Последний привет Миши Нержина
Поскольку мне выпала доля стоять у истока творчества Миши, кому как не мне сказать ему последнее "ПРОЩАЙ"?
А начиналось всё так... Я приведу здесь выборку из опубликованной в 2002 году моей книги “Свеча и розы”:
Январь 2001 года. Звонит мой знакомый Михаил Гафнер (я знала его и его брата Женю именно под этой фамилией) с восторгами по поводу попавшего ему в руки моего третьего сборника “Песнь Души”. О стихах он не сказал ничего, так как ознакомиться с ними ему помешал мелкий шрифт и плохое зрение, но рассказы мои сравнил с платоновскими, на что я ответила, что до Платонова мне пожалуй далековато. Как оказалось, у него прорезался поэтический канал в трёхдневный период работы вахтёром на почве вынужденного безделья, что явилось для него разновидностью непрерывной длительной медитации с остановкой мышления, прорвавшей канал связи с космосом. Человек этот вообще по природе своей разносторонне одарён: по профессии он режиссёр-постановщик, по призванию художник-самоучка, мастер на все руки, за спиной у него несколько школ, но в Америке, похоже, ему не повезло. Его прорыв в информационное поле (библиотеку “акаша”) неоспорим, ибо стихи к нему идут лавиной, что мне знакомо, поскольку у меня это произошло аналогичным образом в 1991 году под влиянием стресса. Стихи его пока ещё сыроваты, но это не беда – они будут постепенно очищаться, ежели относиться к ним бережно и отстранённо. Поскольку Миша жаловался на плохое зрение и отсутствие очков по причине безденежья, я передала ему свои запасные очки вместе с несколькими чистыми блокнотами, ручками, карандашами и двумя своими первыми книгами “Тень и Свет” и “Путь к Себе”. И вот сегодня я получила от него в ответ несколько стихотворений вместе с весьма тронувшим меня замечанием о том, что особо, почти до слёз, его растрогали подаренные мной блокноты и карандаши, ибо это, как он выразился, «могла сделать только мать».
Я наблюдала за становлением этого поэта, и он не подвёл, развив в себе истинный талант не только стихотворный, но и прозаический, что неоднократно отмечалось повсеместно.
В качестве его последнего привета я приведу здесь пару стихотворений Миши, пронизанных предчувствием скорого ухода.
Эпиграф к книге “нам повезло...” 2011 год:
Согрей звезду своим теплом
Скажи ей добрых пару слов
И обмотав себя плащом
Усни на несколько веков
Стихи из книг “нам повезло...” Нью-Йорк, 2011 и “пятое время года” Флорида, 2013:
Рай, ад и стихи
Я не видел себя в гробу,
и без снов проживаю ночь.
Прикушу посильнее губу,
в ступе день начинаю толочь.
Нету толку ни в ступе, и рядом,
а на сны у других наплевать.
Удивляюсь я только граду,
И умру, не успев всех понять.
Не успею принять все измены,
обнаженных увидеть людей.
Не любил никогда перемены
и броженья бездомных идей.
Я не вижу себя и в раю,
да и ад не пугает нисколько.
На земле от тоски пою,
а стихи, уж поскольку-постольку.
Око за око
В толпу испуганных врагов издалека пущу пращу.
Как не прощают мне долгов.
Их бог простит -
Я не прощу!
Счета колодой на столе не стоят слёз, я заплачу.
В руке потрёпанный валет.
Вас бог простит -
я не прощу!
Истории страницы теребя, я правды больше не ищу.
И за других, и за тебя.
Вас бог простит -
я не прощу!
Настанет день, расплаты час
И подойдя к воротам рая,
Я повторю в последний раз:
Вас бог простил – я не прощаю!
По ту сторону добра и зла
Над озером туман проходит стороной.
Светлеют горы и желтеют дали.
Сверкает мир хрустальною росой,
Когда мы спим, не ведая печали.
Когда мы спим, не ведая печали,
Отдавшись власти сновидений,
Там, где нам рады и не ждали,
И нет границ твоих владений.
И нет границ твоих владений.
Ты царь, ты бог и ты герой,
Ты добрый ангел, злобный гений.
И всё что можно за чертой.
На пороге
Я прощаюсь с людьми и вещами,
Я их вижу в последний раз.
Оставляю стихи в завещанье
В суете запятых, без прикрас.
Разбежались строчками годы,
Где глаголы церквями звенят,
Где с ума посходили народы,
В злодеяньях евреев винят.
А сады в элегантных тюльпанах
Пусть напишет художник другой.
Я лежу средь могильных барканов
И безумно доволен собой.
Уход
Небо серое, словно старый плед,
И до белых туч мне рукой подать.
Ухожу туда, не оставив след,
Где извечная благодать.
Ухожу легко, словно песнь души,
Словно ел одну карамель.
Ничего не знал, да и жил в глуши,
Соловьиную слушал трель.
Мне до белых туч уж рукой подать.
Позади меня долгий, скучный путь.
Но на зеркало не привык пенять,
Да и прошлое не вернуть.
Если б мог вернуть, то конём ходил
И за пешку бы снял ферзя…
Но с утра уже старый дождик лил,
А без тех фигур мне никак нельзя!
Реквием с зонтиком
Без сожаленья покидаю землю,
Мне стало скучно, нечего терять.
Я скуку с детства не приемлю.
Такими были мой отец и мать.
Ну что сказать всем на прощанье.
Никто не знает, где его конец.
Оставлю зонтик в завещанье,
Как мне оставил дорогой отец.
Что говорить, мозолить души?
Молчанье - новый мой удел.
Пусть отдохнут глаза и уши,
Я ухожу в страну без тел.
Я ухожу, прибавив шагу.
Всегда влекло за горизонт.
Никто не примет за бродягу,
Ведь надо мною папин зонт.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Пора туда, где свет и цвет
слились в гармонии со звуком,
и, наконец, - конец всем мукам!
Струится музыка добра.
Пора, друзья, мы задержались
на полустанке без огня,
где звёзды древнего Кремля
в глазах с восторгом отражались.
Но скоро ночь, а с ней - прозренье!
Откуда шел, куда иду?
За воскресеньем будет воскресенье
и яблоки душистые в саду.
Сильва Рябичева, 20 июня 2013 года, Нью-Йорк
* На снимке изображено последнее пристанище Миши в Майями, откуда он отправился в вечный покой.
** Плэйкаст этого материала находится по адресу - (для просмотра ссылки её надо копировать в адресную строку браузера и нажать Enter)
Свидетельство о публикации №113062100872