Бригадир

               Начало здесь http://www.stihi.ru/2013/06/22/869

  Анатолич – это настоящее отчество нашего бригадира, слегка трансформированное в прозвище. Имя бригадира – Алексей.
  Анатолич работал у нас давно, знал я его уже несколько лет, ещё со времён нашего стихийного браконьерства. Он был высоким, спортивного телосложения, сорокалетним мужиком. Лицо бригадира сразу же располагало к себе любого собеседника, будь то начальник из Госкомприроды или заезжий «левый» каин. Но более всего я ценил в нём деловые качества, трудолюбие и человечность. Бригадир умел быть «простачком» , если нужно, и мог сразить собеседника неожиданной эрудицией.
  Наш научный сотрудник (на КНП – обязательный представитель) любил повторять фразу: «Флоту рыбной промышленности нужны глупые и сильные парни».  Это шутка такая. Но в каждой шутке… Нет, так не было на самом деле. Бесшабашные – да, бездомные – возможно, но глупые – это вряд ли. Но продолжу о бригадире.
  Я уже писал, что бригада входила в состав рыбхоза им. Войкова, контора которого находилась в Феодосии, а бригады были разбросаны по побережью Чёрного, Азовского морей, Арабатской Стрелки и Сиваша. Рыбхоз был огромным. Бригадирами на КНП были люди, приближённые к руководству, кого попало сюда не брали, потому, что вылов рыбы для КНП – ограничен, но надо было приспособиться к условиям, чтобы и волки были целы и овцы сыты.
Анатолич отсидел три года за осетровую ещё в семидесятых. Так получилось. Он тогда работал в  Азове на комке*и «попутно» бригада сыпала свои аханы. Их кто-то сдал и уехали они на три годка, без заезда для прощаний. Так рассказывал сам бригадир. Отбывал срок на поселении, где, по его словам, «поставил себя сам», и там был тоже бригадиром. Добился в зоне выдачи молока своей бригаде! Это о многом говорит. К отсидке своей он относился так: «Человек в жизни должен попробовать всё». Он и пробовал это «всё».
  Бригадир не курил, почти не пил, каждое утро крутился на турнике, и в любую погоду после зарядки окунался в воду, если не было льда. Единственным проблемным звеном в его здоровье было зрение. Он носил линзы, глаза у него болели постоянно и боль эта причиняла ему немалые неудобства. Несмотря на этот факт, Анатолич садил сети*, а для этого занятия нужно хорошее зрение и зрительное внимание.
Он мог посадить сеть в течении одного дня. В теории это мог сделать и я и Петрович, да, собственно, любой, у кого есть навык к этому занятию. Но на практике дело обстоит несколько иначе. Здесь нужны усидчивость и терпение. Это занятие похоже на вязание носков, допустим. Но сети – сложнее и дольше. Я его однажды спросил, как ему это удаётся.
 -Я себя заставляю, - ответил он мне, - Вовчик, надо иногда себя заставлять делать дела, которые тебе не нравятся.
К чему он это сказал тогда – для меня до сих пор остаётся загадкой. Он часто говорил подобное, то ли продолжая какие-то свои мысли, то ли пытаясь научить собеседника чему-то такому, что уже умел сам.
Бригадир не любил дилетантства. Он никогда не делал то, чего не умел. И другим не позволял. В какой-то степени именно по этой причине я и попал в бригаду. Здесь – подробнее.
  Я – бывший браконьер -  умел находить рыбу, хорошо знал акваторию нашего района вылова и очень хорошо разбирался в подвесных моторах. Сказался опыт, приобретённый в бытность браконьерскую и профессия автоэлектрика. Бракоша не может себе позволить ходить на плохом моторе или ловить рыбу плохими сетями. Себе дороже получится. Двигуны у нас были «Вихри-30», в то время ещё не было иномарок.  Мы умудрялись доводить эти  допотопные двигуны, народное название которым «Прощай, семья», до состояния гарантированного запуска. Многие  умельцы  добавляли в конструкции мотора свои схемы, узлы и приспособления. Мотор становился «более-менее» и один сезон ходил почти без проблем. Кстати, проблемы у «Вихря» появлялись, как правило, в самый неподходящий момент. Двигун подло ломался в шторм, при инспекторской погоне и просто в религиозный праздник. Все его – двигателя – козни оборачивались финансовыми издержками и мозолями от вёсел на руках. Кроме этого приходилось натерпеться страха, если непогода щекотала нервишки.
  Бригадир пригласил меня в бригаду в качестве рыбака-моториста. В то время я занимался посадкой и продажей сетей, я так же научил этому ремеслу супругу Маргариту, у которой посадка получалась гораздо быстрее. Дело наладилось, но мне это занятие изрядно надоело, хотелось деятельности более разнообразной. Я согласился. Но продолжу об Анатоличе.
  Был он женат, жил в Геническе, имел двух сыновей, звали которых Дмитрием и Александром. Дмитрия я не знал, а Сашу – знал отлично. Анатолич привозил его однажды на месяц, чтобы тот, как выразился сам Анатолич, «заматерел».  Саша был из разряда ни в чём не нуждающихся. Бригадир был обеспеченным человеком, а жена его занимала руководящий пост в торговых сетях города. По словам бригадира, они с женой давно жили каждый своей жизнью, и связывала их единственно забота о будущем детей. У бригадира была любовница в одном из сёл нашего района, и он часто ездил к ней – одинокой красивенной женщине. Баб бригадир любил. Их было много, но эта любовница была ему дорога особенно. Он ни разу не позволил себе в кругу мужиков сказать о ней что-нибудь пошлое или непристойное. В бригаде обсуждать женщин было не принято как-то. Это был другой мир, другое измерение, никак не связанное с морем и всеми текущими проблемами.
Анатолич был человеком не жадным, но счёт деньгам он знал. Каинам сверх веса рыбы он всегда давал двадцать килограммов «на поход». Это ментам на дорогах, которые знали машины каинов и ждали их как манны небесной. Каины говорили, что менты деньги берут всё равно, но меньше. При всём при этом бригадир давал к рыбе накладную, вполне законную, но на ментов это обстоятельство не производило особого впечатления и такса оставалась незыблемой, как Эльбрус
  Рыбакам бригадир платил десять долларов в день, что не очень радовало, но он разрешал нам сыпать свои сети под бирками *бригады, тем самым существенно увеличивая наши доходы.. Единственным условием было «работать на своих сетях не в ущерб работе на бригадных». Мы же умудрялись воровать рыбку и пополнять улов «наших» сетей. Схема была давно отработана и всех устраивала.
  Научный сотрудник работал пять дней в неделю, получал пятнадцать долларов в день (по нашему мнению неизвестно, за что) и ящик рыбы в пятницу, при отъезде в Керчь. Анатолич отвозил его на поезд, а в понедельник встречал обратно. Научник присутствовал на базе для формальности. Пользы от него не было абсолютно, разве, что иногда он помогал чистить сети от травы. Делал он это исключительно от скуки и по собственному желанию. У него была маленькая комнатка, где находились микроскопы и куча всяких бумаг. Эта комната называлась лабораторией и вход туда нам был заказан.
У бригадира были огромные связи в Госкомприроде, Рыбохране, милиции, ГАИ и других «нужных» и не нужных организациях. Вся эта братия бесконечной вереницей прибывала и убывала. Все хотели «рыбки пару штучек». Пара штучек имела для каждого посетителя своё значение. Я думаю, что иногда это были реальные пара штук, то есть тысяч. Этим паразитам бригадир денег не жалел, принимал поборы как должное, но с другой стороны заручался поддержкой на самом высоком уровне этой пирамиды рыбоедов. Он мог легко вернуть водительские права кому-либо, помочь в решении любых проблем с ментами, он был вхож в кабинеты больших начальников, которые приезжали иногда «отдохнуть на природе» с девочками и водкой. Бандюков бригадир не боялся. Они ни разу не предприняли попытки «нагрузить» базу, уровень защиты базы им этого не позволял.  Но, может быть нам, простым рыбакам, этого не обязательно  было знать.
И всё это – рыба, и всё это делало возможным море.

