Глава четвёртая

 Наконец пришли выходные. С утра прошёл слух, непонятно кем принесённый, что в магазин завезли «Сливянку» по рублю две копейки, вино в больших, толстого стекла бутылках.
Взгляд Ивана Николаевича сразу посветлел, в глазах появился смысл жизни.
Он подкатил к жене: «Нюрка, э-э-э-э».
Только Нюрка уже прослышала о дешёвом вине и, понимая, что Иван не может упустить такой выдающийся случай, выделила ему два рубля. Дядя Ваня любовно посмотрел на две рыжие, такие вожделенные бумажки и, аккуратно свернув, положил их в карман далеко не новой, но чистой рубашки, одетой по случаю выходного дня.
Иван Николаевич было метнулся к магазину, но тут к процессу подключился сосед, Иван Иванович. Этому проще: работая на стареньком, вечно фырчащем ЗИЛу, он к выходным всегда имеет несколько рублей, скалымленных за перевозки.
У Иванов получилось четыре пузыря по 0,7 на двоих. А это уже пир.
Соседи расположились за сараями, на траве под яблоней. На газете разложили немудрённую закуску. Здесь было уже нарезанное «ржавое» сало, завёрнутое в такую же газетку, краюха хлеба, зелёный лук и редиска, прихваченные с огорода, да два яичка, « вкрутую». И конечно два гранённых , только что отмытых стакана. Теперь не спешили. К процессу подходили степенно, понимая, что «праздник» от них уже не уйдёт.
Разговоры говорили простые, за жизнь: -Вон Петька ещё один огород разрабатывает, у леса. Да какая там земля? Тьфу, трепел. Вот куркуль. А Цуринчиха опять беременная ходит, хотя живёт в крохотной избушке у кладбища, которая завтра развалится.-
А когда после второго стакана у Ивана Николаевича появилась мечтательная дымка в глазах, его потянуло, как всегда, философствовать:
- Слушай, малый,- обратился он к Ивану Ивановичу,- жизнь легка и весела!-
А у «философа» голопузое детство в подмосковной деревне и три класса образования до войны, а после войны- ремеслуха и профессия экскаваторщика, так выручившая в жизни. Интересно, что детство в деревне под Москвой даёт о себе знать, и Иван Николаевич букву «г» произносит на московский манер. Это так необычно в этих краях, но уже очень привычно в его исполнении.
Так вот:- Жизнь легка и весела!- На некоторое время нависла тишина. Иван Иванович наморщил лоб. Думает и выдаёт:
- Нет, жизнь трудна и терниста!-
Он немного постарше, до войны успел семь классов закончить и на шофёра выучиться. Так, 18-летним пареньком и ушёл на войну шоферить. Прошёл всю войну и вернулся орденоносцем. Да только, видимо, там не настрелялся, крутя баранку среди минных полей. Стал заядлым охотником. Возле дома, в отгородке, держит двух охотничьих собак, которые носятся там как угорелые, оглашая двор
визгом, хотя жена Ивана при каждой ссоре обещает отравить его блохастых собак.
С наступлением охотничьего сезона, Иван Иванович вешает ружьё через плечо
и выводит сразу двух собак на одном поводке. Собаки рвут кто куда, мотают Ивана из стороны в сторону. Он шумит на них неожиданным басом и старается сохранить солидность. Так и движутся в сторону леса. А с охоты он возвращается как всегда- ни с чем, но довольный- настрелялся…
Иван Николаевич:- Жизнь легка и весела!-
Иван Иванович:- Жизнь трудна и терниста!-
Вот вам и философский спор. Но Иваны спорят не злобливо, понарошку.
Главное не это. Главное, что появилось ощущение счастья. Дети подросли.
Жить стало легче. Работа имеется и платят неплохо. Да свой огород содержится, по двору куры ходят, в закутке поросёнок хрюкает и недорого обходится, так как выкармливается на лопухах мать-и- мачехи, которую собирают дети в карьере у завода, да, грешным делом, на хлебе. Хлеб -то, как основной продукт питания населения, «держат» по дешёвой цене. Вот этим все и пользуются, хотя хорошо понимают, что «несознательные».
А такая жизнь, в понимании Иванов, и есть счастье. Да вот ещё и в выходной выпить можно. Счастье и есть!