Любимые стихи. О любви

                Маджнун
                V11 век

Что я делаю, безумец,
в этот вечер темно-синий?
На песке тебя рисую
и беседую с пустыней.
Крики ворона услышу –
наземь падаю в тоске.
Ветер горя заметает
мой рисунок на песке.


Любовь меня поймала, увела,
как пленника, что заарканен схода,
туда, где нет ни крова, ни тепла,
ни племени, ни стойбища, ни рода,
ни тьмы, ни света, ни добра, ни зла,
и мукам нет конца и нет исхода.
Горю, сгораю – медленно, дотла.
Люблю – все безумней год от года!

               
                Омар ибн Аби Рабия
                644 - 712


Ты меня заворожила
оплела, заколдовала.
Словно войском окружила,
как страну завоевала.

Ворожбу благословляю,
прославляю колдовство -
словно чудо поцелуя,
чары взгляда твоего.

Ты сказала мне: «До встречи!»
Но когда, когда, когда?
«Послезавтра!» - и смеешься,
и лукавишь, как всегда.



«Поцелуй меня, - прошу, - ты не отказала.
Осчастливила – да мне показалось мало.

«Поцелуй меня опять – щедро без оглядки.
Неужели ты скупа, боязлива стала?»

Улыбаешься в ответ, говоришь, целуя:
«Если сразу уступлю, слишком избалую.

Подарили малышу первую игрушку –
наиграться не успел, требует другую».



                Назрул Ислам
                1899-1976

                Заклятье

Я уйду навсегда, я скажу напоследок: «Прости».
Я уйду, но покоя тебе никогда не найти.
Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна.
Я уйду, но останешься ты со слезами одна.

Обо мне ты ревниво вечернюю спросишь звезду,
но она промолчит, не откроет, куда я уйду.
Ты заплачешь, забьёшься в рыданиях, тяжко дыша,
и расплавится сердце твоё, и оттает душа.
И, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь
 вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.

Я уйду в эту ночь. Ты проснёшься на ранней заре,
и тебе померещится, будто я рядом с тобой.
Но вокруг только сумрак, подобный остывшей золе,
и тогда твое сердце пронижет внезапная боль.

Ты меня позовешь - ни единого звука в ответ.
Ни обнять, ни коснуться ладонью, ни глянуть во след.
И глаза ты закроешь, и станешь молить в тишине,
чтобы я появился, вернулся хотя бы во сне,
и протянешь ты руки, и воздух обнимешь ночной,
и поймешь наконец, что навеки рассталась со мной.

И поднимется солнце, и день пролетит без меня,
и наступит закат, и опустится ночь над землей,
и тогда над твоей одинокой постелью, звеня,
пролетит позабытая песня, что сложена мной,
и умчится она, и опять зазвучит в тишине,
слезами глаза изойдут, позабудут о сне.
Будет горькая память как сторож, стоять у дверей,
и раскаянье камнем повиснет на шее твоей.

Будет осень. Под вечер друзья соберутся твои,
кто-то будет тебя обнимать, говорить о любви.
Будешь ты равнодушна к нему, безразлична к нему,
ибо я в это время незримо тебя обниму.
Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить.
Даже если захочешь - не в силах ты мне изменить.

И наступит зима, и, песчаные вихри клубя,
набежит ураган, и окрестность потонет во мгле.
Но иная, неслышная буря охватит тебя:
ожиданье, отчаянье, боль и тоска обо мне.
И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир.
Расцветут маргаритки, раскроется белый жасмин,
ароматом хмельным и густым переполнятся сны,
Только горечь разлуки отравит напиток весны.

Задрожат твои пальцы, плетущие белый венок,
и в слезах ты припомнишь того, кто сегодня далек,
кто исчез и растаял, как след на сыпучем песке,
кто тебе завещал оставаться в слезах и тоске,
в одиночестве биться, дрожа, как ночная трава.
Вот заклятье мое! И да сбудутся эти слова!



                Леонард Коса


Между истиной и ложью,
между страхом и надеждой
всё, что было невозможно,
возникает неизбежно.

Между вздохом и улыбкой,
между вскриком и молчаньем
всё незыблемое зыбко,
а надёжное - случайно.

Ничего не обещаем
и не боремся с собою
между встречей и прощаньем,
между нежностью и болью.

Но от горечи мгновенной
всё становится желанным
между ревностью и верой,
между правдой и обманом



                АМРИТА ПРИТАМ

                ГОВОРИТ ЖЕНЩИНА

Ты – мой кормилец.
Я ем твою соль,
Кусок, тобой заработанный, ем.
Твой след я –
След от ступни босой,
Тебе я обязана всем, всем!
Так было обещано, так завещано:
Ты – мой кормилец,
Я – твоя женщина.

