Пётр и Софья

Москва, 27 апреля (7 мая) 1682года.
Кремль, покои Софьи.
Софья
Скончался брат мой, Фёдор царь,
И на Ивана бьёт звонарь.
Ох, сколько горя перенёс,
Он немощным и хилым рос.
Но думы были о державе,
Могуществе её и славе.
Просил, молился жарко богу:
«Ответь, открой Руси дорогу.
А мне не надо ничего»,
Но силы кончились его.

В стране осталось неустройство,
Повсюду страх и беспокойство.
При брате, Фёдоре царе
Два рода жили при дворе,
Враждуя, но пока что тихо.
Мой батюшка имел двух жён,
Пожар родами разожжён,
Теперь проснулось злое лихо.

Как умер Фёдор на заре,
О новом думаю царе:
Есть у меня два младших брата.
Различны матери у них,
Как трон займёт кто из двоих,
Другой род будет ждать расплата.

Иванушка умом прискорбен,
Он слаб, подслеповат и сгорблен,
От мира отрешён, молчит,
Его уныл и жалок вид.
В глазах нет блеска, маета,
Безжизненная пустота.

Петруша по отцу мне брат,
Умом и внешностью богат.
Покойный батюшка о том
Мечтал, чтоб стал он в срок царём.
Но люди подлые наветы
Насочиняли про меня,
Враждебней он день ото дня,
Хотя его младые лета.

А некому в стране решать,
Бояре во вражде опять,
Один лишь гвалт и гам, и шум!
Мужи, где Ваш хвалёный ум?
На узких, на моих плечах,
Лежат сейчас дела, война,
И первою я быть должна
Во всём, в совете и речах.

А видано, когда в Москве,
Царевна встала во главе?
На нас-то и глядеть запрет,
И засыхаем в цвете лет.
Одно оставили нам действо,
Обычаи хранить и девство.
Стоят резные терема
Царевен вечная тюрьма.

Для нас замужество, как чудо,
И нет исхода нам отсюда.
К чужим по вере? К ним нельзя.
К своим же, скользкая стезя.
Как приговор нам к наказанью -
Всяк будет ниже нас по званью.
А если чересчур смела,
Так в монастырь за те дела.

Но грамоте меня учил,
Мой батюшка по мере сил.
И в государственных делах,
Хотя обуревал и страх,
Я понимать премного стала,
Но это было лишь начало.
Держал со мною брат совет,
Так продолжалось много лет.
Мне нет советчика сейчас,
Сама решаю всякий раз.
Вокруг одни хмельные рожи,
Снуют бояре и вельможи.

О, где ты Васенька, мой свет,
Ах, весточки полгода нет,
В походах, битвах и трудах.
Увижу ль вновь тебя в садах,
Где вишни и сирень цветут,
Найду ль в объятиях приют?
Твоя лебёдушка бела,
Пока тоска не извела.

Царём объявили Петра, что грозило
роду Милославских гонениями, но Москву
охватили стрелецкие волнения.
Софья сумела их направить
против Нарышкиных.
Май 1682год. Кремль.

Софья.
Стрельцы бунтуют. Все надежды,
Что эти буйные невежды
Помогут в этот страшный час.
И бунт пока их не угас,
Нельзя терять мне ни минуты,
Ох, как во время смуты люто,
В сей час, несчастная страна,
Я думать о себе должна.
Моё спасение – залог,
Всех минует жестокий рок.

Приехал Вася, наконец,
Мой ненаглядный, мой храбрец.
Но чем он мне сейчас поможет,
Нужны натянутые вожжи.
Он образован и умён,
Но создан для других времён.
Слух надо по Москве пустить,
Злодейств, предательств вьётся нить,
К Нарышкиным ведут концы,
Так дело делайте стрельцы!
Кричите же на трон Ивана,
Беритесь все за дело рьяно.

Но бунт стрелецкий не потеха,
О, какова цена успеха.
Ворвались в Кремль, орут, грозят,
Но мне уже нельзя назад.
Повсюду страсти и злословье,
Их копья обагрились кровью.
Матвеев – батюшкин сподвижник,
Пал первым, был великий книжник.
Убиты дьяки, брат Натальи,
Он в комнате не спасся дальней.
Теперь толпу не обуздать,
Стрелецкая взбесилась рать.
Я эту ли хотела грязь,
За дело царское берясь.
Как справедливость не зови,
Власть не получишь без крови.
О, Русь моя, власть над тобой
Даётся мне сейчас судьбой.
И править, Русская земля,
Одна сумею только я.

