Твой?

Твой?
               
   Она жила, как и многие: первая любовь, первый поцелуй, первая ночь любви. Но, спустя несколько месяцев на занятиях у неё заболел живот и пошла кровь. Врачи увезли в больницу и сказали, что все обошлось, ребенок будет жить. Первый шок, первые слезы. Любимый отказался принимать сие и вежливо распрощался.
   Прошло полгода, родился мальчик, который еще  в утробе принес много горя. Ненависть душила новоиспеченную маму, и ни секунды не теряя, она написала отказную.
   Прошли годы, она жила в свое удовольствие и мирно засыпала на плече у любимого. Но любимому не спалось. Он повернул девушку лицом к себе и серьезно спросил:
   - У тебя тело рожавшей женщины, где ребенок?
   - Какой ребенок? О чем ты? – она с усилием вздохнула воздух, но мышцы на лице выдали её волнение.
   - Ты рожала, твоя мать подтвердила этот факт, где ребенок?
   - Я от него отказалась. Закончим разговор.
   Разговор закончился, легли спать. Но с тех пор, когда её мужчина видел на экране детдомовских ребят, он с издевкой спрашивал:
   - Твой?
   - Она подходила, смотрела в телевизор и с раздражением отвечала:
   - Не мой, прекрати!
   Но он не прекращал. По любому поводу он спрашивал, не её ли ребенка показывают, и всегда получал злой отказ, который после сопровождался руганью.
   Детей она больше иметь не могла, забирать из детдома – тоже не имела желания и потому всю любовь отдавала собакам.
   Но вот, сидя в очередной раз перед экраном и услышав, что больному детдомовскому мальчику нужна операция, он уже в который раз окликнул её и спросил:
   - Твой?
   Она стояла и смотрела на передачу, где показывали худого мальчугана, которому требовалась срочная операция и слезы полились ручьем и её глаз. Он впервые видел слезы на её лице. В этот миг она казалась ему слабой и беззащитной, и уже хотел встать, чтобы обнять её, как она встала на колени и подползла к телевизору:
   - Мой! Мой, живой. Прости меня! Молю.
   Она заревела в голос. Так плачут те, у которых вся жизнь оказалась фальшей. Он боялся её трогать, боялся ей помешать становиться истинной женщиной, мамой.
   Передача уже кончилась, но она все еще стояла перед экраном, не замечая ничего. И только тихо произнесла:
   - Мне нужно к нему, узнай все контакты.
   Они быстро узнали по интернету, откуда и когда велась передача и позвонили по телефону. Им разрешили приехать сегодня же.
  По дороге они молчали. Иногда у неё текли слезы, пару раз была истерика, но он не отвлекал её, и лишь скулы выдавали его напряжение.
   Наконец они приехали по указанному адресу и двинулись к администрации. Узнав, кем приходится мальчику гости, она вежливо их провела в его комнату, где он рисовал.
   Увидев своего сына, она в очередной раз не смогла сдержать слез и вся та боль, что она держала в себе все эти годы, и вся та ненависть, что она испытывала к еще не родившемуся ребенку – всё это превратилось в глубокую вину и любовь. Здесь, в этой комнате умирала женщина и рождалась мать. Мальчик смотрел на неё, не мигая, и спросил:
   - Вы мне поможете?
   - Да!
   - Тогда помогите мне нарисовать круг, а то у меня пальцы плохо сгибаются…
   Она на ватных ногах подошла к человечку, ради которого теперь она жила и встала перед ним на колени.
    - Я помогу тебе. Я теперь всегда буду с тобой, ты простишь меня?
   - Мама, это ты? - Мальчик смотрел на неё с надеждой.
   - Да. Прости, что я так долго не приезжала, я не знала, где ты.
   -  Мамочка! – Мальчик бросился ей на шею и долго целовал, а она не могла отпустить его, не могла ничего говорить.
   А её любимый и заведующая уже пошли по коридорам, чтобы навести все справки о мальчике и начать собирать документы на усыновление.
   А в комнате тем временем кончился слезный потоп и начались разговоры, которые прекратились вечером, когда настала пора ужинать. Они обещали приехать завтра и с грустью расставались. К машине она шла неохотно.
   Экспертиза подтвердила родство мальчика и её и им дали разрешение на усыновление. Деньги собирали долго, но теперь, когда образовалась семья, они лишь благодарили эту болезнь, благодаря которой они смогли встретиться. И еще долгие годы, лежа на плече у любимого, она говорила «Мой»!