Пробуждение

В середине апреля или марта в начале,
истомясь, подопрели прошлогодние листья.
И по зову творенья звери деток зачали,
и сошло вдохновенье на чело пейзажиста.
Шевельнулась природа, как кобыла под возом,
лучезарным приветом улыбнулся Ярила.
Напоённый свободой, воздух пахнул навозом
и фиалковым бредом пешеходов дурило.
Половодье подмыло всё, что тлело и гнило,
и всемирным потопом обезличило реки.
Взбунтовалась шальная, безобразная сила,
размежая природе омертвелые веки.
Всё до крайности плохо в зимнем льдистом чертоге:
беготня, суматоха, паникёрство и слухи!
Точно чёрная сила — тень беды на пороге;
и престолы шатучи, и паркеты не сухи.
Рвутся крепи и связи, точно почки деревьев,
злато прячут плутишки до зажитности лучшей.
Маловнятные вязи на пергаментах древних
от всеобщей одышки растекаются лужей...
Все просрочены визы, под завязку все порты.
Вещество мозговое цедит ужас в аорты.
И огромные крысы, как враги нелюдимы,
раз уж дело такое, чалят дружно на льдины.
А над страждущим ором —  волны с хламом и сором,
и сочится водица в дом, что уж не годится...
И любовные фуги на подгнивших стропилах
выдувает подруге голубок сизокрылый.
Над затопленным храмом — волны с сором и хламом
и колышется бездна синевою небесной.
И вершится работа, труд весны перед летом,
и танцует свобода вальс с опальным поэтом.

1984