Вновь убивать придут с утра,
Спасайте юного Петра!
В своём неистовстве и раже
Преступят через это даже.
Петра храните!
      Для чего,
Спасаю брата своего?
Иван на свете не жилец,
И будет скор ему конец,
Так Пётр один свой трон законно,
Займёт, чтоб править непреклонно.
Скуёт Россию жёсткий наст,
Он мне потом за всё воздаст.

Вот патриарх Иоаким,
Сказал, что править им двоим.
Но оба молоды покуда,
И я им регентшею буду».
Россия, дивная страна,
Ты мной сегодня спасена.

Прошло семь лет, 30 мая 1689 года
Пётр стал совершеннолетним,
к тому же он был женат.
Софья утратила права на регентство.

1июня 1689 года. Кремль.
Рабочий кабинет Софьи.
Пётр.
Иное время на дворе,
Пришёл к тебе я, как к сестре.
Мы обсудить с тобой должны
И наши судьбы, и страны.
Всё по-хорошему решим,
И подозрения, как дым,
Развеем. Как рассвет с утра,
Приходит новая пора.

Тебе во многом я обязан,
Воспоминаньем давним связан,
Как  в страшный и кровавый год,
Спасти сумела царский род.
Смогла почти что в одиночку,
В сумятице поставить точку.

Я вырос, Софья, возмужал,
Давным-давно уже не мал.
За мной потешные полки,
Быстры, обучены, легки.
Верни, сестра, мои права,
В России новая глава.

Иван и я, мы оба вместе,
Пока достойны царской чести,
Но чтоб в стране не стало бед,
Тебе у трона места нет.
Так в сторону уйди, сестра,
Открой дорогу для Петра.
Софья.
Учись, вникай. Придёт черёд.
В Россию не вноси разброд.
Пётр.
Нет, Софья, ты не поняла,
Сдавай, заканчивай дела.
Делиться властью я не буду,
Всю заберу её отсюда.
Отныне в русской стороне
Принадлежит власть только мне.
Софья.
Россия, Пётр, едва-едва,
И не жива, и не мертва.
Полвека, как трясут бунты,
Хотя расправы и круты.
Горит углей горячий слой
Под неостывшею золой.
И сколько не собрал бы власти,
Со всех сторон одни напасти.
Звонят вовсю колокола,
Пылит дороженька бела.

Неисчислимые года,
Как птица вьётся у гнезда,
Страдает Русь. Её народ
Вслед за поводырём бредёт,
Как путник, жаждущий, к колодцу.
Надеется, воды напьётся.
От века ей в поводыри
Судьбой назначены цари.
Наш царский долг. Всегда без счёта
Есть для правителя работа:
Вести заботливой рукой,
В России сберегать покой.

Семь лет, как правлю я страной,
Она чуть ожила со мной.
В делах порядок и в казне,
И что-то в самой глубине
Меняется. Таится, ждёт
Святая Русь, и ищет брод.
Русь – сад, ему расти, цвести,
Но новые нужны пути.
Погубишь с самого начала,
Не зная жалости, печали.
О, сколько Вас крушить, ломать,
Нужна ей ласковая мать.

А ты в родимой стороне
Какую честь готовишь мне?
Закрыть навеки в монастырь
Ночами бормотать Псалтырь?
И чтобы я жила, как мышь,
На что ты власть употребишь?
Пётр.
Я вырос, Софья, не в тепле,
На вороном, скача, в седле.
Ещё ребёнком на руках
Я от стрельцов запомнил страх,
Их необузданный табун,
Когда они творили бунт.
С тех пор я сторонюсь Кремля,
Но вижу, русская земля
Застряла, как в глухой чащобе,
Не рвясь, не дёргаясь особо.

Боярам знатным первый кнут,
Они в беспамятстве живут,
Родами хвастаться годны,
Кому есть дело до страны?
Лишь до кармана своего,
И процветает воровство.
На их детей нельзя взглянуть,
А мнят, они России суть.
Глупы, ленивы и мордаты,
Ни девок портить, ни в солдаты.

Вокруг отсталость, косность, пыль,
И мёртвый, неподвижный штиль.
Живёт страна в глубоком сне
По дикой, тёмной старине,
Ни мастеров нет, ни ремёсел,
Как будто бог её забросил.

Но есть ещё у нас сыны,
Хотят работать для страны,
Вокруг себя их соберу,
Один в один, как на смотру.
И пусть боится нас сосед,
Татарин, лях и с ними швед.
Живёт же славно немчура,
Уже давно и нам пора.
Единой Русь пойдёт упряжкой,
Довольно быть ей замарашкой.

