Искусство как оберег. 5 лет журналу Арт-Посад

Мы редко задумываемся об этой, действительно малоизученной роли искусства.

Обережная сила искусства, обережная роль искусства…

Между тем она есть, и она не менее, если не более, значима, чем такие роли искусства, как семантическая (знаковая), трансляционная (роль передачи опыта), коммуникационная и другие.
Эта роль не так наглядно видна, не так явственно выражена, неуловима для изучения; действие её не сиюминутно.

И тем не менее она заслуживает и разговора, и осмысления.

Дело в том, что на протяжении долгих лет изучения искусства и культуры мы как бы «дробили» эти понятия, редко смотрели на феномены искусства и культуры в целом.

Так, искусствоведы изучали обережную роль, например, калужской вышивки, обережные мотивы в росписях каргопольской глиняной игрушки, обережные смыслы тряпичных народных кукол, обережные мотивы обрядовых действ и фольклорных песен…

И в быту мы знаем про обережную силу камней, растений, заговоров и присловий, употребляя их порой как плацебо, но плацебо действенное, «работающее» на результат.

(Плацебо – медицинское обозначение «пустого» лекарства, не меняющего само по себе биохимию организма, но вкупе с психологическим настроем, верой пациента,  как раз меняющего и психофизику, и биохимию этого организма, что приводит к улучшению состояния или выздоровлению, причем без побочных эффектов – только  засчет пробуждения механизмов саморегуляции).

Вот, например, одно из действ деревенской обережной магии: в середине июля надо хозяйке сплести венок из двенадцати видов цветущих трав, не уходя с луга, такой венок, укреплённый в доме, будет нести весть год радость и здоровье домочадцам.

Возможно, венок сам по себе принесёт в дом лишь дивный запах разнотравья да красоту… Это само по себе – немало. Но вкупе с настроем хозяйки, с «опорой» на целительную традицию и обережный опыт предков, июльский двенадцатитравник  будет источником здоровья семьи целый год, «запуская», побуждая к работе, подбадривая собственные «системы здравоохранения» домочадцев.

Исследователь-культуролог будет изучать здесь русскую обрядовую магию, тогда как она – лишь частный случай проявления того, что мы назвали обережной силой искусства.

Нагляднее всего этот феномен был проявлен при зарождении искусства – помните знакомые по школьным учебникам наскальные рисунки первобытных охотников? Охотники, рисуя изображение мамонта, становились сильнее, обретали силу  и мощь победителей… Изображением не много ни мало – решали судьбу не имевшего дела с искусством и ни о чём таком не ведавшего мамонта…
 
И в этом случае надо думать не о первобытном искусстве, не о древних ритуалах, а о всеобъемлющем феномене – обережной силе искусства.

Лишь не дробя эту данность на составляющие, можно будет её осмыслить.

Другое дело, что осмыслить её сложно: если уж физики ещё не договорились вполне о том, какова же природа электричества…

Вот психологи много лет пытаются изучить изменения блеска глаз человека.
Пока – тщетно. Слишком неуловимо это для науки: когда, при каких условиях, отчего изменяется блеск глаз. Наука требует точности… Блеск глаз – изменения энергийные… Как поймать энергию блеска, разложить её «по полочкам»? Тогда как любая мама поймёт по блеску глаз, здоров малыш или болен, счастлив или грустен. Иной блеск глаз у лихорадочного больного, иной – у преступника, иной – у влюблённого, иной – при равнодушии, при алчности, гневе, тихой радости, вдохновении… В быту мы распознаём  состояние человека по этому самому блеску и не ошибаемся, не задумываясь, что там проскочило в глубине глазного яблока, какая искра? Обусловленная молекулой, электроном, волной частиц или чем-то ещё?

Мы понимаем, что этот вопрос пока без научного ответа.

Мы привели этот пример для того, чтобы показать, насколько сложно и малопродуктивно в наше время научное изучение всего, что связано с тонкими энергиями бытия. Возможно, по прошествии времени наука ответит… Но эта «слабость» науки не мешает нам успешно  использовать наш интуитивный опыт в бытовой жизни.

