О сборнике стихов Г. А. Щекиной Сонное царсиво

Сборник  стихов «Сонное царство»
Галина Щекина, Вологда 2013 г.


  Большинство современных авторов прибегают в своём творчестве к нетрадиционной графике стиха, которую впервые применил в 1912  году  английский писатель Джеймс Джойс в романе «Улисс», в которой  нет  знаков препинания,  и все строки с незаглавных букв, в том числе и имена собственные. Данная графика сейчас  популярна у современных авторов. Они считают, что она их как бы относит  к современной (актуальной)  поэзии.
 
Если говорить о графике стиха «Сонное царство» Галины Щекиной, то она  прозаична.  В ней  присутствуют знаки препинания, а  заглавные  буквы  стихов  пишутся только на начале новых предложений. Графику стиха Щекиной не отнесёшь к нетрадиционной, но она и не классическая.
 Придерживаясь староверческих взглядов на поэзию, я всегда обращаю внимание на форму и содержание стихов. Это, как сосуд и содержимое сосуда. Это  как шампанское в изящном фужере, - то есть форма соответствует содержанию. И не соответствием было бы налить шампанское в граненый хрущевский стакан,  или самогон в изящный фужер. Как и многие теоретики стиха, считаю,  что форма должна соответствовать содержанию.  Хотя современные авторы  не придерживаются этого правила,  и считают,  что форма (обязательные элементы стиха)  мешают автору в полной мере  выразить свои мысли и чувства.
Если говорить о форме стихов Щекиной, то можно отметить, что стихи имеют  четкий ритм,  и читаются легко. В большинстве своём Галина Александровна  использует  классический стих и тонический.  И её стилевая доминанта ритма переходная форма от классического стиха к тоническому.  Рифмы тщательно подобраны, точны и  в большинстве своём индивидуальны:  пёс – наискось, насквозь – брось, зеленоватый – виновата, скажи – жить, жажда – однажды, георгин – сгинь, провинциалке – жалко, материк – крик, страниц – лиц, вокзал – нельзя, берут – обэрриут.  Встречаются интересные  рифмы и  с  разными клаузулами  женскими и дактилическими: талию – горизонтали, боятся – в изоляции, перилами –  душнокрылая, что тоже выглядят привлекательно. Есть  рифмы и составные: стане – но – ранне-ранено – затуманенный – травами. Рифмовки стихов разнообразны: от перекрёстной «Мне казалось – всё предел…»  до  охватывающей: «Нет, не бывало сумрачнее лба…» и монорима в стихотворении: «Да её белее кожа…».
 Если же говорить о содержании стихов, то есть,  чем заполнена эта стихотворная форма, то можно отметить, что заполнено оно  актуальными и злободневными темами, проблемами  общества, душевными переживаниями лирической героини. Через сны, как инструмент творчества, Галина Александровна  раскрывает  реальную, правдивую, повседневную жизнь: «Мне  показалось – все, предел, // И дальше  некуда  катиться, // И я, как  раненая  птица, // Затихла не у дел. // И тучи чёрной  полоса, // И хлябь от неба ледяная, //Как  дальше  жить - опять не знаю, // Закрыв  на все  глаза…», или:  «Я сплю и вижу -  // полон  зал людей, // одетых с шиком, многие - простые... // Дрожу, на грудь кладу  кресты я - // святые, вы не бросите в  беде…»,  или вот: «Внезапно я падаю в сон среди ясного дня - // наверно, энергия жизни растрачена слишком. // Ничто не спасает,  ничто не питает меня, // лишь только подушка и ветер гардину колышет. // Укроет меня сновиденья тугое крыло, // в медовые дни унесет, где снежок  тополиный, // от летнего  марева щетно-сонно – тепло // и прожитый час,  словно день и похож на былину…»,  и это: «Ночью кричат старики, как перелётные птицы - // Сколько же смертной тоски в  стонах прощальных  таится. // Да и куда полетят их бесприютные тени? // Где их родные места, где  обжитые их стены? // Днями от плача детей нет в тесном доме спасенья, // псы и коты всех мастей жадно сбегаются в сени. // Как перерос виноград, тянет тяжёлые плети…// Невыносима  пора этого  долголетия…».
Если в « Басе» у Галины слог прост и доходчив для восприятия и понимания  и для детей  младших классов, то в «Сонном царстве» он сложен, несколько абстрактен, требует вдумчивого прочтения и осмысления: «Жидкий огонь скоро хлынет из горла // винных кувшинов… и воздух дрожит. // кабы ты зелья  хлебнула,  то  стерла б // грань между явью и сном. У межи // Буйной травы и дороги прибитой  // Сотнями ног, батогов и колес
// Надо бы остановиться. Копыта // Мимо процокают. Страшно, всерьёз…»,  или:  «Ветер стих  на вечер  глядя,  // солнце носом молча гладит  // от затылка к руслам рук. // Что ж отстала от подруг?   // Морщит грудь под черной  майкой // правда -  баховская чайка, // не отбейся  по  пути, // это я звала, прости…»,  или вот: «Засыпаю в огнях - // что за елка // попалась такая // ощетинилась - страх - // разобрать не пускает. // Засыпаю без слов - // все они как хвоя устарели, // драгоценный улов новых снов - // огнедышащие акварели…», или вот ещё: «И тишина устойчиво длинна, // и думе удивленной нет помехи. // Угадываю оды, годы, вехи // недвижной бесконечности без сна…», или вот ещё это: «Земля как я: // собрали все, ушли, // а я осталась ночевать под снегом, // и надо мною облаков набеги, //
