже, его , осквернять!
Буду я нощно и денно,
В царстве закон охранять!
    - Проговорила девица.
И замолчала на сём.
Мудрая людям царица,
Виделась в этом во всём.
Слуги приказ сей разумный,
Тут же спешат исполнять.
И самозванец безумный,
Будет за градом лежать.
Больше не будет злодея,
Его унесут далеко.
Дева собою владея,
Движется очень легко.
И по ступеням ступая,
Входит к себе во дворец.
Юность свою вспоминая,
Детства печальный конец.
В царские входит палаты.
Молча,  садится на трон.
Слуги, волненьем объяты,
Шепчутся с разных сторон.
Выждала дева немного.
Руку свою подняла.
И так же сдержанно – строго,
Людям приказ отдала:
    - Кто в подземельях  томится?
- Много. Им нет и числа!
    - Волю даёт им царица…
К вам справедливость пришла!
Видела боль я и горе.
Страдала с народом моим.
Зло уничтожим и вскоре,
Славную жизнь утвердим.
Завтра столы выставляйте,
На городских площадях!
Бедных рабов угощайте.
Боле не быть им в цепях!
С этих пор люди зажили,
Славя Лиандру в веках.
И постепенно забыли ,
Все и про горечь, и страх.
Мудрость царицы хвалили:
« Лиандра , достойна венца!»
В народе не раз говорили:
    - Царица мудрее отца!
    Вот и закончилась повесть.
Всё в мире имеет конец.
Во всяком ли теплится совесть,
Кто теперь носит венец?
Всё что я здесь написала,
Было в те времена,
Когда ещё существовала,
Чудесная эта страна.
Не существовала европа.
Имела земля вид иной.
Воды большого потопа,
Многое смыли волной…
Да видно остались потомки,
Что среди нас могут жить.
Старого мира обломки,
В легендах, в приданьях хранить.
Вряд ли  теперь,  кто то,  знает:
Была ли такая страна.
И лишь порою всплывает,
В старой легенде она.
Легенду я слушала жадно,
Пытаясь всё лучше понять.
Надеюсь, что всё таки, складно,
Смогла вам её передать.