Плач Медыни

1

Пустынный зной. Макушка лета.
Лишь в кабаке открыта дверь.
Медынь медовая – да где там!
Медынь бедовая теперь.

С герба – объедки да обноски,
А было дело на заре!
Служил тут маршал Малиновский
Кавалеристом при царе.

Невесть в каком срубили веке
Жильё отцы, что сели здесь.
И по статьям тяжёлым зэки
Благоустраивали весь.

Бумаг в архиве будет кипа
Про этот малый городок.
А дух его – пчела да липа,
Гречиха в поле да медок.

Но тяжела она, разруха
От перемен. И жизнь – в тоске.
И на игле Медынь-старуха
Сидит. И счастье – в кабаке.

И перспективы тут убоги,
А души все обречены.
О том вздыхают педагоги
И милицейские чины.

Но слава есть ещё в Медыни.
Музей! Без денег, на мели.
Но посетить его доныне
За честь считают короли.

Тут экспонат любой по весу
В руках истории самой
Приравнен будет к «Мерседесу»
И содержаньем, и ценой.

И на Медынь укажет палец
И мёртвый сон разбередит,
Когда проснётся чья-то память
И чьи-то души устыдит.

И всё свернётся до размера
Судьбы, хранившей городок,
А не конюшен вора-мэра,
Что тоже жаловал медок.

И, не одною под Калугой
Столичной милостью жива,
Найдёт Медынь и крепкий угол,
И медоносные права.

2

Музей – на зависть и столицам! –
Уж этой зависти не рад.
Хоть в нём бывали Солженицын
И принц Непала, говорят.

И богомазаный непалец,
И богоравный диссидент
На зуб истории попались,
Явив достойный прецедент.

И терпкой горечи полыни
Хоть не убыло в эти дни,
Но имя маленькой Медыни
Узнали даже и они.

И двери нынче не закроешь –
Печаль музейную носить.
И все желают от сокровищ
Своей истории вкусить.

А у музея нет охраны,
И только бывший замполит,
Его душа, всё ищет правды,
И за страну она болит.

И не учёный, и не книжник,
Но опекает свой приход
Он – офицер и он – подвижник
И некрикливый патриот.

Имея честь, но без гордыни,
Привычно высмеян порой,
Живёт такой чудак в Медыни,
Её застенчивый герой.

И, весь по-русски простолицый,
Несёт не миссию, но долг
Опорный столп её традиций,
Её уже последний столп.

И в нём надежда, в самом деле,
Пока в неверии и зле
Медынь, что в юбке – на панели,
Медынь другая – на игле.

3

Восстанут радуги ли, льды ли,
Но в летний день во власти тьмы,
Имея прошлое Медыни,
Боимся будущего мы.

Когда наступит возрожденье
И этих дол, и этих мест?
Пока же только вырожденье
И наблюдается окрест.

А мимо ходят электрички
И едут граждане домой.
И сала требуют синички
Пушистой русскою зимой.

И вроде с виду всё нормально:
Заборы, козочки, листва…
И вымирание банально,
А не противу естества.

Проходит час, и день, и сутки,
Ничем закаты не грозят.
И малолетки-проститутки
На трассе «тачки» тормозят.

И за тонированным «вольво»
Текут в овраги без нытья
И срам, и запах, и неволя
Провинциального житья.

И этой трассы героини
В довесок к Евиным грехам,
Коль не сидят на героине,
То носят дозы женихам.

Отцы скорбят, мамаши плачут,
Растя потомство на убой.
И под подол Медынь не прячет
Незаживающую боль.

И в детских яслях шутят тётки:
Мол, от нужды – на трассу хоть!
Да были б руки, мол, коротки,
Не обезьяньи, – кто ж возьмёть?..

По-деревенски всё итожа,
Табачный дым летит в листву.
И нет исхода молодёжи
Для обучения в Москву.

Не по карману и в Калугу,
Чтоб хоть на дереве осесть!
А только шастанье по кругу
У кабака-притона – здесь,

Где нет ни  света, ни  спасенья,
Лишь наркотический туман.
Роман Толстого «Воскресение» –
Демографический роман.

Рассказ про то, как сучья рубят,
Как толстых кож не проколоть.
Рассказ про то, как души губят
И как безжалостен Господь.

Ещё о том, как фарисеи
На ключевых сидят постах.
И как пекутся о Расее
С улыбкой сучьей на устах.

И нет решения простого –
Куда ни глянь, куда ни кинь –
Ни у меня, ни у Толстого,
Ни у попавшего в Медынь.

Валиться в пропасть – не хвалиться.
И на игле – не на авто.
И остаётся лишь молиться
И свято верить... Но во что?

В суровый этот божий молот
И в перевёрнутую явь,
И в зимний жар, и в летний холод
Стеная: Боже, не оставь?!

И нет ни щели, ни везенья
Уйти из этих берегов,
Хоть путь от «точки» до музея –
Пятьсот каких-нибудь шагов.

Но это благо – для приезжих,
Гримаса дьявольской игры,
Пока Медынь готовит свежий
Приток для трассы и иглы,

Пока ещё найдутся силы
Глядеть на этот у богов
Путь от надежды до могилы
В пятьсот отчаянных шагов.

2010