Схватив поводья под уздцы,
Рвану её во все концы.
Я сдвину мёртвую страну,
Одной струною натяну,
Телегу, вставшую в трясине,
Я новой сделаю Россией.
Покорно, волею моей,
Ввысь взмоет и вперёд быстрей.
И понесётся Русь, как дроги,
Вся власть моя, и прочь с дороги.
Я царь Российский полных лет,
Отец оставил мне завет.
Софья.
Да, прыток ты не по летам,
Власть не свистелка, не отдам.
Давно ли сам отстал от титьки?
Ты нож, нужны России нитки.
Надеешься, взяв в руки руль, 
Страну поволочишь, как куль?
Её, признайся между нами,
В рай затолкаешь тумаками?

С морской волной плывёт корабль,
А с облаком летит журавль,
У каждого своя свобода.
Нельзя по прихоти своей
Ломать, калечить, бить людей,
Так не останется народа.

Я жить и действовать хочу,
И многое мне по плечу,
Так просто не отдам престол,
Хотя и требуешь законно,
Я знаю, будет произвол
Твориться при тебе у трона.

Россия, вправду в тупике,
Как замок на речном песке,
И нужен ей умелый врач,
Уменьшить стон, и боль, и плач,
Но в ней не сделаешь, как в Польше.
Ты заживо воров сожги,
Но слуги новые твои
Придут и наворуют больше.

Твой способ это кнут и меч,
Нужны терпение и речь.
В стране великая нужда.
Зачем тебе со мной вражда?
Входи в дела же постепенно,
Не знаешь и с чего начать,
Какую надобно печать
Употребить и непременно.
Пётр
Ты, Софья, потеряешь всех,
Предаст Голицын, он твой грех.
Софья
Ты мыслишь, как в краю глухом,
Не смей корить меня грехом,
Имею право на любовь,
Мне не перечь, не прекословь.
Запомни же мои слова,
Здесь я пока что голова.
Я жить и властвовать хочу,
Подобно яркому лучу.
Тому, кто знает силу власти,
Не может без неё быть счастья.

И в заточенье в монастырь,
И в ссылку дальнюю, в Сибирь,
На муки крестные готов
Идти без жалоб и без слов,
Без содрогания взойдёт,
Свой крест неся, на эшафот.
Кому она чуть-чуть знакома,
Тот не отдаст её другому.
И не было смертельней страсти,
Чем жажда бесконечной власти.
Предамся в руки палачу,
Но жить без власти не хочу.
Пётр.
Прощай сестра, в недобрый час
Мы свиделись на этот раз.
Как не хотелось, чтобы злоба,
Преследовала нас до гроба.
Стоят высокие кряжи,
 И нам не распахать межи.

Во второй половине 1689 года,
Софья проиграла противостояние
и была помещена в Новодевичий монастырь.
В 1698 году произошёл новый стрелецкий бунт,
жестоко подавленный Петром. Он подозревал
Софью, условия её содержания были ужесточены,
монастырь для неё превратился в тюрьму

Март1699 года. Новодевичий монастырь.
Келья Софьи. Входит Пётр.
Пётр.
Не удержалась ты сестра,
Расчёты нам свести пора.
За монастырскою стеной
Пришедшей раннею весной,
Где летом забушует сад
Твои подельники висят.
Стекая по телам усталым,
Горит их кровь на солнце алом.
А кости вымоют дожди,
Взойди, же Софья, погляди.
Им казнь досталась без изъятья,
И каждый шлёт тебе проклятья.
Софья.
Ты победитель, ты судья,
Но выслушай, что знаю я.
Ликуешь, но в грядущем казни
Ответ дадут нам несуразней.
И кровь, что ты пролил сейчас,
Через века погубит нас.
Пётр
Ты изменилась, как стара,
Единокровная сестра.
Опал румянец с ярких щёк,
Но гнев твои глаза зажёг,
Осталась, как была, опасна.
Мне жаль, что мы разделены,
Вдвоём, как были бы сильны,
То упустили мы напрасно.
Софья.
Но власть, мой Пётр, всего одна,
Не может быть поделена,
Один хозяин у победы.
Неравную вела борьбу,
Но злую не кляну судьбу
И принимаю боль и беды.
Не будет ждать, искать участья,
Кто всё преступит ради власти.
Мне лучше сгнить в монастыре,
Чем жить без власти при царе.
Ах, брат, какая мне здесь старость,
Подумай, много ли осталось?
Всё к одному, всё не к добру,
Зачахну скоро и умру.
Пока с тобою не простилась,
Я на одну надеюсь милость,
Что брата, всё равно любя,
Могла б молиться за тебя.