Ветер перемен

На туманность полей, на ее молоко
чудеса перемен не грядут.
Далеко до небес, до того далеко,
что дороги туда не ведут.

А под ними живет захудалый район,
что орлом в облаках не парит.
Тишина да прохлада в оконный проём
деревенское утро бодрит.

Мужики на земле вековечной своей
обрели кормовое весло,
в полной доле хлопот, в полной мере кровей
поднимая из праха село.

Только общее дело — успеха залог,
только время оценит беду.
Пусть отыщет душа на земле уголок,
чтобы люди забыли нужду.

Пусть даруется хлеб на пролитую соль,
пусть не кружит над ним вороньё.
Пусть найдет изобилье и эту юдоль
за великие муки её.

Трудно правде законное дело вершить,
а неправду не скинешь долой.
И на праздничек платье нарядное шить
не спеши золотою иглой.

В захудалом сарае ржавеют плуги,
будто политы кровью из вен.
Ноги в руки бери и скорее беги
от великих таких перемен.

Как когда-то — нашла кочерга на ухват,
и трещат у народа бока.
И такой поворот, а вернее — ухват
не утешил Россию пока.

Помели помелом, поделив поделом
корешки, как медведь с мужиком.
А вершки — корешкам.
И, махнув подолом,
процыганило время с мешком.

И тужи у межи, как дурак на бобах:
при добре, да скорее во зле.
Лишь деды до беды не дожили в гробах,
во спасение тлеют в земле.

А отцы пошумели, покляли дедов
да пошли торговать на лотки.
Возвратившись из тех позабытых годов,
те же лоты куют молотки.

Спущен весь рацион, как на аукцион
тридцать восемь сортов иваси.
Из-за моря ООН, пораскинув умом,
рукоплещет реформам Руси.

Не понять, на каком тормознув рубеже,
мы пристали к чужим берегам.
И на башнях орлы не грозятся уже
звездануть по заклятым врагам.

Этот внешний озноб чуть не век опекал
нашу душу, растя и губя.
И на внутренний вдруг перебился накал,
самоё выжигая себя.

Может, нам и за дело такое дано,
но тревогою сердце гудит.
Удобренье — одно, но известно давно:
пепелище добра не родит.

Ведь даруется хлеб на пролитую соль.
Только там не кружит вороньё,
где в почтенные сроки старуха с косой
прибирает хозяйство своё.

Потому-то больные колени лечить —
не махать под собой топором.
И о русской свободе поэму строчить
не спеши, не заметив урон.

Бородинское поле водило полки
не подростком, что сел на мопед.
И кого-то в сортире мочить не с руки
нам на фоне подобных побед.

И кричать о распахнутой настежь душе
не настала покуда пора.
Не отбиты враги, не изжиты клише,
не ушла кабала со двора.

Не придуман еще никакой талисман,
и о счастье указ не гласит.
И в державной башке уголовный туман
романтическим флером висит.

Веселящийся бес на своем помеле
куролесит: уж, мол, подерусь! —
в этой битве небес на несчастной земле
под коротким названием Русь.

2005