  Часто к нам заходили катера каких-либо рейдов по разнообразнейшим нарушениям. Все структуры власти пытались взять верх и везде усадить своих людей. Заходили пограничники, проверявшие документы базы, заходили СБУшники, ловившие продажных рыбинспекторов, заходили продажные инспекторы, ловившие злостных неплательщиков-браконьеров.  Приезжали следователи, судоисполнители, прокуроры, инспекторы по свету, пожарные, СЭС, кого только не было здесь.. И все уезжали с рыбой, за исключением бракош, конечно. Со всеми бригадир находил общий язык. Военный начальник снабжал базу углём на зиму, компасами, биноклями, всякого рода брезентом, масксетями. Многие торговцы продуктами питания приезжали для обмена их на рыбу.
  На базе всегда был порядок. И заслуга во всём этом – единственно бригадира.
Анатолич время от времени ходил на воду посмотреть места вылова, не гнушался простой рыбацкой работы, выбирал рыбу из прибрежных ставников*, чистил сети вместе с нами, если был свободен, помогал в решении каких-то бытовых проблем. Мы все его уважали и ценили, зная, что он один из лучших бригадиров.
Я не пишу фамилий, потому, что все герои моего рассказа – реальные люди, большинство из которых, надеюсь, живы и сейчас.
   ------------------------------

*Комка – морская трава. Используют её для утепления потолков при строительстве.
*Садить сети – сетное полотно соединить с канатами, навесить грузы и поплавки. Процесс подготовки сети к лову рыбы.
*Бирки.- На сети прицепляется бирка, на которой написан номер бригады, размер ячеи и длина сети.
*Ставник. Промышленная верша, ставной невод. Находится, как правило, недалеко от берега. Представляет собой обычно квадратную загородку из сети, снабжённую входом для рыбы, направляющим крылом и лабиринтом для затруднения выхода рыбы. Очень эффективная снасть.

Продолжу.