Вот почему я всегда молчу:
В доме царит твой хлеб.
Прежде чем слово сказать захочу,
Уже говорит твой хлеб.
Ты – мой кормилец,
А потому
И слов от меня не требуй:
Любые слова мои перевесит
Кусок твоего хлеба.

Ты – мой кормилец.
От дедов и прадедов
Ты получил в наследство
Грубые, ловкие руки,
запах железа и пота.
А я?
Лишь одну немудреную заповедь
Я затвердила с детства, -
Хлеб добывает мужчина,
у женщин - другая работа:
Молча трудиться
Семь дней в неделю
Днем у жаровни,
Ночью – в постели,
Чтобы потом вынашивать плод
В тобой осчастливленном теле.

Я – кукла твоя,
Из теплого мяса,
Чтоб не было скучно в постель ложиться,
Я – чаша твоя
Со сладким напитком,
Чтоб после работы тебе освежиться.
Вот я стою,
Готова заранее
Быть утоленьем любого желанья,
Стою –
Обнаженная, как перед богом, -
Твоя крупица,
Твоя должница.

С детства мне мысль внушили,
Что я уже чья-то невеста,
Мяли меня,
Катали,
Месили.
К свадьбе готовили свежее тесто,
Чтобы в горячей своей печи
Мог ты меня испечь,
Чтобы ты досыта ел в ночи
Хлеб моих рук и плеч.

Ешь меня, -
Не посмею плакать,
Даже измученная вконец.
О, как ты быстро воспламеняешься,
И угасаешь,
И снова плавишься,
Как на огне – свинец.

Снова лежу я на ложе огня –
Полузадушена,
Полураздавлена.
Хрипло засмейся,
Влейся в меня
Свинцовой струей расплавленной.
Ешь меня,
Распинай меня,
Делай мне сладко и больно,
Твори со мною, что хочешь, -
Никогда не скажу: довольно!

Ты – мой кормилец.
Ты пахнешь железом и потом.
Этот горячий хлеб
Честно тобой заработан.
Эту покорную чашу до дна испей!
Ни слова не говори –
Только владей и владей,
И не проси любви –
Только делай меня твоей.



                ШИВ К. КУМАР
                ОТРЕЧЕНИЕ


Отречься нетрудно – нужно
Просто выключить память,
А потом, увидев чье-то лицо,
Всплывшее из глубин прошлого,
смотреть на него невидящим взором,
не узнавая.
Решиться вспомнить о прошлом,
Столкнувшись где-нибудь в тупике
С разящим взором памяти,
Означает поддаться на провокацию,
Признать все свои поражения
И победы и бесповоротно
Отречься от возможности отречения.


 
                Саджат Захир
                Индия

                Так умирает любовь


Видел ли ты, как любовь умирает?
Сперва каменеют сверкавшие смехом глаза,
Потом в полутемных глухих закоулках сердца
Поднимается буря тревоги – знойный, губительный суховей, -
И под его раскаленным дыханьем навек засыпают и засыхают
Радостные соцветия чувств,
И наконец начинает казаться:
Легкий, безжизненный, бледный иней
Волнистым саваном покрывает
Мертвый цветник…
Но вы замечали друзья?
От этих погибших цветов надежды,
Из этого опустошенного рая
Долго еще исходит печальный,
Похожий на стойкий запах сандала,
Тонкий, дурманящий
Аромат.


                Годабориш Мохапатро
               
                Женщина


Твой лик, твой на меня упавший взгляд
Затмили красоту иных миров
И здешний мир в душе моей затмят –
Но нет для них ни образов, ни слов.

Твой лик, твой взгляд, на миг скользнувший прочь,
Вплывают в грудь мою, как корабли,
Устав от волн, не ведая земли, -
Ни образом, ни словом не помочь.

Твой смех – ручей, сбегающий с холма,
В твоем молчанье – тишина веков;
Ты – совершенства суть, ты жизнь сама,
Ты странница из племени богов.

Неужто ж эти странствия – уходы,
Приходы, превращенья – мне в угоду?




                Девулапалли Кришнашастри

                Ее глаза


В глазах ее – голубизна небес,
Бескрайний и безоблачный простор.
И глубина непостижимых бездн,
И тишина полуночных озер,
И – временами – быстрая волна.

В глазах ее – зеленая листва
И вечно возникающая в ней
Неясная и нежная молва
Трепещущих и трепетных ветвей.

В глазах ее порой блестит слеза,
Как будто в потемневших небесах
Томится и торопится гроза
И туча тяжесть чувствует и страх.

И песня в них, и песня в них всегда –
В прекрасных, переменчивых глазах, -
И красоты бессмертная звезда.