Ведь и искусство – субстанция энергетическая.

Художник, творец  имеет дело с энергиями.

Энергийную роль слова изучали Павел Флоренский, Василий Розанов, Николай Трубецкой – славные философы, чьи судьбы связаны с Радонежьем. А Владимир Бехтерев и Александр Богданов, изучая энергетическое действие речи, находили и способы влияния на культуру и историю страны посредством моделирования речи… Словом можно вылечить, словом можно убить, - знали это и древние философы. Но владение словом, речью – это одна из ипостасей искусства…

Как древний маг, так и современный поэт работают с энергией речи.

Как древний рисовальщик, так и современный художник работают с энергиями Искусства, меняя психофизическое состояние зрителей своих картин.

Как вышивальщица обережных узоров в крестьянской избе, так и современный кутюрье в стильном офисе создают не одежду – а подключение к энергетической силе Искусства.

Вспомните Ваше самочувствие, когда Вы выходите на улицу в красивой и удачной для Вас одежде… Оно великолепно, правда? Не оттого ли, что Вы «подключены» к эфемерному облаку Искусства, к его великой преображающей и возвышающей силе?

Обережную или губительную силу применительно к архитектурным проектам в городской среде изучил и описал академик В. Филин в труде «Видеоэкология».

Обережные элементы в строительстве крестьянских домов давно и изустно известны.

Но ведь и это – частные случаи общего феномена: роли Искусства как оберега.

Эта роль велика в нашей жизни.

Знатоки пользуются интуитивным знанием о ней для повышения качества жизни, для долголетия и активного здоровья. К сожалению, - только знатоки.

Знающая мама, ведунья, купит ( или сделает сама) ребёнку обережную игрушку, посетит выставку народных мастеров вместе с ребенком, чтобы передать ему вкус ( к жизни в том числе). Незнающая – купит сами знаете что, вредное, красителями пахнущее.

Ребенок одной приобретет уверенность в своей исключительной и неповторимой жизни, такой же, как его непохожая ни на кого игрушка (и эта эксклюзивность не связана с дороговизной игрушки: кукла или конь из лыка обойдутся маме в 12 рублей, за столько она купит материал в отделе сантехники). Ребенок другой мамы будет в худшем случае лечиться от аллергии, в лучшем -  требовать всё новых подтверждений своей ценности, ибо он их  на интуитивном, энергетическом  уровне,  должен получить от семейной игрушки и -  не получает).

Обережная роль искусства в одном случае сработала и вывела ребенка на новую личностную ступень развития, в другом случае – ей и не дали работать.

Как не сказать здесь слова благодарности устроителям «Фестиваля Игрушки» – «Игрушка в культуре России» -  только что прошедшем в Сергиевом Посаде!

 На фестиваль съехались народные мастера-игрушечники со всей страны, проводили для всех желающих мастер-классы, рассказывали о традициях и смыслах… Здесь же была презентация новой книги искусствоведа Галины Дайн о народной игрушке  - истинной энциклопедии мира Искусства…

И в то же время организатор фестиваля, Марина Владимировна, посетовала в  беседе на то, что некоторые мастера вместе с произведениями искусства привезли и китч, хотя уговор был о том, чтобы «кичёвых» работ на этом фестивале не было…

Вот он, «вопрос вопросов» в искусстве! Как отличить «кичугу» от произведения искусства, как отличить графоманию от поэзии?

Здесь мы зачастую теряемся, тогда как нас не провести в искусстве театральном, открытом эмоциям и «коллективном» - должно быть, немалую роль играет «коллективный разум» зрителя: народ не проведешь! Зрители смотрят спектакль, образно говоря, «единым организмом», зрительным залом, и чутко реагируют на халтуру. Хороший, «настоящий» спектакль провожают благодарными аплодисментами, даже стоя,  с радостью в сердце, с новыми эмоциями в душе, чувствуя себя обновлёнными, здоровыми и активными… Артисты «работали», задействуя  душевные энергии зрителей… Халтурщики «провели» спектакль, отрабатывая время. Это не перепутать…

Точно так же отличается и поэтическое произведение от графоманского текста: наличием или отсутствием гармонической энергетической составляющей. Стихотворение «льнёт к душе», сильное стихотворение может вызвать слёзы, как порыв ветра… Это – энергия, исцеляющая, обережная энергия Искусства.

