Освобождение

Не плачь и не грусти, мой ангел...
Я за грехи влачусь в обители ночной.
В глубине души погребены останки
мрачных чувств, сокрытых мной.

Стиснув зубы, я шагаю напрямик,
но под тяжестью нечаянных разлук
не ослабил мёртвой хватки ни на миг,
вездесущему не сопротивляясь злу...

В уединенье прозябая и в тоске,
нередко мы воспоминания хороним
или живём, чёрт знает как и с кем,
открывая души посторонним.

Былое, словно дом заброшенный...
Заходить нам страшно за его порог.
Ночью часто мысли, как горошины,
не дают уснуть, впиваясь в бок.

Мучаясь на алтаре страданий,
любить мне безотрадно не впервой
и не впервой мечтать о лунном стане,
красотой пленяясь роковой.

В глухой, губительной прохладе
до изнеможения затравленный тоской,
трепетно и нежно я другую гладил
и в объятьях пропадал другой.

Яд вожделенья в душу проникал.
Горечь разрасталась в горле комом.
В безрадостном мерцанье ночника
мир вокруг казался незнакомым.

Поцелуи прожигали кожу мне
и мечты в сердечной плавили глуши.
Я с тех пор не слишком поумнел,
извечные терзанья заслужив.

Я сбегал из заключения раз сто
и задушевный смысл обретал в тебе.
Мне открывается лирический простор,
безграничный, как простор степей.

Устав от каждодневной беготни,
я нежность чувствую и забываю гнев.
Тяжёлые, бездарно прожитые дни
обратились в прах в её огне.

Остался только золотистый слиток,
иногда у смертных именуемый душой.
Так его и не разбили и не унесли так.
Он лежит - недвижимый, большой.

Он твой и только твой, любимая.
Истлели вероломных чувств останки,
но на улице пройти не в силах мимо я -
мимо божества, мой чуткий ангел.