и солнце в угасающей дали…», и «Для чего - чего светлы головы // затянул резиновый дым? // Заливай-ливай в горло олово // ты проснешься  страшным, седым. // Не  родить  тебя в новом  стане -но -  // может глянешь все же назад - // подожди-дожди,  ранне-ранено // покидать  лазоревый сад. // Пробуждение  будет тяжкое, // ты увидишь не райский куст, // а курящаяся затяжка // у сухих опаленных уст…», да вот это: «Вывинтив  как  вызов талию, // ощутишь слепую связь: // лежа по горизонтали // вертикалью возносясь…».
  Стихи Щекиной жизненны и философски глубоки. И казалось, что можно сказать в снах о  жизни, а оказывается можно, и можно многое: «Где моя родина? – Вьюга // мимо шлагбаума, дом с огоньком, // там, где вдоль рельсов подруга // ходит с железным совком. // Там не во сне проживаю // тяжесть литых стародавних сапог // с мужем путейцем, у речки на сваях // тазик с бельем, да собака у ног…», или:  «Старая  сталинка,  предки во сне // видит свое продолженье, // речка и дачка цветут по весне, // страшное притяжение. // Как бы хотелось простого тепла // дать им сполна на прощанье, // только бы жизнь не напрасно текла, // не сорвались обещания…», или вот: «Боже, четыре  утра, но соседу вверху нет покоя: // пробует петь, только  голос взлетел и сорвался. // Качка банкета, идет грохотанье такое - // рев усилителей, смесь рокабилли  и вальса…», или вот ещё: «Кого любить, чего бояться? // Сдержать ли, выдохнуть ли стон? // Существованье  в изоляции // бессмысленный рождает  сон...».
  Банальная тема любви находит не банальное отражение в снах Галины Щекиной: «Дай таблеточку – что-то не спится, // Голова чересчур горяча. // На морозе свистящей синице // Не щебечется у плеча. // Как любить, отнимая чужое // И когда оно стало чужим? // Если жизнь разрезает межою // До и после - по правде скажи?..»,  или: «Слякоть синий силуэт //  чуть качается и гаснет. // что ж травить пустые басни? // Старой жизни больше нет. // Ярких лавок череда, // вдрызг промокшие ботинки, // мягко тают паутинки, //  нас связавшие тогда…». Лирическая героиня не так романтична, и не так наивна, чтобы верит и в светлые дали, и в алые паруса:  «Куда теперь девались корабли // из детских снов, где паруса летали // нет сил таких, которые  смогли б // перенести меня в те гриновские дали…». Но она не потеряла надежду на светлое и лучшее: «Мне часто снились в детстве паруса, // которых среди будней не хватало, и через луг, где выпала роса // бежит девчонка, чтоб увидеть алое…», или:  «Не воздух, благодать - // Настойка на сирени - // От гроздьев  ветви кренит. //  Все  хочется вобрать, // Насколько хватит  зрения. // Все это станет  днем // И ляжет под ресницы, // Цветы, дома и лица – // Все  это  станет сном, // Чтоб  долго-долго сниться…».
  Если говорить  о признаках литературного  стиля, о единстве многообразия,  выраженности  индивидуальности  художественной формы, эстетической общности всех сторон и элементов,  об оригинальности, об эстетической выразительности и значимости, о мере использования языковой выразительности, стихи Галины  Александровны насыщены литературными  тропами и фигурами (сравнениями, эпитетами, метафорами): «из-под тучи, наискось - люди с крыльями, откуда?», «надо мной зашумит листопад, расстилая златую постель», «солнце носом молча гладит от затылка к руслам рук»,  «морщит грудь под черной  майкой правда», «ночью кричат старики, как перелётные птицы», «поднимаются серые воды из вьющихся рек,  будто где-то прорван гигантский  водопровод», «приснится лодка добрая  как  грудь», «оглянулась – взгляд насквозь,  точно лед, зеленоватый: и, взахлёб пытаясь жить, будешь выпита однажды», «не вишнёвый пожар георгин, // не календул летят светляки. Говорят тебе,  смолкни и сгинь,  далеки мы теперь, далеки», «и  я, как  раненая  птица, // затихла не у дел». А в стихотворениях «Земля как я…», «Не плачь испуганною птицей…»,  «Где моя родина…», «Кабы я была пижмой-травой…», «Засыпаю в огнях» - применена частичная анафора, повтор первого полустишия  (первого слова) первого стиха в других  строфе, что тоже значительно улучшает красоту стихотворения.

Несколько не традиционное графика стиха, и не совсем классический ритм стиха, как и несколько абстрактное содержание стихов – соразмерны. То есть, содержание соответствует его форме, или форма соответствует содержанию.