В живописном или прикладном произведении «китчевом» та же особенность: отсутствие энергии. Равнодушие вместо воодушевления…

Но может быть и хуже.

Произведение псевдоискусства может быть насыщено деструктивной,  разрушительной энергией. Но «псевдоискусством» назвать мы в полной мере его не сможем, так как оно может быть работой настоящего мастера, выполненной по всем видимым глазу канонам искусства. И даже китчем не сможем назвать, поскольку в нем будет энергия, будет гореть огонь воодушевления… Но энергия – разрушительная, огонь – чёрный, чадящий… Невидимая глазу, но реальная обережная сила в этом произведении превратится в свою противоположность – черную магию, магию страстей и грехов. Мы не вправе будем и обвинить художника – он, может быть, думал, что действует от чистого сердца, искренне, даже стремясь в чем-то предостеречь общество… Но с благими намерениями, порой безотчётно, (а порой – и осознанно, в желании славы, денег, рискованных поисков, экспериментов) он допустил в свое произведение далеко не светлую энергетику…

Мы приведем лишь один пример.

Как-то в залах Третьяковской галереи, что на Крымском валу, мы с супругом-живописцем ходили по экспозиции. Он задержался в одном из залов, я прошла дальше и ожидала его. Я почувствовала, что ожидание очень утомляет меня, чего никогда не было. Мне хотелось покинуть этот зал… Отдыха, умиротворения в этом зале не было. И я поняла причину: всю стену занимала картина художника Дейнеки: в два яруса люди уходили на фронт. Светлая огромная картина, разделённая поперек угловатыми устало-обречёнными фигурами: двумя рядами они шли в двух направлениях. Я обратилась к смотрительнице, чтобы скоротать время: «Вас не утомляет весь день смотреть на эту картину?» - спросила я, подумав, что женщине приятней было бы дежурить напротив кустодиевских радостных полотен или шишкинских лесных элегий… Она оживилась: «Вы не поверите, как тяжело! У нас ведь очередь на дежурство в этом зале – сегодня я, завтра другая, послезавтра третья. Так всю неделю между собой расписали. Два дня подряд не выдержать: сразу давление, головные боли! Так тягостно эта картина действует!».

Думаю, здесь дело даже не в тематике картины. Вспомним, как данность войны преломилась в жизнеутверждающие, скоморошисто-смешные плакаты Кукрыниксов, от коих головные боли начинались у неприятеля… Дело в состоянии души художника, в настроенности души на энергию мира. А энергия мира неоднородна… Вероятно, полотно своё Дейнека писал в состоянии подавленности, депрессии, душевного гнёта и боли от начавшейся войны…

 Да, художник – приёмник волн, идущих и от социума. Но он должен быть их переработчиком… Здесь художник выступил исключительно как транслятор избранных настроений...

О роли искусства как оберега мы говорим сегодня в честь пятилетия журнала «Арт-Посад», в честь пятилетней работы художника Валерия  Воробьёва и его соратников по журналу, прежде всего коллег из Сергиево-Посадского отделения Союза Художников России во главе с заслуженным художником России Иваном Харченко.

Казалось бы - вот, выходит журнал, посвящённый художественной жизни города и района. Яркий, красочный, хорошо из него детишкам картинки вырезать. А мог бы не выходить этот журнал – что бы изменилось?

Мы пишем эту статью, чтобы сказать: медленно, но меняется многое. Журнал призван выверять отношение людей к искусству, показывать людям искусство, выявлять его целебную силу.  И это важно вот почему.

Сергиев Посад – город художников, мастеров прикладного искусства, живописцев, игрушечников. Так и приличествует Троице-Сергиевой Лавре, детищу Сергия Радонежского, к которой издревле стремилась за духовной целительной поддержкой вся Русь, - жить в окружении творцов.

Но сами творцы – люди скромные, обществом не обласканные. Вот если хирург на работу не выйдет – могут погибнуть несколько пациентов. Общество возмутится. Управы будет требовать.

