Как Лот получил развод

Улиц праздник, карнавалы, пир.
Девушки вплетают ленты в пряди.
Кажеться. что город- целый мир.
Выбирай и пользуйся не глядя.

Лот сидел у городских ворот.
Он смотрел на небо, что алело
как бы в придвкушении, народ
Радовал пирож(е)нными тело.

Странники, в рванье и без сапог
проходили мимо, Лот сказал им:
заходите- баня, огород,
Будете как сыр овечий в сале!

Те отнекивались. Он же настоял.
Чай поставил, пирожки с картошкой.
Наливал винишка по краям,
И закрыл от мошкары окошко.

А сограждане, в пороке озверев,
Позабыв законы мирозданья,
Совесть, милосердие презрев
Их потребовали выдать для закланья.

Лот взмолился: Род людской. вы что?
Заберите лучше дочерей,
но- не гостя, что зашел под кров,
На одну из ледяных ночей.

Те- кричат, с губ пену обраняя,
нет, давай нам чужеземцев, мол!
А иначе- на себя пеняй,
И тебя мы наживим на кол!

Чужестранцы же, босые и в грязи,
Оказались- ангелы господне.
не увидят боле, то как мир красив
Все, кто ошивались подле

Дома лота. Все ослепли, и
Ангелы сказали- город праху
Бог предаст, а ты с семьей- беги,
Да не дай ты, обернувшись, маху...

Видеть небеса, что землю жгут...
ты поверь, по-божески, не надо.
то, как выжигает сера блуд
не твоих извилин дело, ладно?

Лот  взмолился: господи, прости!
Я не знаю ничего, но может
можно как-то города спасти?
Не снимая загрязненной кожи?

Ангел посмотрел на небо и
говорит: отец сказал, десяток
праведников здесь найди.
И на город не обрушу ада.

лот сказал: "Кузнец и маельник?""Нет-
Врун и пьяница" "а может- быть, соседи?"
Ангел поразмыслил- "твой сосед
Тоже угодил в чужие сети.

Так что- вырубаем все дотла!
Ты ж, иди, и не вздумай оглянуться.
Место надо вычесть для добра,
На золе посадим гряд настурций." 

Было несколько не по себе.
Лот пошел, семья за ним, а сзади
заставляя жаться и робеть
Город был, в ужаснейшей осаде.

Прочертив лазурный небосвод,
вниз валились огненные мухи,
обвалился карточный оплот,
Вспыхнув от небесной оплеухи,

полыхал, и складывался в прах.
В переулках кони и собаки
бегали по огненным коврам.
Да в окошках расцветали маки.

Матери детей роняли в угли,
не сдержав копченными руками.
В переулках опаленных пухли
и жаркое затирали в камни

мостовой, в безумстве жгучем тОлпы.
Бог дал прикурить. Дал жару.
Не умерил пыл. Услышал вопли.
Город отгорел свечой из сала.

Лотова жена, трясясь от страха,
насквозь пронизаемая воплем
глоток тысячи кричащих одним махом
шла за мужем солончатым полем.

Город умирал. Ее родные
близкие места, бараки, пашня,
Главной площади угла четыре,
рынок и сторожевая башня.

И она терзаема надеждой,
может- жаждой увидать последний
раз свой город ненаглядный прежде,
чем он станет лишь- ожог в намедни.

Обернулась. Ахнула, Застыв.
Лот спиной попятился назад,
Посмотрел на неподвижные черты.
И соленные блестящие глаза.

Город догорал по тьме ночной.
Зарево всю степь бросало в краску.
и гора заслонкою печной.
На пожар набрасывала маску.

Лот с семьей в пешере ночевал.
Ни скорбеть не сетовать- ни слова.
Отгорел как город, карнавал.
И теперь земля. как встарь, здорова.