 А не нарисует художник картину – вроде бы никто и не заметит. 

Не выйдет на работу с утреца  оператор котельной – сразу начальство прибежит под окна, закричит: «Что ж ты делаешь?»

А не встанет к холсту художник – никто ничего не закричит: не делаешь, и не делай.
Разве скажут дачники водителю  автобуса: «Мог бы не приезжать!» Да нет: попробуй не приехать!

А художник подспудно чувствует: мог бы не рисовать… Кто бы пожалел о том? Только близкие, посвящённые в творческие замыслы. От общества доказательств, что труд его остро необходим, художник чаще всего не получает.

Общество наше не относится к знатокам искусства, и обережную силу использовать не умеет.

Если художник не нарисует картину – никто сегодня и завтра, в видимом отрезке времени, не помрёт.

А вот послезавтра люди в обществе станут слабее на эту картину… Общество станет слабее...

 Пренебрежение искусством имеет отдалённые последствия. Близость к искусству имеет также – отдалённые последствия. Если они не видны сиюминутно, это не значит, что ими надо пренебрегать. И врачебная ошибка может иметь отдалённые последствия и привести к гибели пациента, но через год никто врача судить не будет: время прошло.

Если художник не встанет сегодня к холсту, посчитав, что труд его не нужен – это такое же преступление перед обществом, как прогул работы врачом. Но над свободным художником нет начальства, кроме совести и Бога…

А пока  меценат, коллекционер приобретает лучшие картины и предметы искусства, оздоравливая свой дом, в котором будет счастливо жить многочисленное потомство, да и он сам проживёт долгую и активную, энергичную жизнь…

А пока знаток-интеллигент  приносит в дом картины подешевле, предметы искусства попроще, выбрав в салоне по вкусу или даже познакомившись с мастерами лично – самый экономичный и самый интересный вариант, часто приводящий в живописные мастерские, куда можно ходить как на экскурсию!

А пока друзья художника украшают свой дом картинами полюбившимися и памятными, какие получить совсем несложно и в дар – если, например, вместе съездить на этюды…

Хорошую фразу сказал как-то поэт Владимир Вяхирь, среди друзей которого много людей искусства: «У меня в квартире – маленькой хрушёвке – двести картин, это двести окон в мир». Представьте, как они там висят – одна к одной… Но оно того стоит!

Искусствовед-знаток всей душой и телом в выставочной деятельности – кстати, вы замечали, как искусствоведы и статью, и поведением, и одеждой неуловимо и точно отличаются от других – так, что подражать невозможно… Это оно, действие силы искусства!

Просто сведущий человек идёт на выставку и ведет туда ребенка. Потому что, если не повести, ребёнок сам туда вряд ли пойдёт. Искусство требует начального душевного труда, своеобразного «начального капитала». Не всякий войдёт, не всякого приведут в этот храм. Зато потом ребенок будет отличать произведение искусства от оформления ресторанов быстрой еды, и во многом его будет не обмануть. Потому что он будет подключен к обережной силе искусства, к этой великой и мощной энергийной субстанции, к целительной творческой ткани мироздания...

Не случайно возникло храмовое искусство. Всё лучшее, энергетически выверенное, светлое и здоровое отдавали мастера для прославления Творца-Вседержителя…

Храм, как кульминация Искусства, как высшее проявление обережной силы искусства… Живопись, музыка, живое слово, декоративные творения мастеров, мистерия действа… Всё под стать Творцу в наших Храмах, всё в честь Высшей светлой силы… Верно говорят иногда – «Храм искусства», как бы напоминая искусству о его высшем предназначении – обережной силой своей служить делу Света, Славе Вышнего.

Вот, не выйдет в свет журнал «Арт Посад», не расскажет о лучших мастерах, не научит общаться с прекрасным, не позовёт в храм искусства, не насытит обережной, хранительной от безобразного, от без-Образного, силой, не зажжёт свет красоты на пустоши равнодушия… Как Вы думаете, ничего не случится?

Будем благодарны за то, что этот журнал в Сергиевом Посаде есть!